Женский образ, символизирующий плодородие, в уборочных обрядах представлен женскими святыми — покровительницами женщин и урожая. Это св. Анна, которая у чехов «заводит жнецов к пшенице», св. Маргарита — «госпожа погоды» и главная среди них — дева Мария, которой принято было подносить первые плоды нового урожая. Посев озимых также начинали в день, ей посвященный. Так было, например, у поляков, которые день рождества богородицы (8 сентября) называли Божья Матерь посевная. Праздники успения богородицы (15 августа) и рождества богородицы — одни из самых популярных престольных праздников европейских народов.

Центральное место в летне-осеннем цикле праздников занимает жатва и ритуалы, направленные на то, чтобы сберечь плодоносящую силу земли, передать ее будущему году. Объектом обрядовых действий являются последние колосья, с которыми связываются представления о «духе зерна». Этот дух у разных народов и в разных областях олицетворялся как в зооморфных, так и в антропоморфных образах. Это может быть «хлебный заяц», «хлебный петух», «лисица», «волк», «перепелка», «хлебная матушка», «старик», «ржаная девушка» и др.

Эти различные олицетворения «духа зерна», «хлебного духа», «вегетативного демона» и т. п. составили так называемую низшую мифологию, которая в европейских странах оказалась необычайно устойчивой и сохранилась в народных поверьях и обрядах гораздо дольше и прочнее, чем «высшая мифология» — образы небесных великих божеств, давно уже вытесненные христианством.

Именно «дух зерна», скрывавшийся, по народному поверью, в последних несжатых колосьях, заключал в себе живительную плодотворную силу. Но эти колосья внушали людям и страх. Двойственное отношение к последнему снопу, к последним колосьям, а также к лицам, сжинавшим эти колосья, прослеживается на множестве примеров и отражает амбивалентность в представлениях древних земледельцев. Именно поэтому обряды, знаменующие окончание жатвы, включаются в два различных комплекса: в одних ярко выражен страх перед духом, в других — вера в его живительную силу.[205] Обряды с последним снопом, срезание последних колосьев, возвращение жнецов в деревню с последним снопом, украшенным зеленью, уложенным вокруг «майского шеста», одетым в женское платье и носящим название «невеста», танцы вокруг него и отношение к зернам от него, как к сакральному средству, способному оказать благоприятное влияние на урожай будущего года, — все это формы проявления культа плодородия.

Престольные праздники, отмечающие завершение уборочных работ, сопровождающиеся ярмарочными увеселениями, содержат немало обрядов, по которым можно судить о древней основе этих праздников, о предшествовавших им праздниках в честь бога или духа — покровителя той или иной местности, ради которого устраивались обряды благодарения, жертвоприношения.

Древняя языческая основа храмовых праздников явственно проступает в праздниках и ярмарочных увеселениях многих народов. Известно, что каждый языческий праздник начинался обычно с жертвоприношений богам и коллективной трапезы. В Англии, например, еще в XVIII в. на улице зажаривали целого быка, мясо которого распределялось после пиршества между бедняками прихода. В немецких землях также очень широко отмечались праздники завершения уборки, в которых немецкие исследователи видят пережитки древнего родового праздника германцев. Обычай устраивать общесельские хороводы, общесельские трапезы с поеданием жертвенных животных в день успения богородицы ознаменовывал завершение уборки урожая у болгар.[206]

Годовой цикл сельскохозяйственных работ завершался озимым севом, а цикл праздников — днем всех святых и днем всех усопших (1–2 ноября), обрядность которых позволяет считать их вехами предзимнего цикла обрядов.

Озимая пахота и посев, конечно, тоже не остались без соответствующих обрядов. Ко дню св. Михаила (29 сентября) приурочиваются действия и поверья, направленные на обеспечение плодородия земли, приплода скота, увеличения потомства людей. Сербы, черногорцы и македонцы предпочитали начинать сев в день св. Симеона (14 сентября), который они считали началом земледельческого года. Было принято освящать немного зерна в церкви и смешивать его с семенами. Начало сева сопровождалось различными магическими действиями. Например, рало и впряженных в него волов украшали синими бусами, нанизанными на красную нить. Пахарям на ниву приносили пирог с капустой, его обязательно пекли в каждом доме. Съедали его после того, как засеют небольшой кусок поля, крошки от этого пирога закапывали здесь же, чтобы они способствовали хорошему урожаю.

Связь с древними жертвоприношениями имеет место и в обычаях, сопровождавших сев, который в некоторых областях начинался с воздвижения (27 сентября). Для приготовления обеда пахарям в Болгарии специально резали петуха. Обедали в поле, при этом остатки трапезы и кости закапывали в борозду.[207]

Рассмотрев земледельческую обрядность народов зарубежной Европы в последовательном ряду годового цикла календарных праздников, мы видим, что одни и те же элементы — поверья, действия, реквизиты и т. п. — в различных вариациях сочетаний повторяются в разных праздниках, обнаруживая общую закономерность в причинно-следственной связи этих элементов и в их функциональной значимости.

В земледельческой обрядности европейских народов основная масса реликтовых явлений, представлений и бытовых действий объединяется общей идеей — достижение плодородия в самом широком понимании этого слова. В этих представлениях и приемах достижения цели можно видеть пережитки культа плодородия, зародившегося в глубокой древности и прошедшего длительный и сложный путь развития. Стадиально различным пластам религиозных верований соответствовали формы проявления этого культа от самых архаичных, когда плодородие заклиналось путем простейших магических приемов, предполагалось зависящим от почитания стихий, задабривания олицетворявших природу духов, выражалось в почитании духов умерших, духов предков, выступавших как податели плодородия, а затем в почитании мифологических образов, божеств плодородия и в христианской религии в почитании святых, заместивших эти божества. В земледельческой обрядности европейских народов пережитки этих представлений выступают в синкретической слитности. В ней нашли отражение реликты самых архаических форм культа плодородия: это гадания и приемы магии плодородия, это и следы почитания стихий, среди которых главные — вода, земля, солнце, огонь. Пережитки этого почитания прослеживаются во всех обрядах годового цикла. О роли воды, солнца и огня в календарной обрядности рассказано в соответствующих местах настоящей книги. Почитание земли основывается, по всей вероятности, на стремлении древних земледельцев сберечь, восстановить плодоносящую силу пашни, истраченную на произрастание злаковых и других полезных растений. В обрядах присутствует и благодарение земли за произведенный урожай.

Обычай приносить жертвы стихиям, в том числе земле, отмечен у многих народов Европы. Немцы в иванов день часть похлебки от праздничной трапезы выливали в огонь, часть — в проточную воду, часть зарывали в землю. На масленицу немцы закапывали в землю петуха. Сербы резали в начале осеннего сева петуха, чтобы приготовить обед пахарям, а остатки трапезы и кости петуха закапывали в борозду. Заклание петуха ознаменовывало конец жатвы и окончание молотьбы у болгар. Кровь заколотого молодого петуха должна была смочить то место, где был обмолочен последний сноп. В первую борозду австрийцы клали пасхальные яйца и хлеб.

Одним из важнейших элементов культа плодородия были представления о сакральном характере растительного мира и обряды, связанные с этими представлениями. Дерево, зеленая ветвь, цветы и травы — части живой природы. Они выступают в обрядности как символы плодородия, носители животворящих сил природы, а также как обереги и как средства народной медицины.