Мне нравится классификация морали по трем типам. Первый тип - детская мораль, такой двуполярный мир: хорошо, если мне хорошо, плохо, если мне плохо. Это мораль простых людей, которые осознают в основном свои материальные потребности. Но они люди и уже научены верхами смотрят в будущее, чтобы чувствовать себя крысами в бочке, поэтому, если их не хотят удовлетворить, то вполне достаточно пообещать. Это неплохо работает, и используется политиками для народных масс. Но есть особый случай, когда обещания превращаются в свою противоположность. Он реализовался в Советском Союзе. Советская верхушка напористо пропагандировала коммунизм с его полным в будущем удовлетворением материальными потребностями, так желаемыми простыми людьми. Для этой верхушки, как и для всех остальных, материальные потребности - верх человеческого совершенства, особенно, если в стране нехватки. Одновременно в Союзе массово публиковали информацию о материальных возможностях обычных западных жителей. Уже в начале 90-х у советских людей сформировалось стойкое убеждение, что запад это коммунизм, что достаточно повторить западный капитализм, чтобы жизнь стала идеальной, а теоретические работы западных экономистов рисовали простые пути такого повторения. Тем более, что уже примерно к 1977 году верхушка перестала быть централизованной, а генсек и ЦК стали чем-то вроде королей в Англии. Фактически влияние стало переходить к отраслевым боссам, так я их назову для краткости. Западные теории нечего не давали и не дают с точки зрения макроэкономики. Это пропаганда, которой нельзя верить. Советские отраслевые боссы не были интеллектуалами, они были и остаются доверчивыми, чем-то вроде непуганых крупных животных, о которых пишет Даймонд. Тем более, что в них это сочеталось с преступными наклонностями - все воспитаны на небольшом воровстве, как это было, а может и есть у запада. Естественно, что в таких условиях любой референдум, тем более организованный такими боссами, даст однозначный результат. Но тут и референдума не понадобилось. Законность развала Союза была оформлена, скорее всего, технически службами, путем обещаний о быстрой трансформации в капитализм отдельно в каждой советской республике, через референдумы о независимости. Правда, со второй попытки - службы совершенствовались. Сталин не подготовил спортивные соревнования за должность генсека, а боссы были мелкими людьми, что готовы быть маленьким князьком типа председатель колхоза или сельсовета, только бы быть им и ездить на западном авто покруче. Сталин не понимал разницу межу выборами на западе, где соревнования за роль главаря, и выборами после Октябрьской революции, которая должна была внести структурные правила, уже немного встроенные в мозги россиян, и формально скопировал западную избирательную систему. Большинство существующих стран - это маленькие или большие империи, а может, и все, как посмотреть. Империя обязательно должна иметь четкий центр. В феодальные времена таким центром был царь, а правила наследования представляют схему сохранения централизации. Сейчас феодами является промышленная и другая частная собственность. Это тоже организационная схема феодализма. Ей есть альтернатива, и чуть-чуть она присутствует в догадках Маркса. В Советском Союзе реализовали временную собственность. По рабоче-крестьянски прямолинейно, а с точки зрения монополизации глупо, заложив гипертрофию, ведущую к закритическому пресыщению и катастрофе. Подчеркну, организация развития состоит в создании условий для накопления информации. Когда есть четкая модель конечного и промежуточных состояний, то необходимо иметь монополизм центра. Если модели нет, а у советских верхов такой модели не было и о существовании ее они и не могли думать, заменив возможные представления о ней болтовней о марксизме, то необходимо реализовывать все возможные предлагаемые умами комбинации деятельности и пусть дальше думает Дарвин. Собственно, так и сделали на западе в отношении материального производства и растущего потребления, взяв за основу потребление, резко ограничив виды деятельности ориентированные на интеллект, а отсюда и на собственные запросы производства и существующей интеллектуальной деятельности, введя еще одним из фильтров в отбор людей и воспитание молодежи. Это видно, взглянув на принципы их бухгалтерии, ориентированной на распределителей уже произведенного материального продукта, а последние полвека и потребительских денег. В Союзе бухгалтерия была ориентирована на контроль низов, но давала волю центру, что создало проблемы в первые годы после распада. Не случайно именно в Советском Союзе сделали первые космические запуски. Россия все равно остается огромной империей с тем же народом и как всякая империя она должна иметь не какие попало и не западные нормы наследования централизации. Впрочем, в России решать, что легче. Можно попытаться ввести не топором и молотком западные принципы, а сделать, как Япония, постепенно за 5-7 поколений. Япония прошла свой социализм до 45-го года, а потом понемногу передала власть боссам, но японцы - это азиатские англичане. Китайцы копируют производство, но вряд ли без коллапса они смогут повторить западную децентрализацию и им придется вступить на путь собственной глобализации, недаром их боятся - тут необходимо решение задач внутреннего роста и взаимные компромиссы на внешних ресурсах. Это если по Даймонду делить убывающие ресурсы. У японцев и китайцев есть умные люди. Хотелось, чтобы они сделали открытия новых ресурсов в себе и природе. У меня нет точного знания, но складывается впечатление, что японцы у запада научились передавать власть и делают это достаточно без потерь, насколько без потерь вообще западные методы. Китайцы вот уже почти 40 лет сохраняют устойчивость центра. Мне трудно судить об устойчивости и перспективах их принципов передачи власти, и насколько их организационные знания полезны для России. У меня есть подозрения, что они исходят из внутренних желаний и компромиссов. Я считаю Россию одной из трех оригинальных империй. Она отличается от империй запада и Китая. Повторю, нация порождается своей верхушкой и выбранными ею методами объединения, а не народом. Естественно, стихийно, подчиняясь кроме всего тем природным условия, к которым надо приспособиться. Любой устойчивый народ естественный хранитель своей экологии. Народ становится нацией, когда он подчиняется верхушке, и каждый человек становится носителем желания сохранить единство своего народа, по крайней мере, не противится единству. Насильно сделать это нельзя. Оказалось невозможным присоединить западенцев к другим народам, растворить их в Польше. В таком случае покупают верхушку и она становится прокладкой, изолирующей народ. Но, когда ассимиляция получается, это становится одним из факторов формирования центра империи. Ожидания у россиян от империи другие, чем у людей запада или китайцев. Сохраняется привычка иметь сильного справедливого правителя, пресекающего злодеев и внешних врагов. Это не то, что на западе - суды и возможность их содержать. Это не то, что в Китае - доброжелательность соседа. Суды у нас постепенно превращают через деньги в бесправие бедных перед немногими богатыми, а потеря функций защиты всех граждан полицией делает людей беззащитными перед соседями. Ожидание и примеры проблем от "властей" всех уровней и от соседей вряд ли делают людей доброжелательными и способными на какой-то вариант гражданского общества. Я думаю, что подавляющее большинство людей, и нищих, и бедных, и обеспеченных желают иметь властью сильную личность, пусть даже с перегибами, но делающую их жизнь устойчивее и проще. Это объясняет отношение к Сталину, слезы очень многих людей из-за его смерти. Но это должно быть фактором власти в России. Передача власти в России должна быть такой, чтобы люди с сожалением провожали уходящего правителя. А это значит, что правление не должно быть шоу, а должно быть работой, сложной работой, сложной системы, упрощающей жизнь. Когда-то я читал, что это то ли закон, то ли принцип Седова для сложных систем. Упрощение верха всегда неминуемо ведет к развалу всей конструкции. Люди - это пользователи системы, а верхи - конструкторы удобств пользователям. Люди в Советском Союзе были ближе всех остальных народов к этому принципу, ближе до Брежнева, при котором работу начали передавать низам. Горбачев откровенно перестал работать на страну. Я не стану его клеймить: он был не подготовлен управлять растущей страной из-за отсутствия принципов наследования власти, возможно, растерялся и при отсутствии у него социальных необходимых стране знаний не сумел выбрать главное направление, скорее всего, как выходец из простолюдинов, он поддался чарам западных успехов. В России надо вводить явную монархию, формально определенную, прежде всего с функциями защиты всех, в том числе миллиардеров. В России не должно быть глобального парламента, с которым "царь" (хорошее короткое слово) делил бы верховную власть. Власть царя должна быть одной из функций среди других нескольких, но не многих, функций власти, выполняемых разными равными людьми. Царь - это лидер для группы мозгового штурма, группы равных в поиске решений сложных проблем людей, создающих инструкции для коллективов, чтобы они решали более простые задачи и принимали решения, а не вожак шимпанзешек или главарь банды. Я знаю, что Вы все это слыхали, об этом читали, и все это не работает. Все правильно. В том виде, что я это написал, оно не работает. При нынешних методах отбора, вернее самоотбора харизматов и нахалов, любая революция обрекает на худшее. Первое, что надо принять и защитить, это формальные правила примерного распознавания интеллектуала, защиты его от дикаря и попытаться увлечь его в организационные структуры. Это территория, заросшая почти непроходимым кустарником, и она требует культивации и упорядочивания. Интеллектуалы - это люди сами решающие свои проблемы. Они самодостаточны и закрыты. Это тоже трудность. Но не однократно эту трудность в прошлом обходили при организации технологий. Небольшой опыт есть, но вряд ли есть полная аналогия, а залить интеллектуала деньгами вряд ли на этой целине удастся. Сейчас не самые плохие условия жизни для людей, жующих и переваривающих информацию. Хотелось бы, чтоб хоть кого-то увлекла задача разобраться, кто такой интеллектуал, как он взаимодействует с окружением, какие существуют для него опасности, создать тесты именно для организационного интеллектуала, а не просто использовать имеющиеся тесты для технического. Вот пример технического теста: человек успешный в науке становится чиновником, как когда-то Ньютон, Ломоносов или Лавуазье, а в Союзе целая куча академиков. Академики разных мастей - это главари маленьких шаек. Естественно, они поспособствовали превращению Союза в огромное число маленьких и больших шаек и банд. Очень мала вероятность найти среди них интеллектуалов.