Полицейский подозвал паренька в бейсболке, тот снова достал свой смартфон и снова стал показывать свой экран.

– Все ясно, не переживай, найдем их, – обратился он ко мне. – Так, ты и ты, поедете со мной в участок, снимем показания и отпустим вас. А ты, парень, – он обратился к пареньку со смартфоном, позови своих родителей, они едут с нами.

Затем в голове что-то стрельнуло и стало невыносимо больно. Я вскрикнул.

– Тише, тише, – попытался успокоить меня полицейский. – Да где, мать их, носит эту скорую!

Это последнее, что я услышал, а затем я отключился.

Когда я открыл глаза, я попытался хоть что-то вспомнить. Там, где я лежал, было уже темно. Окошка в этой комнате либо не было, либо оно было сильно зашторено, так что свет через него не попадал внутрь. Голова просто раскалывалась. Удар по голове, сильные удары ногой по ребрам, вырвали сумку, потеря равновесия, и еще один удар головой, только теперь об асфальт. Все эти события пронеслись у меня в голове. Скорую, мы сидели и ждали скорую, я в больнице. Дотронувшись до лица, я на ощупь понял, что правая его часть опухла от удара, голова перемотана, а каждое движение рук отдавалось гулкой болью в ребрах.

Я попытался сесть и облокотиться на спинку кровати, но все мое тело меня совершенно не слушалось, мало того, было ужасно больно.

Господи, что за дела творятся со мной последнее время.

– Эээй, – крикнул я. – Я очнулся, может кто подойти ко мне?

Я стал ждать, время шло томительно долго. Глаза свыклись с тьмой, и теперь я увидел, что в комнате, все же, есть окно. Оно действительно было сильно завешано, так, что только по бокам, и то еле видно, пробивался уличный свет.

В тот момент, когда я хотел еще раз позвать на помощь, дверь в палату распахнулась, свет из коридора стал попадать в помещение, а в проеме виднелся четкий силуэт. Женский.

Сделав пару шагов, она щелкнула выключателем, и мою голову пронзил яркий свет, который причинил мне боль. Я попытался прищуриться, посмотреть вниз на одеяло, которым был укрыт.

– Выключите, пожалуйста, – почти шепотом произнес я.

– Извините, – послышался приятный женский голос.

Свет она не выключила, но что-то подкрутила, и яркость стала уменьшаться. Мне стало значительно лучше находиться в комнате. Я по крайней мере мог нормально смотреть, ведь ничто не резало мне глаза.

– Как чувствуете себя? – заботливо поинтересовалась медсестра.

– Бывало значительно лучше. Когда я могу идти домой?

Мои слова вызвали лишь улыбку на ее красивых губах.

– Этого я вам не могу сказать, у вас очень сильное сотрясение мозга. Плюс – сломаны ребра и ушиб мягких тканей лица.

– Одним словом, я тут надолго… – тяжело вздохнул я.

– Голова болит?

– Болит.

Она сделала пару шагов ко мне, прикоснулась к моей голове, нагнула ее чуть вперед.

– Вам зашили рану, но кровь еще немного идет, сейчас я сменю вам повязку.

Она стала открывать какие-то шкафчики, доставая бинты и разные обеззараживающие средства. Я только тихо сидел и наблюдал за ней.

– Вы довольно милая, чего вы забыли в больнице?

Я пытался шутить, но давалось мне это с большим трудом.

– Хотелось помогать людям, – спокойно ответила она.

– Хотелось? А сейчас что, желание пропало? – я усмехнулся.

– Отличная шутка, – она слегка искривила губы в улыбке.

Затем она подошла ко мне и стала разматывать мою повязку.

– Кстати, приходили полицейские, хотели поговорить с вами, но доктор пока запретил.

– Ясно, пусть приходят, когда хотят. Так что, у меня есть шансы отправиться домой завтра, хотя бы теоретически? – с надеждой в голосе спросил я и тут же слегка заскулил, так как кровь припеклась к повязке, и моя медсестра резко ее сдернула. – Чертовски больно.

– Знаю, поэтому и сделала, а то никакой тишины, – она улыбалась, но всячески пыталась держать лицо серьезным.

– Вы явно заигрываете со мной.

– Вам явно кажется… – она посмотрела на мою больничную карту. – Айзек Крамер.

– Ну так что на счет завтра?

– Нет, – сказала она как отрезала. – У вас серьезные травмы головы и не только, вам сейчас попросту нельзя домой.

Я в очередной раз загрустил, уставившись в одеяло.

– А как вас зовут?

– Ева, – не отрываясь от моей раны, быстро проговорила она. – Будет щипать.

– Да и ладно, что я не мужи… Аааа… Как же больно! – воскликнул я.

Ева засмеялась и продолжала обрабатывать мой затылок. Взяв в руки бинт, она стала наматывать его вокруг моей головы.

– Я сейчас, наверное, просто красавец, да? – как бы между прочим поинтересовался я.

– О да, сейчас бы любой позавидовал тебе, Айзек.

– Не люблю сарказм.

– А кто любит? – задала риторический вопрос Ева. – Ну вот и все, до утра будет все отлично. Отдохни, Айзек, у тебя сильное повреждение головы, нужно как можно больше отдыхать.

– Так всегда говорят, – я снова приуныл, мне так не хотелось, чтобы она уходила, снова стать одиноким, сидеть и смотреть в стену.

– Спокойной ночи, – сказала она, выходя из моей палаты.

– Не уходи, – неожиданно сам для себя выпалил я, отчего мне стало стыдно. – Извини, я сморозил полную ерунду.

– Ничего, я еще зайду, проверю твое состояние, – она мило улыбнулась мне. – Ведь ты не один в отделении, нужно и к другим наведаться.

– Я буду ждать, – с улыбкой ответил я.

Щелкнув выключателем, она раскрыла дверь и быстро удалилась.

Я думал, что не усну до самого утра, но как только я вернулся в положение лежа, я повернулся на бок и тут же уснул.

Проснулся я от того, что ко мне в палату зашла довольно строгая на вид медсестра. Они с Евой были как две противоположности. Та вся буквально светится, излучает позитивный настрой, а эта мрачная, словно туча, ворвалась ко мне через дверь.

– Доброе утречко, – с недовольной гримасой сказала она.

– А где Ева? – я постарался сесть.

Она впилась в меня своими поросячьими глазками, еще секунда, и она меня просто испепелит взглядом, так он пылал ненавистью. Интересно, это из-за моего вопроса?

– Ушла, – небрежно буркнула она. – Давай посмотрим, что тут у тебя, – она схватила мою голову своей огромной ручищей, и у меня возникло чувство, что она ее не перевязать хочет, а раздавить.

– А куда ушла?

– Слушай, ты чего тут разболтался, молчи сиди, пока я делаю тебе перевязку.

– Куда ушла Ева? – настырно повторял я.

– Ты… – она хотела сказать что-то оскорбительное. – Мозгами пораскинь, утро уже, кончилась ее смена, пошла домой спать твоя Ева. Тоже мне, Адам нашелся.

Недовольно пробурчав это, она стала обрабатывать мне рану. Теперь в моих глазах ненависть к этой женщине пылала еще больше.

– И когда она снова будет? – спросил я, зная, что вряд ли получу нормальный ответ.

– Слушай, у нас с тобой явно тут не заладятся отношения.

– И слава Богу. Я бы еще перекрестился, но ребра болят.

– Болеть будут еще сильнее, если не перестанешь шутить.

Когда она вышла, я испытал огромное облегчение. Словно, в это время в комнате, помимо нас двоих, находилась еще и атомная бомба, которая могла взорваться в любой момент. И эту бомбу она таскает за собой из палаты в палату на невидимой тележке.

Я устроился поудобнее на своей больничной койке и стал задумываться, чем мне заниматься весь день. Телевизора в палате не было, ноутбук мой украли и смартфон вместе с ним. Что за дурацкая привычка у меня, класть телефон в сумку от ноутбука, теперь, пожалуйста, получите – распишитесь.

Нужно будет предупредить начальство на работе.

Поправив повязку, которая сползла мне на глаза, я стал мысленно проклинать эту огромную бабищу. Которая, мало того, что она подобна туче, такая же мрачная и неприятная, так еще и перевязывать не умеет.

– Твою мать, долбанная сука! – яростно проговорил я. – Настолько трудно нормально перемотать голову, я не пойму!

Я ворчал как старый дед, и поправлял то и дело сползавшую повязку.