В районе Тильзита в Восточной Пруссии в первом эшелоне для наступления сосредоточились три пехотные и три кавалерийские дивизии, переведенные с Западного фронта. Именно они начали наступление в направлении Либавы, Виндавы и Риги на фронтовой полосе от берега Немана до побережья Балтийского моря. По имевшимся планам часть войск предназначалась для высадки с моря в северной части Рижского залива близ Пернова. Два германских крейсера и до десяти миноносцев планировалось использовать для содействия операции с моря.

Силы Балтийского флота, дополненные английскими подводными лодками Е-1 и Е-9, успешно сорвали планы противника по высадке войск в Рижском заливе. Эсминцы германского флота в ответ произвели бомбардирование Либавы и нашей морской батареи на мысе Церель. Броненосные крейсера «Принц Адальберт», «Принц Генрих» и «Роон» совершили рейд к входу в Финский залив, но «Принц Адальберт» получил повреждение корпуса от взрыва донной мины, и весь отряд возвратился в Киль. Его преследовал наш отряд крейсеров («Макаров», «Баян», «Олег», «Богатырь») под флагом контр-адмирала Бахирева. Из-за густого тумана преследование было прекращено.

Одновременно с рейдом немецких крейсеров в районе острова Эланд в Центральной Балтике выявлена деятельность двух германских подводных лодок: U-33 и U-38. Успешный поиск подводных лодок противника, шедших под перископом, произвела группа гидросамолетов Балтийского флота.

Повышенная активность германского флота объясняется необходимостью удержать наши корабли в зоне Финского залива, не позволить его выступления в открытую часть Балтики.

Количество баз нашего флота с переходом Курляндии под контроль противника значительно сокращается, что самым отрицательным образом повлияет на возможность надводных сил флота вести боевые действия в Центральной Балтике.

Для подводных сил серьезной потерей становится уход из базы в Либаве, где, кроме наших лодок, базировались британские субмарины Е-1 и Е-9. Теперь они передислоцировались в Ревель, что сократило их боевые возможности по поиску и уничтожению кораблей противника.

Периодические действенные мероприятия сил нашего флота тем не менее мало влияют на общую обстановку на Балтийском морском военном театре. Начавшееся наступление сухопутных войск противника в Курляндии, вероятная потеря нами Либавы, где по приказу командующего Балтфлотом 17 апреля были взорваны крепостные батареи и мосты через канал, а также угроза Виндаве в связи с отходом русской 12-й армии к Риге позволяют сделать следующий вывод.

В ближайшее время операции германского флота должны будут принять более решительный характер. Становится ясен и объект этих операций – Рижский залив, получающий теперь исключительное значение как фланговый район Северо-Западного фронта.

Начальник разведывательного отделения

Балтийского флота

полковник Генерального Штаба Стрельцов.

Илья Иванович сидел в кабинете и разбирал присланную из Петрограда служебную почту Слева на поверхности стола росла стопка корреспонденции, которую посмотрят его офицеры, справа ложились документы для срочного прочтения. Он взял в руки очередной пакет, и серьезное, точнее – суровое выражение лица в момент изменила добрая улыбка. Из большого пакета, склеенного из грубой серой бумаги, помеченного угловым штампом «Генеральный Штаб», выскользнул иностранный конверт с цветным рисунком. Стрельцов с той же улыбкой стал разглядывать конверт и увидел знакомую адресацию: «Санкт-Петербург, Генеральный Штаб, Его превосходительству господину Стрельцову Илье Ивановичу лично в руки». Обратный адрес он тоже прекрасно знал: «Стокгольм, посольство Российской империи в Королевстве Швеция. От госпожи Голубевой Альбины Юрьевны. Дипломатическая почта».

Да, рыжеволосая красавица Альбина, как обычно, не подвела его, недаром он ей доверял и относился с большой теплотой. Илья Иванович не мог объяснить, как назвать их отношения: между ними, мужчиной и женщиной, не было и не могло быть никаких вольностей, ведь Альбина, можно сказать, на целый век моложе, и всего на два-три года старше его дочерей. Не сказать, чтобы они поддерживали некую дружбу: слишком редко доводилось встречаться или обмениваться письмами. Но всякий раз, когда Стрельцов писал ей или получал ее письма, он сознавал, насколько ему приятно расположение доброй знакомой. А их встречи в Стокгольме или Петербурге, которые можно было пересчитать по пальцам, оставляли понимание того, что и Альбина дорожит столь необычными отношениями. Скорее всего, считал полковник, она, истинный романтик, просто проявляла интерес, когда доводилось касаться дел с множеством тайн.

Они познакомились три года назад во время командировки Стрельцова по делам разведки в Швецию. Пришла нужда обратиться в посольство за помощью, и в качестве представителя русской дипломатической службы ему назначили именно Голубеву. Разведчик сразу понял, что он вытащил счастливый жребий. Внешне Альбина выглядела как натуральная скандинавская девушка: надень ей на голову белый чепец и дай в руки молочник – ни один швед или финн не скажет, что перед ним сотрудница русского посольства. К сему следовало добавить отличное знание шведского языка на уровне местных жителей и большое умение ориентироваться в запутанных городских кварталах старых шведских городов. Илья Иванович не злоупотреблял расположением чистой души и не привлекал женщину к агентурным операциям. Но не раз просил ее узнать какие-то городские и сельские новости или побывать в каком-то месте.

И в пришедшем в Ревель письме Альбина как всегда добросовестно отвечала на вопросы, заранее поставленные Стрельцовым. Выглядело это так:

«Милостивый государь Илья Иванович!

Рада случаю вновь обратиться к Вам и рассказать о тех местах прелестного Града Стокгольмского, где мне удается побывать в свободное от службы время. Я теперь научилась обращаться с фотокамерой, и моя „Exakta“ не знает покоя. Некоторые особенно удачные фотоснимки я высылаю Вам как ценителю скандинавской городской архитектуры.

Вот столичные кафе и рестораны:

Engelen Kornhamnstorg 59 Stockholm, Sverige

Cinnamon Bakery & Coffeeshop Verkstadsgatan 9 Stockholm, Sverige

А далее хочу перечислить местные гостиницы:

Strandvägen 7с Hotel Diplomat Stockholm, Sverige

Надеюсь, Вам придутся по вкусу мои новые художества. Напишите, а лучше приезжайте. У нас здесь тихо, не так, как нынче в полыхающей Европе.

С наилучшими пожеланиями здоровья и успехов Вам, мой ДРУГ,

Альбина Голубева.

Апреля 20 дня сего 1915 года. Стокгольм».

Мысленно поблагодарив мадемуазель Голубеву, разведчик аккуратно разложил полученные фотокарточки на карте Стокгольма и стал выбирать маршруты подхода к месту встречи с агентом «Фридрихом» и пути ухода со встречи. В качестве основного места они между собой определили небольшое кафе «Engelen», которое имело два входа для посетителей. По выбору запасного места имелись варианты, но это уже относилось к нюансам агентурной работы.

Шел первый день мая, подоспела пора собираться в дорогу. Адмирал Эссен сильно недомогал, лежал под наблюдением врачей, поэтому просить его аудиенции Стрельцов не стал. Непенин, не ведавший покоя, разрывавшийся между Гельсингфорсом, Петроградом и Ревелем, к счастью, оказался в штабе на борту «Рюрика». К нему и направился полковник для доклада и получения разрешения на отъезд в заграничную командировку. Адриан Иванович временно занял каюту начальника штаба флота, который в это самое время на крейсере «Богатырь» контролировал в составе отряда кораблей постановку новых минных заграждений на подходах к Либаве.

Контр-адмирал возле морских карт Центральной Балтики, расстеленных на столе, о чем-то возбужденно спорил с начальником оперативной части штаба, капитаном 1-го ранга Черкасским, когда Стрельцов попросил разрешения войти. В каюте наступила тишина, Непенин с Черкасским прервали разговор, а начальник разведки ждал команды начать доклад. Адриан Иванович эмоционально махнул рукой и скороговоркой сказал: