Но пока все это были только догадки. О прошлом рабыни пока никаких сведений не поступало. В суде сохранилась только запись о долге родителей, за который она и была продана без права освобождения. В архиве городского суда месяц назад произошел пожар, и дело девчонки погибло вместе с сотнями других. Судья, вынесший приговор, утверждает, что даже не видел подсудимых. А приговор вынесен по документам и на основании отсутствия родни или названых родителей. Что противоречит теории о богатой семье.

Кир резко обернулся к экрану связи.

– Лейтенант? У вас есть что новое?

– Никак нет, лорд-мастер. Поиски на шестом уровне результатов не дали. Мы обследовали все коридоры и провалы. Но тут слишком много следов местных обитателей. Единственное, что нам удалось, это связаться с контрабандистами, заправляющими на этом этаже. По словам одного из них, он был в соседнем проходе примерно в нужное нам время. Утверждает, что лифт дважды открывался на шестом за короткий промежуток времени. Второй раз была пятерка наших оперативников, а вот первый, похоже, наша беглянка.

– Ну и куда она подевалась? В воздухе растворилась? Причем вместе с заложницей? Или вы думаете, что современные рабыни таскают с собой индивидуальные телепорты?!

– Никак нет! То есть мы подумали, что порт как раз встроен во все браслеты внутрисемейной связи императора. Поэтому провели проверку на остаточный энергетический фон. Результат отрицательный.

– Зря подумали. Только время потеряли. Браслет принцессы еще не прошел активации и полного слияния. И она, как всегда, оставила его в своих покоях. Так что проверка была бесполезна. Впрочем, это не упрек. Ваши действия были правильными. Вы говорили, что на этаже есть провалы?

– Да, три и в разных коридорах. Два – просто отверстия в полу и выходят в тоннели седьмого уровня. Третий – это обрушение вытяжной трубы. Сохранилась только вертикальная часть. Похоже, это была магистральная вытяжка. Сохранившийся отрезок проходит седьмой и восьмой уровни точно. И если это действительно вытяжка, то она должна идти до технического уровня. Но труба почти вертикальная. С ее ногами там не пройти. Да и принцессу надо было как-то тащить.

– Что ж. Пока свидетельство этого контрабандиста единственное, что у нас есть. Принцесса у нас, конечно, взбалмошная, как и все подростки, но далеко не дура. Сообразить, что в катакомбах лучше не оставаться одной и не поднимать шума, могла. Займетесь этой трубой. В первую очередь дойдите до низа и проверьте там.

– Будет сделано, лорд-мастер.

– Если девчонка в таком состоянии смогла там пройти, то из нее мог бы получиться неплохой боец. Жаль, что она не с нами, – пробормотал уже себе под нос лорд-матер.

Отвернувшись от погасшего экрана связи, Кир отдернул китель и нехотя направился к двери, на ежечасный доклад императору.

Боль, сначала тупая, на грани ощущений, вторглась в неспокойный сон Майи. Затем она сверлом прошла сразу по обеим ногам, окончательно прорвав блокаду лекарств, и, наконец, ярким огненным фейерверком взорвалась в голове. Майя широко распахнула глаза, поспешно прерывая крик, но стон сдержать уже не смогла. Взгляд уперся в черную, вязкую темноту. Было ощущение, будто ноги разом засунули в горящие угли, которые к тому же еще активно ворошат кочергой. Сдерживая стон, Майя старалась не шевелиться, в надежде хоть как-то к ней привыкнуть. Спустя несколько минут боль не стихла, а стала неровной, пульсирующей.

– «…пульсирующая боль в ране или рядом с ней – это признак начинающегося воспаления, так же, как и покраснение кожи вокруг раны. Если процесс не остановить, то пациент может потерять руку или ногу, а то и умереть…» – Голос мамы, рассказывающей давний урок, слышался так явственно, что Майя непроизвольно повернула голову, пытаясь разглядеть ее лицо. Но увидела только темноту.

Сдержав стон, она пошевелилась и попыталась сесть. Походный светильник, реагируя на ее движение, включился. Из темноты выступили голые стены каморки. У противоположной стенки блеснули глаза проснувшейся пленницы.

Майя молча перевела взгляд на ноги и потянулась, снять повязку.

Открывшийся вид привел в отчаяние. Краснота, разлившаяся по коже вокруг свежих швов, была отчетливо видна даже в таком тусклом свете, какой давал походный светильник. Сквозь прозрачную защитную пленку были видны разошедшиеся в некоторых местах швы. Видимо, вчерашние нагрузки не прошли даром, а ночью, пока действовало обезболивающее, Майя неловко двигалась во сне. В результате тонкие осколки раздробленных костей пришли в движение и как иглы начали проникать в мягкие ткани и даже прорывать кожу.

Майя потянулась к аптечке, достала новые шприц-тюбики и, не задерживаясь, сделала себе сразу два укола. Судорожно переводя дыхание, девочка молча откинулась на спину.

– Тебе надо к врачу. Просто так это не заживет. – Принцесса приподнялась на локте, пытаясь лучше рассмотреть открывшуюся картину.

– Нет, в больнице меня схватят. А подпольные врачи просто сдадут за деньги.

– Ну, ты не дура после этого? Да у тебя воспаление пошло! Если сейчас не остановить, отрежут ведь ноги. Как тогда побегаешь? Если, конечно, вообще выживешь.

– Лучше сдохну тут, но в ошейник обратно не вернусь. Кстати, а неплохая компания! – Майя, глядя куда-то в потолок, со злостью сжала кулаки.

– Мертвые не бегают. А в рабынях можно поправиться и сбежать снова, – пыталась достучаться до голоса разума принцесса.

– Ну да, поправлюсь я, как же. Мне вон даже ноги не собрали. Врач только фиксатор поставил. Сказал, и так заживет. Возиться с рабыней не захотели, сказали переться в дворцовую больницу. Можно подумать, там кто-то со мной будет разбираться. Меня вообще на следующей неделе продать должны были. – Майя перевела недобрый взгляд на свою заложницу – А тебе-то что? Ну сдохну я, что за печаль? Инструменты есть, дотянешься, если не найдут раньше. И вся недолга. Не хочешь свою будущую живую игрушку потерять?

Принцесса Иллисиана замерла, недоуменно глядя на лежавшую Майю. Потом до нее дошел смысл сказанного.

– Я же на самом деле помочь хочу. А тогда я сгоряча сказала. Не имею я привычки людей в игрушки превращать!

Полный возмущения и обиды взгляд принцессы на Майю не произвел ровным счетом никакого впечатления. Она только скептически хмыкнула.

– Ну да, конечно.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Да ничего. Мне вообще побоку, что ты, что вся твоя семейка с твоим братом, да и ваша жизнь. Век бы с вами не пересекалась.

– Мы-то тебе что сделали? – Цепочка наручников принцессы негромко звякнула, когда она всплеснула руками. – Где ты с нами пересекалась?

– Да ничего не сделали, только купили, да ошейник в вашем дворце надели. А то, что не пересекались, так это ведь временно.

– Это как? – Иллисиана недоуменно сдвинула брови.

– А так. Да и вообще отстань. И без тебя тошно. – Майя заметила, что едва не проговорилась о запрещенной некогда теме ее обучения. А это значило, что мнемоблоки в ходе вчерашних потрясений были сорваны или нарушены. – Если действительно хочешь помочь, посоветуй лучше кое-что. Вчера хвасталась, что ты чуть ли не хирург с дипломом. В аптечке есть пять ампул анарегина. Он ведь ускоряет заживление вроде?

– А ты откуда знаешь?

– Так, слышала как-то.

– Хм-м, опять твой папа, наверно?

– Ну, так как?

– Ну да, он в несколько раз ускоряет регенерацию костей и тканей. Только тебе его сейчас нельзя.

– Почему?

– Почему, почему, – неохотно начала объяснять Иллисиана. – Он только ускоряет регенерацию, ну заживление по-твоему.

– Слушай, принцесска, представь себе, я знаю, что такое «регенерация». Не хочешь нормально говорить, не надо.

– Да неужели! Ладно, бездна с тобой. – Пленница поудобнее устроилась на спальнике и продолжила: – В общем, с помощью этого средства можно заживить перелом дней за шесть. Пять ампул это как раз полный курс. Только жрать будешь как лошадь, и шрамы останутся.