5 августа стало известно, что мощная танковая часть русских сумела прорвать котел под Казаками в районе боевых действий 292-й пехотной дивизии. Полки дивизии были так сильно растянуты и вели столь ожесточенные оборонительные бои, что не смогли закрыть брешь. По пробитому коридору текли снабженческие грузы, шли пехотные и артиллерийские части. Гудериан немедленно поспешил к "окну". Он лично двинул танковую роту против русских, организовал боевую группу из штурмовых орудий и артиллерии, поставил ее под начало командующего артиллерией 7-го корпуса генерала Мартинека, которому в итоге удалось "залатать" брешь.

8 августа все закончилось. Немцы насчитали 38 000 пленных. В качестве добычи победителям досталось две сотни танков, большое количество разного рода техники и орудий. Советская 28-я армия под командованием генерал-лейтенанта Качалова перестала существовать. Но не это было главным. На расстоянии 40 километров в направлении Брянска и к югу не осталось частей противника. Открылись огромные ворота на Москву. Но Гудериан хотел подстраховаться. Чтобы по-настоящему обезопасить фланги в ходе броска к столице Сталина, предстояло сначала устранить угрозу с глубокого правого фланга под Кричевом.

Генерал фрайгерр Гейр фон Швеппенбург, жесткий и решительный командир 24-го танкового корпуса, дивизии которого только что захлопнули ловушку под Рославлем, приказал своим танкистам атаковать войска Тимошенко в районе Кричева смелым маневром. 14 августа операция успешно завершилась. Были разгромлены еще три русских дивизии, в плен попало 16 000 красноармейцев, немцам досталось много орудий и разного рода снаряжения. Словно пудовым молотом, Гудериан разнес замок Тимошенко на воротах, ведущих в Москву.

Успех Гудериана разжег аппетит ставки фюрера. Уже на следующий день она потребовала нанести удар по крупным силам Тимошенко в Гомеле, чтобы высвободить 2-ю армию генерал-полковника фрайгерра фон Вейхса. Гудериан должен был направить одну танковую дивизию в помощь 2-й армии. Гудериан ответил:

– Если использовать, то целый корпус. Одной дивизии недостаточно для действий на таком расстоянии.

15 августа 24-го танковый корпус вновь отправился в путь - в южном направлении. Авангард составляли 3 и 4-я танковые дивизии, за ними - 10-я моторизованная дивизия. После прорыва этими силами вражеских позиций дивизии предстояло ударить на Гомель на западном фланге. Всего одной - как приказывало главное командование. Столь разумная интерпретация приказа обеспечила победу. И Гудериан смог с умом ею распорядиться.

16 августа 3-я танковая дивизия овладела мглинской дорожной развязкой. Семнадцатого числа - железнодорожным узлом в Унече. Таким образом, железнодорожная линия Гомель-Брянск-Москва оказалась перерезанной. 21 августа два танковых корпуса Гудериана достигли важной исходной позиции под Стародубом и Почепом. Все приготовления к рывку на Москву завершились. И именно в этот день Гитлер отменил все планы захвата советской столицы, приказав наступать на Украину.

Столь драматический поворот событий. Значение его было в действительности даже большим, если принимать во внимание то, что произошло в Кремле. 10 августа Сталин получил донесение из Швейцарии от своего главного агента, Александра Радо. Радо уверял, что германское Верховное командование намерено позволить группе армий "Центр" нанести удар по Москве через Брянск. Информация вполне заслуживала доверия: таковы и были планы Главного командования сухопутных войск.

О том, какой эффект произвело это донесение на московское руководство, рассказывается в воспоминаниях генерала Еременко. 12 августа он получил приказ маршала Тимошенко немедленно отбыть в Москву для вступления в новую должность. Еременко пишет: "Я прибыл в Москву ночью и был немедленно принят в Ставке Верховного Главнокомандующего Сталиным и начальником Генштаба Красной Армии, маршалом Шапошниковым. Шапошников быстро обрисовал положение на фронтах. Его заключение, основанное на данных разведки и другой информации (вне сомнения, Радо), было таково: на центральном участке противник будет обязательно наступать на Москву через Брянск из района Могилев-Гомель.

После того как маршал Шапошников обрисовал ситуацию, И.В.Сталин показал на своей карте направления главных ударов противника и объяснил, что необходимо создать в районе Брянска сильный оборонительный рубеж для того, чтобы прикрыть Москву. В то же время, нужно создать ударную группировку для обороны Украины.

Затем Сталин поинтересовался у Еременко, где бы тот хотел служить. Этот эпизод проливает свет на интересную практику советского Генштаба, а также на то, как вел себя Сталин по отношению к своим генералам. Вот что говорит Еременко:

"Я ответил:

– Я готов отправиться туда, куда вы меня направите.

Сталин внимательно посмотрел на меня, и тень нетерпения пробежала по его лицу. Он очень коротко спросил:

– А на самом деле?

– Там, где труднее всего, - быстро отозвался я.

– И там и там положение в равной мере трудное и в равной мере сложное. Оборона Крыма так же важна, как брянский рубеж, - прозвучало в ответ.

Я сказал:

– Товарищ Сталин, пошлите меня туда, где будут атаковать танковые части противника. Я считаю, что смогу принести больше пользы именно там. Мне известен характер и тактика немецких танковых войск.

– Очень хорошо, - с удовлетворением произнес Сталин. - Завтра утром вы отправитесь создавать Брянский фронт. На вас возлагается ответственная задача по прикрытию стратегического участка московского направления с юго-запада. Бросок на Брянск будет осуществлять танковая группа Гудериана. Он употребит все силы на то, чтобы прорваться к Москве. Вы встретитесь с моторизованными частями вашего старого друга, с методами которого вы знакомы по Западному фронту".

Уверенность, с которой Сталин излагал планы группы армий "Центр", просто поразительна, особенно если вспомнить о том, что в первые недели войны Верховное Главнокомандование советских войск почти ничего не знало о намерениях немцев.

Разумеется, тот факт, что взятие Москвы является одной из задач Вермахта, был ясен и без подсказок из тайных источников. Но немцы точно так же могли атаковать и с севера. И действительно, директивой Главного командования Вермахта № 34 от 10 или 12 августа такой вариант предусматривался. С другой стороны, Гудериан не хотел наносить удар через Брянск, но предполагал наступать на Москву из района Рославля по обеим сторонам Московского шоссе. Однако оперативный план, представленный на рассмотрение Гитлера 18 августа генерал-полковником Гальдером, начальником Генерального штаба сухопутных войск, предусматривал наступление из района Брянска и соответствовал тому, что Сталин говорил Еременко 12 августа.

Сталин считал, что атака на Москву будет развиваться через Брянск. Вождь верил Александру Радо и продолжал верить ему еще долго после того, как Гитлер отказался от плана Главного командования и приказал танковой группе Гудериана повернуть на юг.

Упорство, с которым Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами Советского Союза продолжал считать Москву главной целью немецкого наступления, нашло отражение и в том, что он не желал прислушиваться к сведениям, полученным от пленных немцев, и к тревожным донесениям своей воздушной разведки. Еременко пишет:

"Ближе к концу августа мы взяли несколько пленных, которые на допросах показали, что немецкая 3-я танковая дивизия, достигнув Стародуба, должна была двигаться на юг, чтобы соединиться с танковой группой Клейста. Согласно показаниям этих пленных, 4-я танковая дивизия должна была идти правее параллельным курсом с 3-й танковой дивизией. 25 августа эти данные подтвердила наша воздушная разведка, заметившая крупную механизированную колонну противника, двигавшуюся в южном направлении".

Сведения, полученные от военнопленных - хорошо информированных военнослужащих, - были верны. Так все и происходило: 25 августа Гудериан приказал 3-й и 4-й танковой дивизиям, а также и 10-й моторизованной дивизии перейти Десну в районе Новгорода-Северского и Коропа. 17-я танковая и 29-я моторизованная пехотная дивизии прикрывали фланги от возможных ударов частей Еременко из района Брянска.