— Купи! — предлагает она онемевшей потенциальной покупательнице, — Оптом — дешевле, любой комплект на выбор, — дороже.
— Что ты с ними сделала?! — ужасается ЁСыль, — Ты что, их… убила?!
— Зачем? — обижается ЮнМи, — Я совсем не кровожадная. К тебе вот первой пришла, зная, что ты большая поклонница, хоть мы с тобою не ладим. Да живы они! Я их в карты обыграла.
— В карты?! Ты что, играла с ними в карты на раздевание?
— Всё было совсем не так, онни, как тебе приходит в голову.
— Как ты могла их обыграть?!
— Слушай, брать будешь или нет? Они там голые сидят, а ты всё ахаешь да охаешь! Сколько можно?
— Голые?!
— В трусах. А барабанщик ещё в носках. Я сказала, что поехала за помощью. Они ждут. Ждут и надеются. Будешь брать? А то у меня ещё есть адреса поклонниц. Уж они-то без вопросов спасут СынРи.
ЮнМи угрожающе встряхивает пластиковым пакетом с вещами.
— Сколько? — спрашивает ЁСыль.
— Миллион вон, — называет цену ЮнМи.
— Ссссколлько? — вытаращивается на неё «покупательница».
— Думаешь, любовь стоит дёшево? — осуждающе смотрит на неё «продавщица», — все только и болтают о чувствах, а как только нужно подтвердить их чем-то реальным, сразу «Ой, это так дорого, давайте я подумаю»!
— Но миллион, это действительно дорого! — возмущается ЁСыль.
— Ты не правильно оцениваешь, — говорит ЮнМи, — миллион стоит не мешок с вещами, а уникальный шанс продемонстрировать крепость своих намерений. Когда тебе ещё представится возможность спасти парня из трагической ситуации? Да никогда, в обозримом будущем!
ЁСыль задумывается.
— Бери! — убеждает её ЮнМи, — оппа всё одно тебе деньги вернёт, он же благородный. А если не вернёт, то будет должен до гробовой доски.
— Давай, восемьсот тысяч? — делает последнюю попытку сбить цену ЁСыль, — А?
Выпятив нижнюю губу, ЮнМи отрицательно крутит головой.
— Уникальный случай, — говорит она, — плюс эксклюзивная доставка. Даром, считай, отдаю.
— Но у меня нет столько наличными, — растеряно лепечет ЁСыль.
— Банкомат внизу, — напоминает ЮнМи и торопит, — если решила, давай быстрее, я спать хочу. А мне ещё четыре комплекта пристроить нужно…
(Чуть позже. Коридор общежития школы Кирин. Несмотря на то, что часы показывают два часа ночи, в коридоре царит внезапное оживление. Постоянно растущая толпа девочек в пижамах и наброшенных на них сверху халатиках зажала в углу ЮнМи, отговорившуюся от них зелёной корзинкой. Девочки хватают из корзины мешки, вытаскивают из них вещи, достают их, трясут вещами в воздухе, торгуются с хозяйкой, ссорятся друг с другом начиная делить приглянувшиеся вещички. ЮнМи приходится и следить, что бы всё не растащили, отбирать вещи, которые тянут в разные стороны с риском порвать, торговаться, объясняя — «почему так дорого?», принимать деньги, в общем, торговля идёт нешуточная.
Девчонки обсуждают событие, бегают за деньгами вниз по лестнице к банкомату, бегают за подругами, те кто купил, бегают одеваться и краситься… В коридоре стоит гомон и гвалт.
(примерно полчаса спустя. Подволакивая ноги, ЮнМи входит в свою комнату)
— ЧуЫн, ты спишь? — спрашивает она, с размаху плюхаясь задом на свою постель и откидываясь на спину, — Ах!
— А? Что? — просыпается ЧуЫн, — ЮнМи? Ты чего? Пора вставать? Я проспала? Сколько времени?
— Третий час ночи…
— Третий час? А… А почему ты не спишь? Почему в одежде?
— На распродаже была, — с сарказмом в голосе отвечает ЮнМи, собираясь с силами, что бы встать с кровати и пойти в душ.
— На распродаже? Но… разве не поздно… ходить в такое время на распродажи?
ЧуЫн озадаченно смотрит на соседку, плохо соображая после сна.
— Я сама продавала, — говорит ЮнМи, упираясь руками в кровать перед «рывком», — шмотки «Am-kiss». Я тебе принесла носки барабанщика…
— Носки барабанщика? — ошарашенно повторяет ЧуЫн, перестав вообще что-то понимать, — Зачем?
— Как соседке, — говорит ЮнМи и, собрав волю в кулак, поднимается на ноги, — бесплатно.
— Должны же у тебя быть бонусы от проживания со мной? — говорит она, начиная расстёгивать на себе одежду и советует, — иди быстрее, пока парни от девчонок не поразбежались. Я носки для тебя от них спрятала. Если бы они их у меня нашли — убили бы!
ЧуЫн начинает думать, что из них двоих кто-то сошёл с ума.
Место действия: школа Кирин
Время действия: следующий день
Лежу щекой на парте, умираю, хочу спать. Просто нет никаких сил человеческих. Спать, спать…
— Ты, — несильно пихает меня в плечо подошедшая ко мне одноклассница, — ты, ЮнМи! Почему вчера ко мне с вещами не зашла?
Не меняя положения, открываю глаза и смотрю на неё с уровня столешницы.
— Сорри, — говорю я, — по дороге всё расхватали. Тебе не повезло. Твоя комната по коридору далеко от лестницы. А мешков было всего пять. Не судьба…
Девчонка обиженно надувает щёки, но больше ничего не говорит, понимая, что на судьбу грех жаловаться. В этот момент у меня в кармане задёргался, вибрируя, телефон.
Это кто там, такой добрый, в восемь ночи звонит? А-а, президент!
— Добрый день, сабо-ним, — здороваюсь я в трубку.
Левой щекой я лежу на парте, а телефон приложил к правому уху.
— Здравствуй ЮнМи, — приветствует в ответ меня президент СанХён, — что там у тебя происходит?
— Что именно вас интересует, господин президент?
— Я говорю о твоём конфликте с господином ДжуБоном.
— А-а, это, — вяло отвечаю я, — мы разошлись с ним во взглядах на методы обучения…
— Мне сказали, что он выгнал тебя с занятия?
— Я сама ушла.
— О, чёрт, как не вовремя! Придётся ехать в Кирин, заниматься ещё твоими вопросами, а у меня на сегодня другие планы!
— Не нужно никуда ехать, господин СанХён, — просто заберите меня отсюда и всё.
— Что значит — заберите?!
— Бессмысленно здесь. Зачем я тут?
— ЮнМи! Мы договорились с тобой, что ты будешь учиться! Ты сама об этом просила! И вот теперь, ты говоришь…
— Ой, простите, господин СанХён! У меня урок начинается! Я перезвоню.
Встаю вместе со всеми, кланяюсь, приветствуя вошедшего в класс учителя. Что может быть хуже, чем начать день с математики?
Место действия: Школа Кирин, большой класс, в нём — педагогический совет. Присутствуют практически все учителя школы и виновники — ЮнМи с парнями. Администрацию школы представляет ДонХё. Выстроившись возле классной доски, парни стоят, виновато опустив головы. ЮнМи же держит спину прямо, голову — ровно, как будто ничего и не происходит.
— Ну? — вопрошает ДонХё, обращаясь к шеренге «кающихся грешников», — И чья это была идея?
— Моя! — ту же отзывается ЮнМи.
— Безобразие! — отзывается одна из преподавательниц — пожилая женщина в очках и осуждающе поджимает губы.
— Правда? — не верит ДонХё, — Мне кажется, что идеи на игру в карты на раздевание, в головы девочкам не приходят. Приходят они исключительно парням.
— А вот мне пришла такая идея, сонсен-ним! — утверждает ЮнМи.
— Да? И почему она тебе вдруг пришла?
— Вы же знаете, сонсен-ним, что я проиграла батл? Просто хотела отыграть своё «рабство».
Парни с благодарностью во взглядах выглядывают из строя, смотря на ЮнМи, как она берёт на себя всю вину.
— Я их еле уговорила, сонсен-ним! — продолжает выгораживать группу, ЮнМи.
— И школьница уговорила студентов, — задумчиво смотря на парней, произносит ДонХё, — как же это получилось, СынРи?
— Простите, господин ДонХё, — кланяется в ответ тот, — это была ошибка. Простите.
— Ошибка… — произносит ДонХё.
Заложив руки за спину, он начинает ходить на несколько шагов туда-сюда, размышляя. Все наблюдают за тем, как он ходит, поняв, что его задумчивый вид — не спроста!
— Тогда, я не понимаю, ЮнМи, — остановившись и повернувшись к девушке, говорит он, — если вы играли на твоё рабство, то, как пятеро из вас остались без одежды?
