— Сигнур, это сигнур, я озолочу ребят. Прочь все от меня.

А я, не обращая внимания ни на кого, положив руки на его комок, стал медленно, одну за другой снимать с его сердца черные нити. Вокруг меня стало очень тихо, и сзади крепкие руки придержали меня со словами:

— Не отвлекайся, омежка, твое будущее в твоих руках.

Не поняв, о чём мне говорят, потянулся сам к нитям, наматывая их себе на запястье. Генерал, покачнувшись, вдруг протянул руку ко мне, но резко отпрянув, прохрипел:

— Кресло, быстро.

Из толпы вытянули кресло, подтянув его к нам, и я позволил ему сесть, не дотянув нить, иначе она могла оборвать ему жизнь.

— Арч, Арч, как ты себя чувствуешь? — голос из темноты шептал мне на ухо.

Я улыбнулся, увидев на миг Скаля, но вспомнив о его страшной смерти, резко выпрямился на кровати. Где я? В глаза светило солнце, и напротив меня сидел тот самый Жето. Он с улыбкой смотрел на меня.

— Да ты теперь самая известная личность. Ты сигнур.

Обеспокоенно смотрю на него и спрашиваю хриплым со сна голосом:

— Ты меня не убьешь?

Он мотает головой.

— Ни за что!!! Ты наш полностью и без остатка. Я рад, что так всё обернулось, как ты?

Мотаю головой и тотчас смотрю на свое запястье. Оно покрыто черными нитями от сердца генерала. Нити, наверное, на нём еще остались.

— Как он?

Тот весело подмигнул мне, как-то задорно, по-мальчишески.

— Генерала и не узнать, он помолодел и пока еще приходит в себя по чуть-чуть. Говорит, что отблагодарит тебя, как придет в себя полностью. Хочешь, его навестим?

Киваю головой, но желудок утробно кидается на стенки ребер, и Жето тотчас вскрикивает:

— Ох, ты ведь так и не ел. — он ставит мне на кровать поднос с обычной едой и спрашивает, взяв кусок хлеба, и бросая себе крошку за крошкой в рот:

— Расскажи о себе. Я парней, конечно, просмотрел, сканировал, что у них было в памяти о тебе. Но мне не все понятно. Что с тобой было?

Я пожимаю плечами.

— Я и сам не знаю. Мой отец сказал, что заболевание какое-то. Что таких, как я, нет ни омег, ни альф. Я не помню всех подробностей, но мне просто плохо и хочется спать. А когда рядом альфа…

Тот кивает быстро.

— Надо оградить тебя от нас фильтрами. Наши ученые думают над тем, как тебе помочь. Ты спас от смерти великого полководца и нашего самого лучшего генерала. А то тут уже пошли такие интриги за его место. А сигнур это был такой у нас один иномирец, он лечил руками и взглядом. Но ты лечишь руками. И если у того сигнура дар длился месяц, то ты явно его переплюнешь. А почему ты на запястье всё смотришь?

— Я не всё снял с сердца вашего генерала. Они жгут моё запястье, пока я не вытащу их все.

Он кивает и доливает мне в стакан еще сока.

— Допивай сок и пойдём. У тебя хороший аппетит.

Я киваю, улыбаясь ему, и он спотыкается о порог и смотрит на меня растеряно.

— Не улыбайся так никому больше.

Я удивленно смотрю на него.

— Я обидел тебя?

Он мотает головой и перед входом к генералу шепчет:

— Такой улыбкой омега приглашает к себе на вязку.

Я, спотыкаясь, влетаю в покои генерала и осматриваюсь. Ничего лишнего, военные как всегда — в одном и том же стиле. Широкая кровать и толстый ковер на полу. На стенах три полки с какими-то фигурками, и всё!

— Проходи, мой спаситель. — раздается хриплый голос генерала, подхожу ближе и вижу преобразившего альфу, он и правда очень изменился. Его лицо стало моложе, а большинство морщин вообще исчезло.

— Вас и не узнать, генерал.

Он хмурится и машет рукой.

— Для тебя Саши, мое имя Саши. Твоё Арчи?

Киваю. Присаживаюсь на кровати и не отвожу взгляда от его голой груди, и внезапно запах генерала начинает меня просто сводить с ума. Сдерживаюсь от стона и направляю всё внимание на его сердце. Генерал вдруг вытягивается весь, сразу как-то покраснев, и что-то пытается хрипло сказать, а я уже тяну из него черные нити. Они идут с неохотой, и когда я, вытянув последнюю нить, облегченно вздыхаю, понимаю, что попал в крепкие руки генерала. Он, притянув меня к себе, страстно целует в губы и, положив под себя, стягивает с меня брюки, я в ответ жадно сам отвечаю ему и даже помогаю ему раздеть меня. Какой же он огромный, его член каменным изваянием будто прилепился к его плоскому животу, и на миг меня обдает словно холодной водой. Что же сейчас будет?! Но вожделение накрывает меня волной.

Генерал, опускаясь к моему паху, ласкает мой член, выгибаюсь и подставляюсь под его рот, раздвинув ноги, насколько это возможно. Толкаюсь в его горло, нажимая сверху на голову Саши, и тот чуть не рыча, принимает мое семя. Взрываюсь фейерверком так, что в глазах все двоится, и чувствую, как набрасывается на меня генерал. Мои ноги задраны кверху, и в анус пропихивается его палец, затем второй и третий, он долго растягивает меня, рыча что-то бессвязное. Его член приставлен к моей дырочке, и лишь успеваю вскрикнуть от его толчка. Теряю сознание от боли и страха. Едва очнувшись, вижу, как он двигается надо мной, глядя куда-то вверх. Он по-прежнему что-то рычит на непонятном языке, в страхе замираю, глядя, как его огромный член погружается в меня все глубже и глубже. Вот он уже весь во мне, и генерал, вскрикнув, начинает кончать, рвано дергаясь во мне. Темнота вновь поглощает меня. Запястье на миг обжигает, и я, очнувшись, вновь теряю сознание. Крики где-то там, вдали от меня.

— Арчи, Арчи?! — кто-то кричит, зовёт меня по имени. Какое у меня странное имя. А ведь кто-то мне говорил, что оно означает лишь название овоща. Я низкого сословия, но по правде, то не такое оно у меня и низкое. Пытаюсь вспомнить имя своего отца, и понимаю, что не могу. Слишком долго я называл его просто отец. Странно, память больше ничего не может мне показать, а так хочется что-то увидеть, что-то, что было моим личным. Руки привычно начинают подрагивать, когда вижу перед собой тонкий грифель на белой бумаге. Ни на кого не смотрю, лишь рисую и рисую. Что? Неважно что, просто рисую. Очнувшись, отрываюсь от рисунка и смотрю на огромного зверя, что нарисовал только что за считанные минуты. Он в прыжке ко мне оскалил свою огромную челюсть, слюна капает, его взгляд абсолютно безумен. Небольшие уши всё же видны на рисунке, но огромная грудь закрывает весь рисунок, и непонятно какое у него тело. Он похож на собаку. Да, наверное, именно так мы их называли.

— Кто это, Арчи?

На меня смотрят обеспокоенно, я стону от боли в пояснице и замираю, вспомнив всё, что произошло между мной и генералом. Краснею от стыда и утыкаюсь в подушку лицом.

— Арчи, Арчи, что случилось?

Меня тянут за плечо, а я начинаю реветь. Я тот, который стонал от невыразимого желания быть трахнутым огромным альфой самцом.

— Мы приносим тебе извинения, Арчи, прошу, посмотри на меня.

Жето по-прежнему сжимает мое плечо.

— Успокойся, прошу, не плачь. Ну, какой же ты чувствительный. Генерал сам не ожидал, что у него наступит гон. Он придет еще сам извиниться. Он… он посетит омег через дуэль с сильнейшим, чтобы обуздать свой гон. А пока ему придется быть подальше от твоего дома.

Я выглядываю из подушки и спрашиваю хрипло:

— Дом?

Тот радостно кивает.

— У тебя свой дом, а я твой… нянька, так сказать. — он улыбается от уха до уха.

— Тебя заставили?

Он мотает головой.

— Ты что, мне только в радость. Ты необыкновенный. Я наблюдаю и записываю всё, что связано с тобой. Ведь ты сигнур. Наконец-то мы можем заархивировать наши знания о таких, как ты. Это большая редкость. И большая честь, что меня попросили это сделать, ведь до соединения с отрядом я был ученым. Так что плевать мне пока на мое потомство, попробую позже. А пока у меня много работы. Кушать?

Киваю несмело. Всё в этом уютном доме наполнено запахом генерала, и я, стараясь меньше дышать, прошу:

— Маску, хоть какую-нибудь. Это невыносимо.

Тот, кивая, кидается куда-то в сторону и тотчас надевает мне тонкий фильтр. Облегченно выдыхаю и вдыхаю чистый воздух.