— Эй, смотри, не разбей наш корабль своим лбом.

Перед нами, мерцая, проявляется огромный корабль, что я когда-то представлял в своих снах об инопланетянах, и сейчас до меня доходит суть того, что происходит.

— Вы… вы не из нашего мира?

Оба хмуро кивают и с силой толкают меня к небольшой площадке, едва мои ноги касаются её, как я буквально взлетаю в темноту. Сзади меня тяжело прижимает к полу рука одного из альф, и мне кажется, что даже гладит по спине будто невзначай. Сердце вот-вот выпрыгнет, может, стоит попросить, чтобы они убили меня? Страшно до жути, я отношусь к той категории омег, что выбирают свою родину вопреки всему, даже смерти. Как же я жалел о том, что дал согласие уйти с ними.

— Всё, приехали. Садись вот сюда. И не двигайся.

Послушно сажусь в темноте на пол, но рука меня вздергивает очень грубо, отчего спина уже ноет по-страшному. Стукаюсь о какие-то препятствия. Наконец, никто и ничто меня больше не бьет.

— Аккуратнее Стин, он ведь такой мелкий, убьешь нашу приманку. Только Жето может себе позволить приманку, представь, как у него вытянется лицо, когда он увидит наш улов. И если я не ошибаюсь, он может рожать таких же, как и он, омег. Но наше семя его убьет. Попробуем скрестить его с каким-нибудь зверем. Времени у нас перед охотой будет много. Если выживет, конечно.

Вздрагиваю от своей участи, и по телу толпой бегут мурашки. Надо убить себя. Зачем я согласился уйти с ними?! Слезы наворачиваются, свербит в носу. Так и реву, тихо глотая слезы в ладони.

— Он что, ревёт? — тихо спрашивает один из альф. Другой голос рычит:

— Если бы наши омеги были такими чувствительными, наш мир бы, наконец, стал таким, каким нужно. А то придумали игры на выживание для того, чтобы дать покрыть себя только сильнейшим. Я бы с таким вот тихо зажил, не думая ни о чем.

Я, отняв ладони от лица, с удивлением рассматривал двух очень красивых альф. Один был брюнетом с длинным хвостом на затылке. Хвост он именно сейчас скрутил на тонкой черной резинке, которых у него было очень много на широком запястье, другой, белозубо улыбнувшись мне, подмигнул и также собрал хвост уже из светлых волос. Глаза у обоих были карего цвета и такими подтянутыми кверху в уголках, что их лица казались очень хитрыми. Это впечатляло еще и тем, что они выглядели почему-то беззащитными.

— Я Стин, а он, Лаут. Не думай, что мы такие кровожадные. Но приманкой ты будешь в нашей команде. А мы сделаем всё для того, чтобы ты выжил. Не боись, скрещивать тебя ни с кем не будем. Ты очень мелкий, и тебя никто не подумает даже трогать. Наши омеги славятся своей крупностью, они и должны быть крупными, чтобы выносить наших малышей.

Я киваю, облегченно вздыхая.

— А долго нам лететь?

Оба смеются.

— Мы уже дома. Два перехода были, когда ты садился на стул. Потому ты и стукался о перекладину. Наши кресла не предусмотрены для таких мелких. А ты почему столько времени был там, где над тобой ставили какие-то опыты?

Пожимаю плечами.

— Говорят, у меня какое-то генетическое отклонение.

Оба замирают на миг, и вдруг один хрипло спрашивает:

— А какого рода, тебе не сказали?

— Нет, не сказали. Но одна особенность, конечно, есть. — они напрягаются, и я, краснея, продолжаю: — моя течка, она бывает от моего желания, если я чувствую запах альфы.

Оба смотрят на меня удивленно, и один из них хлопает в ладоши.

— Да ты, если бы был покрупнее, был бы нашей мечтой просто. Так там ты был в течке?

Киваю, стыдливо пряча глаза.

— Ну для омеги ты красивый, конечно, у нас омеги не такие красивые, как у вас. Мы наблюдали за тобой достаточно долго. Наше задание проходило как раз на территории, где тебя держали. Ладно, выходим. Будет с непривычки кружиться голова. Ни на кого не смотри, вот тебе так называемый намордник. Пусть все думают, что ты обычная приманка. Мы берем со всех миров разных зверушек, и потому на тебя никто не обратит внимания, только так посмотрят, может, потрогают. Но я тебя прикрою, главное — не разговаривай. Иначе будут проблемы, и тебя кинут на изучение. А нам надо победить в этом заходе, пока только часть задания мы выполнили.

Мы выходим, и я с надетым на лицо больше маской, чем намордником оглядываюсь и нелепо застываю.

— Красиво, эти горы.

Оба кивают, подталкивая меня к площадке.

— Смотри, внизу все наши, помни об уговоре и останешься жив. А дальше посмотрим, что с тобой можно будет делать.

Не успеваю кивнуть, как будто проваливаясь в пустоту.

— Не кричи, ты что раскричался? Слушай, а звать тебя? — спрашивает голос того, что обнимает мое тело за талию

— Арч… Арч…

За спиной раздается смех, и тотчас меня поднимают на ноги. Кое-как встаю и, пошатываясь, иду меж них.

— О, новая игрушка для Жето? — спрашивает кто-то, но Лаут, что светлый, отвечает:

— Ага, прям вот так мы отдали ему свою приманку.

— Вы наши приманку? Повезло вам. А он ничего, тело красивое, жалко под зверя отдавать.

Непонимающе спотыкаюсь от этих слов, и меня подхватывают чьи-то руки. Я смотрю на толпу, что окружает нас плотным кольцом, и вижу устремленные на меня взгляды. Один из альф, что вокруг нас, привлекает мое внимание. Он смотрит на меня как-то зло, но и с любопытством.

— Снимите с него намордник. Я уверен, что он не приманка!!! — зло бросает он.

— Жето, хватит обижаться. Он неразумный. И не надо нам приписывать глупостей. Мы ищем победы для спаривания с омегами, а не зоофилы.

Но тот, сжав зубы так, что заиграли желваки на его прекрасном лице, цедит:

— Намордник, я сказал, иначе я сейчас объявлю о дуэли.

Все, разом замолчав, смотрят на меня и затем уже на моих захватчиков.

— Лаут, снимай с него намордник, неразумный не носит брюки и тем более такую изысканную рубашку с монограммой его рода. Он омега, и я знаю, из какого мира вы его забрали. Я был в том мире. Моя метка светится там до сих пор. Неужели вы прошли по моим местам?

Оба замирают, и один из них смотрит на меня со страхом.

— Арч, прости. — с меня снимают быстро намордник-маску, и все охают.

— Да, он разумный, вон как смотрит на нас своими большими глазищами. А красавец какой!!! — восклицает кто-то из толпы.

— Я беру его на правах старшего по званию.

Оба альфы, опустив руки, позволяют ему дернуть меня за руку, и я послушно иду за тем, кто держит мою руку. На мою шею надевают тонкий ободок ошейника и закрепляют длинную веревку из непонятной нити. Трогаю её все время, пока меня ведут через толпу.

— Ты не жилец на этой планете. И потому, чтобы ты не мучился, я дам тебе быструю смерть. Ни один из вашего народа не смог здесь прожить и дня. Прости, что они втянули тебя в свои игры. Тебя как зовут?

— Арч, а может меня обратно? Успеем ведь?

Он мотает своей белокурой головой и смотрит виновато.

— Я не думал, что кто-то тронет ваш мир после моего прихода к вам. А до меня были еще альфы, они-то и ставили эксперименты, чтобы взять ваших омег сюда для нас. У нас очень мало омег. Нас здесь почти два миллиона, а омег всего пару тысяч. Чтобы получить для себя дитя мы устраиваем, вернее сказать, омеги наши устраивают вот такие игрища. Мало кого это устраивает. Выигрываем пока мы, мой отряд. Но поверь, это лишь на одно покрытие омеги. Не факт, что он сможет от меня понести, я три раза покрывал, но омега так и не смог понести от меня.

Он ведет меня что-то говоря и дальше, а я, покрытый липким потом, и не заметил, как воткнулся в какого-то другого альфу. Он, грозно рыкнул, и как мне показалось, даже клацнул челюстями.

— Жето, куда ведешь этого разумного?

Тот, мигом вытянувшись, отчеканил:

— Генерал Уваро, мои ребята по незнанию схватили этого разумного омегу и доставили его к нам. Я веду его в кубрик смерти.

Тот, нахмурившись, сказал глухо:

— Не слишком ли ты спешишь его убивать?

Я смотрел жадно на старого альфу самца, неужели он даст мне самому умереть на этой планете? А еще у меня в глазах начало двоиться, и я понял, что мой дар или проклятье сработало, я смотрел на черный сгусток в его теле, что слабо светился, показывая мне контуры, там, где было его сердце. Оно было просто загустевшим комком, пальцы мои невольно дрогнули и сами потянулись к нему. Генерал Уваро хотел было отойти от меня, но вдруг, застонав, прошептал: