– Как я понимаю, призрак – это дух умершего человека? – спросила девочка, что сидела передо мной.
– Да, все верно, но смотря как он умер! Если в спокойствии и в старости, значит, обрел покой. Но если человек умер насильственной или жестокой смертью, то дух никогда не успокоится и не отойдет в мир мертвых до тех пор, пока не отомстит за свою смерть. Иногда бывает, что у человека перед смертью остались какие-то недоделанные дела, и он из мира иного будет возвращаться сюда, чтобы закончить свое незаконченное дело в нашем мире.
От его слов меня кинуло в дрожь – неужели такое может быть! Но в моей голове были вовсе не призраки, а соседский дом, что приснился мне ночью. Я никак не могла выбросить из головы этот старый соседский дом и странный сон о том, что там кто-то был. Отец… с ним всегда что-то не то, когда он вспоминает этот дом. Может, много лет назад в этом доме с ним случилась трагедия, и поэтому он умалчивает о прошлом? Что бы там ни было, я решила любой ценой узнать секрет папы.
Урок за уроком прошли, и я познакомилась с классом, – довольно интересно общаться с новыми людьми. По окончании уроков, так и не дождавшись Джейн, я приехала на свою улицу с Питом, который решил подвезти меня на машине. Он пытался как-то заинтересовать меня собой, рассказывал смешные истории и о том, какие у него были девчонки. Меня это совсем не интересовало, но я изо всех сил пыталась быть любезной.
– Спасибо тебе, Пит, что подвез. Я где-то потеряла Джейн, мы хотели идти домой вместе.
– Да я с радостью возил бы тебя каждый день! – ответил он мне с улыбкой.
– Ну, все, давай, до завтра, – проигнорировала я его слова.
Идя домой по своей новой улице, я подумала зайти в этот старый соседский дом: интересно было, как там внутри и кто там живет, проверить, живет ли вообще там кто-то, – эти мысли никак меня не оставляли.
На дворе наступали сумерки и вокруг никого не было. Я дошла до этого таинственного дома, остановилась перед старыми каменными воротами, что вели к дому. Затем я шаг за шагом приблизилась к старой арочной двери. Во дворе везде лежали опавшие листья. Постучала в дверь, возникшее эхо прокатилось по всему дому, но никто не ответил. Постучала еще раз – в ответ тишина. Потихоньку нажала на ржавую ручку, и дверь со скрипом открылась.
Передо мной был огромный зал для гостей, ветхая лестница вела на четвертый этаж, везде на стенах висели картины, мебель прикрыта белыми простынями. В доме пахло серой, как будто что-то горело. Было сыро и холодно.
«В этом доме никто не жил лет двадцать», – подумала я. Поднявшись наверх, я так никого и не встретила, кроме крыс, что бегали за стенкой.
– Да ладно, обычный нежилой дом, а я столько себе напридумывала! – весело сказала я вслух.
Обернувшись, хотела уже идти домой из этого старого трухлявого дома, и тут неожиданно меня окликнули:
– Здравствуйте, Адель!
Я оцепенела от страха: там, казалось, никого не было. Я медленно обернулась – в углу стоял парень, среднего роста, лицо скрыто в тени. Разглядеть его было невозможно.
– Здравствуйте, извините меня, я зашла сюда случайно, по ошибке, – соврала я ему.
– Да ничего страшного, ко мне даже так никто не ходит, – ответил парень.
– Мы знакомы? Вы назвали меня по имени, – недоуменно проговорила я.
– Нет… Я вас не знаю и впервые вижу, – со смехом ответил парень.
Я пыталась разглядеть его, но в темноте ничего не было видно, только его силуэт.
– А-а-а… Понятно. Это тебе соседи сказали, что мы переехали к вам в Амотивилль?
– Нет, не соседи, я с ними не общаюсь, – с сарказмом сказал парень.
– Так может, ты выйдешь из темноты? А то я не могу говорить с людьми, когда не вижу их лица, – предложила я ему, чтобы лучше его разглядеть.
Медленно, словно с трудом делая шаги, он вышел. Это был темноволосый, достаточно симпатичный парень лет двадцати, с красивой улыбкой на лице. Я рассмотрела его с головы до ног. «Довольно неплох!» – подумала я.
Парень так странно смотрел на меня, проникая в самую глубину моих зеленых глаз, будто что-то хотел увидеть там.
– Я Джек… Джек Томас, – сказал парень, запнувшись.
– Адель Маркус, недавно переехала с родителями из Нью-Йорка, – вежливо представилась я.
– Ну и как там, большой Нью-Йорк? – попытался завязать разговор парень.
– Да, хорошо, растет и процветает, – ответила я с улыбкой, заметив в его карих глазах какую-то печаль и усталость, будто разочарование от жизни и опустошенность.
– Ты здесь давно живешь? – спросила я.
– Нет, тоже недавно переехал сюда. Это более спокойный район.
– Это я поняла по мебели, накрытой старыми простынями. Да и по дому видно, что здесь никто давно не жил.
Приглядевшись к парню получше, я увидела, что Джек был как-то странно одет: на нем были брюки с подтяжками и какая-то старая серая рубашка, которая, наверное, была когда-то модной. «Так люди одевались около двадцати лет тому назад», – подумала я.
– Где твои родители? Ты что, здесь один живешь? – участливо спросила я его. Парень, видно, нервничал в моем присутствии, но никак не выдавал себя.
– Да, я родителей оставил, хочу жить самостоятельно. Они у меня непростые люди, – самоуверенно ответил Джек.
– Ха… так бы каждому сделать, только откуда деньги взять!
– Этот старый дом я унаследовал от моей любимой бабушки. Вот и решил переехать сюда, – Джек смотрел на меня не так, как все, как-то по-другому, нежно, что ли. Или мне всего лишь показалось…
– Идем, я что-то тебе покажу, – сказал с милой улыбкой Джек, взяв меня за руку.
Я почувствовала холод: его пальцы были холодными, как лед. При этом его глаза радостно сверкали. Он отвел меня на четвертый этаж. Неожиданно включился свет, и я увидела огромную комнату, увешанную старыми дорогими картинами, которые можно было продать за большие деньги.
– О господи, Джек, откуда их столько?
– Я автор этих картин, рисовать для меня – отдых. Я знаю, они немного мрачные, – сказал с улыбкой парень, – но мне нравятся.
Всмотревшись в картины, я увидела пугающие, где-то даже отвратительные сюжеты.
– У тебя талант, Джек, сколько ты уже рисуешь?
– Не помню, давно уже… Вот, видишь эту женщину на картине? Это моя мама, хотя она и была против моих рисунков. Говорила мне – пустая трата времени. Мне от этого как-то не по себе было, – Джек опустил голову.
– У тебя талант, Джек, не слушай ты никого. Но, конечно, тяжело, когда родители не поддерживают своих детей.
Когда я это сказала, я сразу вспомнила слова отца: он говорил мне не ходить сюда. В итоге оказывается, здесь живет одинокий художник, причем симпатичный.
– Да уж… Пожалуй, я тут засиделась, мои начнутся волноваться за меня, – сказала я, улыбнувшись парню.
Джек посмотрел на меня, по-моему, хотел что-то сказать, но никак не мог, словно что-то мешало.
– Может, ты как-нибудь еще в гости зайдешь? У меня есть еще пара хороших картин, которые тебе понравятся, – тепло предложил Джек.
В его улыбке все-таки было что-то необычное, и меня это еще как зацепило! Я немного помолчала, потому что не знала, что ответить парню, но все-таки сказала:
– Посмотрим, все возможно… Как-нибудь зайду.
Он не отводил глаз от меня, проводил к дверям, которое были уже открыты. На улице была уже темная ночь, прохладный ветер колыхал высокие деревья, повсюду разносился лай соседских собак.
– Ну, все, пока! Рада была познакомиться, – тихо сказала я, чтобы соседи не услышали: мне здесь еще разговоров обо мне не хватает.
– Взаимно, удачи тебе! – ответил Джек.
По нему было видно, что сюда очень редко кто заходил в гости, и он не хотел, чтобы я уходила так быстро.
Дома ждут родители; они и так, наверно, заждались меня. Когда я вернулась домой, все уже были в кроватях – время позднее. Быстро поужинав, я приняла душ и залезла в постель. Только я закрыла глаза, как вдруг послышались шаги вверх по лестнице к моей комнате. Это был папа.
