Гермиона выхватила, спрятанную у левой бретельки бюстгальтера, палочку.

– Хватит играть в свои идиотские игры, Малфой! – она наставила палочку на его грудь. – Не знаю, что ты задумал, но клянусь, если сделаешь в мою сторону хоть одно движение – мало не покажется! Понял?

Люциус промолчал, откровенно игнорируя атаку. Вместо этого он разглядывал место, где они так неожиданно оказались с этой фурией, и которое уже успело довести её до состояния истерики. Судя по всему, они были на каком-то пляже. С таким невероятно влекущим к себе морем, что хотелось сразу же раздеться донага и наслаждаться окружающей красотой с упоением далеких предков, абсолютно не знакомых с цивилизацией… Мда… Она, видать, уже поняла, что находится отнюдь не в Великобритании.

И, кстати, в Британии нет кокосовых пальм.

Гермиона, не отводя глаз, наблюдала за Малфоем. Какая-то её частичка упорно твердила, что Люциус и сам удивлен практически так же, как и она. А какая-то упрямо отказывалась верить. Нет! Конечно же, она ни на йоту не доверяла Люциусу Малфою! Бывших Пожирателей Смерти быть не может, и она будет идиоткой, если хоть в чем-то довериться этому скользкому пройдохе.

Лицо Малфоя, тем временем отразило целую гамму эмоций – сначала недоумение, превратившееся в подозрение, а затем в совсем уж откровенное недовольство происходящим. Он что-то знал, этот мерзавец, и это очень раздражало Гермиону. Она терпеть не могла чего-то не знать.

– Ну и??? – палочка её по-прежнему подрагивала, почти уткнувшись в грудь Люциуса. Наконец, он перевёл взгляд с окружающих их красот, на Гермиону.

– Опустите палочку, и я скажу, куда нас забросили.

– Что? Ну, уж нет! Я не настолько глупа…

– Посмотрите туда, – Люциус кивнул куда-то в сторону моря, и она (о, Господи! как последняя дура!) тут же перевела взгляд. А уже в следующую секунду почти не удивилась, когда оказалась опрокинутой на песок, с нагло вырванной из руки палочкой.

Кряхтя и рыча, словно какая-то дикая тварь, Гермиона принялась бороться с ним, отчаянно пытаясь отобрать свою палочку назад. Малфой же, стараясь не дать ей подобной возможности, крепко удерживал за плечи, прижимая ее к песку всем телом. Уже скоро они медленно, но верно начали скатываться по берегу все ближе и ближе к кромке воды.

Гермиона изо всех сил пыталась остановить их неотвратимое падение в море, в то же самое время упрямо стараясь оказаться сверху, но удержать Люциуса на рыхлом песке было невозможно. Не говоря уже о том, что бы прижать его и обездвижить. А спустя пару секунд Малфой вообще резко дернулся и, схватив ее за лодыжки, молниеносно стащил в воду.

– Твою мать! Сейчас же отпусти меня! Ты… знаешь, кто? Отпусти, кому говорят! – закричала Гермиона, когда фонтан из песка и соленой воды захлестнул лицо. Захлебнувшись этой дрянью, заполнившей носоглотку, она могла только кашлять и плеваться, бессвязно, но гневно фыркая что-то в адрес Малфоя.

Стоя рядом и возвышаясь над ней, Люциус нагло ухмыльнулся:

– Что ж, надеюсь, сие обливание остудило вашу неуместную театральность. Ну как, успокоились? И, кстати, мисс Грейнджер, где это вы научились ругаться, словно пьяный матрос? Ай-я-яй… Я, конечно, всегда думал, что язык у вас чрезмерно длинен, но не до такой же степени!

Все еще находясь в воде, доходящей ей аккурат до бедер, Гермиона свирепо глянула на него снизу вверх. Сказать, что она была сейчас в ярости – означало бы не сказать ничего. Этот нахал имел смелость направить на нее ее же собственную палочку! Мерлин! Глядя на его усмехающуюся физиономию, Гермиона мысленно поклялась, что она: а) отомстит, б) страшно отомстит, в) скоро отомстит (может быть, даже раньше, чем им удастся вернуться в Англию).

– А как прикажете понимать происходящее? – вызывающе начала она. – Какого черта я оказалась на этом пляже? Может вами именно так и задумана очередная пакость против меня?! И не забывайте о моем глубочайшем убеждении, что бывших Пожирателей Смерти не бывает! Пардон за каламбур.

Люциус явно и старательно пытался не закатить глаза.

– Мисс Грейнджер, для той, кого провозглашают «самой умной ведьмой своего поколения», вы сегодня на редкость тупы. Разве не понятно еще, что мы оба оказались в ловушке?

========== Глава 2 ==========

Все еще вторник, 17 июня 2004, 19:27.

– И все-таки я не могу поверить, что и Драко участвовал в этом… Как он мог?

Левый висок Люциус дернулся и заныл.

– Если мой сын и сыграл свою роль в нашем идиотском фарсе, то уверен, что его вынудили сделать это, – высокомерно ответил он. – Подобного рода манипуляции напоминают мне, кого именно он сподобился взять в жены.

Ответ Гермионы не заставил себя ждать.

– Не смейте! Джинни никогда не будет делать чего-то подобного!

Малфой язвительно усмехнулся.

– Ах, да… Совсем забыл, кому я это говорю: Великой Гриффиндорской Львице, наивно считающей, что все гриффиндорцы безгрешны, аки ангелы. И яростно защищающей их даже перед фактами вопиющей непорядочности.

Гермиона снова напряглась.

– Джинни. Не. Могла. Этого. Сделать!

– А я считаю, что могла и сделала, и что именно она задумала эту гнусную авантюру.

Молчание.

Через десять минут:

– Хорошо… Даже, если это и ее затея, как мы оказались здесь? На вашем острове?

Люциус ничего не ответил. Он оказался слишком разозлен. И от осознания, что Драко, действительно замешан в этой клоунаде, и от странного ощущения беспомощности – как его чертовой невестке и сыну могла придти в головы мысль запереть его на его же острове не с кем-нибудь, а именно с этой женщиной?! Ему пришлось, конечно, объяснить ей, откуда он знает их местонахождение: зачарованный остров, убраться откуда не представлялось никакой возможности. Уж кому-кому, а Люциусу это было известно лучше всех остальных. Он узнал это место. Узнал потому, что сам владел им. Когда-то.

Мда… Проблема состояла в том, что остров больше не принадлежал ему… Он сдуру (нет, конечно же, из лучших побуждений!) подарил его засранцу Драко в качестве свадебного подарка. А сын использовал дар отца против него самого. Обидно…

Но для чего? Если они (Драко и эта маленькая дрянь, его сноха – Джинни) думали просто дать ему отдохнуть, то оба заслуживали, как минимум, простого Круциатуса… Но он-то оказался здесь не один! И не с кем иным, как с Гермионой Грейнджер, что в его понимании абсолютно точно приравнивалось к аду на земле. Причем, к ЕГО персональному аду! И хотя сейчас Люциус изо всех сил пытался убедить себя, что адом он назвал их ситуацию исключительно из-за ее одиозного и вздорного характера, на самом деле то… знал, что это не так… Причина лежала гораздо глубже. И обладала она, к сожалению, гораздо более эротичной спецификой…

Они специально отправили его сюда с Гермионой Грейнджер… на необитаемый остров. Где будет только Он и только Она. В полном одиночестве. Браво! Изумительная, но на редкость паршивая идея…

«Господи, да помоги ж мне!»

– Мистер Малфой, вы вообще слушаете, что я говорю или как?

– Нет, признаюсь. Поскольку ничего, кроме глупого нытья, произносимого на редкость противным голосом, мне, мисс Грейнджер, все равно не услышать.

– О! И это безапелляционно произносит человек, у которого гадости будто прилеплены к верхней губе, чтоб срываться поскорей!

– Может и так. Но я не собираюсь опускаться сейчас до дешевого и детского спора с вами, мисс. – Малфой пожал плечами. – У меня только одна просьба – свалите отсюда подальше, а? Причем так, чтоб я вас не видел. Мне нужно подумать. Спокойно подумать, заметьте.

– Да ну легко и с удовольствием, «папочка»…

________________________________________

Среда, 18 июня 2004, 9:52.

Черт! Проснувшись, Гермиона обнаружила, что этот мерзавец подобрал три кокосовых ореха и сожрал их, выпив кокосовое молоко и слопав мякоть, даже не позаботившись хоть что-нибудь оставить и для нее.

«Твою ж мать! Жаднючий и эгоистичный ублюдок!»

После нарочитого осмотра пустых скорлупок, она вызывающе спросила: