- Скучаешь сильно?
- Глупый вопрос.
- Я слышал, у тебя трое детей там остались?
Интересно, где это он слышал? Впрочем, чему удивляться, "Скорая помощь" - та же деревня. Все всё про всех знают. А чего не знают - сами домыслят. Не успел даме галантно чайку налить, как народ уже приписал ей получение алиментов на прижитого от тебя ребенка. Кивнул в ответ.
- Хотел бы их снова увидеть?
- Вопрос еще глупей. Ты что, надо мной нарочно издеваешься?
- Обожди, земляк, не бушуй. Тебе про такие вещи - Ключ и Зеркало слышать приходилось?
-Угу.
- Что именно?
Я замялся, прикидывая, стоит ли быть откровенным. Говорить на столь скользкую тему в порядке пустого трепа - искать неприятностей на свою задницу Скорых и несомненных.
Неизвестно, не военная ли, часом, тайна те отчетики из разбившегося самолета. Шлепнут вояки за разглашение, и кончится моя жизнь раньше, чем планировалось.
Но Рой производил на меня впечатление человека, на которого можно безоглядно положиться. Столь могучее обаяние спокойной, уверенной силы исходило от него, что я ему доверился.
Изложение моих представлений о предмете заняло с полчаса.
- Немало знаешь... Интересно, откуда? Не хочешь, не отвечай, это твои проблемы. Так я начну сначала: к детям вернуться хочешь?
- Ну, допустим. А что мое желание меняет?
- Есть способ.
Я не спешил загораться надеждой, опасливо поинтересовавшись:
- А почему с этим ко мне? Что, больше обратиться не к кому?
- Нравишься ты мне. Убедительная мотивация?
- Не девица я, чтобы нравиться. Говори толком.
- Я не с бухты-барахты, поверь. Давно уж к тебе приглядываюсь. Ну, так что, подписываешься?
В едальню ввалилась толпа подвыпивших ребят и девчат, с шумом взялась исследовать холодильники на предмет закуски.
Рой поднялся со стула также неспешно-ловко-быстро, как делал все, показал на них глазами:
- Все, братан. Молчим. Разговора не было. Я тебя еще найду, тогда продолжим.
Пожал мне руку выше локтя и пропал в гулкой пустоте коридора. Я поднял со стола свою посудину, подлил в остывший напиток кипятку и перебрался за столик к молодежи - послушать баек.
Хмурое утро разродилось вручением нам очередного подарка жизни.
- Это ссылка, - подняла Рат глаза от бланка командировочного предписания, - но ссылка почетная.
- Гм?
- А я всегда говорила тебе: язык не распускай.
-Да я вроде...
- Молчь. Песенки твои двусмысленные, шепотки с Роем на кухне... Рой изгой, отверженный. Он бывший десантник, профессиональный убийца, его все боятся. Но это не значит, что кто-нибудь испугается мелкого фельдшеришку Шуру. А вот за что я должна с тобой вместе страдать?
- Должно, за то, что плохо воспитала.
-Да уж...
- А что это за место такое - Кардин? И почему на целую неделю командировка? Что там делать?
- Кардин - брошенный город в Песках. Там есть вода, потому в его руинах собралась тьма всякого сброда чуть не со всей пустыни. Беглые преступники, бродяги, цыгане...
- Тут разве цыгане водятся? Никогда не видел!
- Цыгане везде водятся... Плюс ко всему нашей клиентуры там пропасть. В пустыне рехнуться несложно, тем паче в мертвом городе. Та еще обстановочка... По профилю из Кардина не госпитализируют, там и так, считай, филиал. А едем мы с тобой на ежегодный праздник богини Великой Пустыни, у нас его обыкновенно Фестивалем Безумцев зовут. Ну, что большие народные сборища для "Скорой" хуже стихийного бедствия - не тебе объяснять, работы будет выше крыши.
- Ты вроде сказала, ссылка почетная?
- Ну да. Живы будем - с пустыми руками не приедем. В Песках народ еще не отвык докторам подарками кланяться. Если будем...
Патрик к известию о поездке на Фестиваль отнесся спокойно, пожав плечами:
- Высплюсь хоть. Мне-то работать, поди, не придется. На безумцев я с вами и без того насмотрелся досыта, не в диво. А и то - люди все-таки. Не русалки с вампирами да лешими.
- Какими еще лешими? Леших не было вроде.
- А кто, по-вашему, дорогу на Тринадцатую подстанцию прячет? Договорились с лешаком, ясное дело. Шура, вы разве забыли? Вы же первый про него сказали.
Я хмыкнул, припомнив, что помянул лесного хозяина просто так, для фигуры речи. Но вслух сомнений выказывать не стал - кто его знает, может, и прав наш пилот. Я уже ничему не удивлюсь.
У входа в гараж нас поджидал Рой. Он задержал меня:
- На Фестиваль, слышал, вас послали?
- На его.
- Тогда возьми, - протянул сверток.
Развернув его, я обнаружил поношенную армейскую камуфляжную куртку, похожую на ту, какую любил таскать дома вместо ветровки в летнюю пору.
- Это еще зачем?
- По Кардину лучше так ходи. Среди жителей много вашим братом психиатром обиженных. Для них белый халат - что тряпка для быка. В машине не тронут, а в городе можно нарваться на неприятности. Зато дезертир никого не удивит - их там пруд пруди.
Поблагодарив, я попрощался, хлопнув по широкой жесткой ладони. Рой, кивнув, напомнил:
- Вернешься - потолкуем.
К старой караванной тропе, еле заметной средь высоченных дюн, сходилась вилка двух дорог. Патрик едва успел затормозить, чтобы не врезаться в огромный красивый автомобиль, несущийся по другой бетонке к тому же исчерченному непонятными знаками красному валуну, что и мы. Валун обозначал начало пути в глубь Песков. У его подножия пара отвратительных голошеих птиц рвала какую-то мерзкого вида добычу.
Остановились бампер к бамперу. Полыхнул светоотражающей краской на белом капоте крест. Шестиконечный. Снова и снова кривая дорожка приводит меня к медикам с Потерянной подстанции. Говорят, дурная примета. Но я-то уже не раз встречал их бригады - и ничего. Или чего? Знать бы.
Из фургона выгрузились трое ладных парней в голубой форме, водитель остался за рулем. Я выбрался навстречу коллегам, не без некоторого любопытства. Вообще-то, как мне уже пришлось убедиться, без веских причин Тринадцатая своих машин не посылает. Это наши диспетчеры любой чих принимают и регистрируют.
Чужаки начали разговор первыми:
- Что, в пустыню наладились, друзья?
- Вроде того.
- На праздничек богини?
- Ну да.
Вздох облегчения.
- Наконец-то собрались. Ваши совсем обнаглели, два года бригад на Фестиваль не отправляли. Хоть в этот раз догадались. Добро, мы в Песках не нужны. Иштван, звони, что мы свободны.
Один из парней вынул из кармана компактную супермодную рацию. Вдруг Люси, долго и напряженно всматривавшаяся в лица чужой бригады, удивленно пискнула, словно не веря сама себе:
- Сеппо?
Плотный зеленокожий малый с небольшими залысинами возле острых ушей, шагнув вперед, кивнул:
- Я все ждал, когда же догадаешься. Здравствуй, Люси.
- Но ты ведь умер!
- Все в этом мире относительно.
- Нет, ну ты же точно покойник, - не унималась моя начальница, - и очевидцы есть.
- Не помнишь: "Врет, как очевидец"?
- Да как тогда...
- Слушай, Рат, - потерял терпение парень, - ты думаешь, ты жива, что ли?
- Во всяком случае, по моим ощущениям, это так, - вскинула носик мышка, - а что, есть другие мнения?
- Есть. У тех, кто знал тебя там, раньше. Все вы, ребята, не менее мертвы, чем я. - Медик засунул шестипалые руки в карманы. - Патрик твой вместе со своим броневиком взлетел на воздух в Ольстере - ребята из Ирландской Революционной постарались. Им плевать, что за рулем О'Доннели - машина-то Королевских войск. Сама ты сгорела вместе с бригадой "Скорой" при пожаре на газораспределительной станции в Дирборне. Меньше надо было людской медициной увлекаться. А что касается вас... - Взгляд перешел на меня. - Как ваша, простите, фамилия?
Я с некоторой робостью представился. Зеленокожий обернулся к освободившемуся Иштвану:
- Проверь по компьютеру.
Тот ненадолго скрылся в кабине, а появившись вновь, прошептал что-то врачу на ухо.
