Задание овладеть Воронежем получила 24-я танковая дивизия - ранее 1-я кавалерийская дивизия из Восточной Пруссии и единственная кавалерийская дивизия в составе Вермахта, переформированная и переукомплектованная в танковую дивизию зимой 1941-1942 гг.
Дивизия под командованием генерал-майора риттера фон Гауэншильда ударила на врага всей своей мощью. Под прикрытием с воздуха, обеспечиваемым 8-м авиакорпусом, танкисты прорвали советские оборонительные рубежи, вышли к реке Тим. Во время штурма моста немцам в самую последнюю секунду удалось обезвредить взрыватель. После чего командир дивизии поспешил на другой берег в своей бронемашине, впереди усиленного танкового полка.
Кавалерийским наскоком танкисты помчались к реке Кшень, разгромив артиллерийские и транспортные колонны советских 160 и 6-й стрелковых дивизий. Еще один мост удалось взять целым. Это была стремительная гонка. Дивизионный командир и штаб возглавляли атаку, рвались вперед, невзирая на открытые фланги, точно в соответствии с девизом Гудериана: "Действиями танковых частей надо руководить, находясь во главе их, танковые войска такие войска, которые могут позволить себе роскошь открывать свои фланги".
Когда наступающим пришлось сделать остановку для заправки техники горючим, командование провело перегруппировку, и в темпе сформированные боевые группы помчались дальше. К вечеру первого дня мотоциклисты и части 3-го батальона 24-го танкового полка атаковали село Ефросиновка.
– Так-так, и что у нас тут? - проговорил капитан Айхгорн. На окраине села виднелся целый лес столбов с указателями, а также несколько радиофургонов, множество грузовиков и вещевой обоз штаба, судя по масштабам, командования высокого уровня.
Мотоциклисты чуть-чуть опоздали к большой добыче: личный состав располагавшегося здесь командного пункта советской 40-й армии успел покинуть село в последнюю минуту. Но, несмотря на то что русским удалось унести ноги, армия, штаб которой в бегах, это - армия без головы.
Таким образом, 24-я танковая дивизия жарким летом 1942 г. вновь продемонстрировала верность традициям классического танкового броска в духе первых недель войны и показала, что хорошо снаряженная, свежая танковая дивизия вполне в состоянии громить русских. Только ливень ненадолго задержал уверенно продвигавшиеся танковые порядки. Они заняли круговую оборону, дождались подхода гренадерских полков, после чего авангард наступления продолжил путь под командованием полковника Рибеля.
К 30 июня 24-я танковая дивизия покрыла половину расстояния до Воронежа. Тут им преградили путь четыре советские стрелковые бригады на заранее подготовленных позициях. Позади них, как установили немцы, находились две танковых бригады. Дела принимали серьезный оборот.
В попытке остановить немецкий прорыв, окружить острие наступления и прикрыть Воронеж Советы развернули три танковых корпуса. Руководство операцией лично принял на себя генерал-лейтенант Федоренко, заместитель наркома обороны и командующий танковыми войсками. Безусловно, русские осознавали значение наступления противника на Воронеж.
Но Федоренко не повезло. Задуманный им грандиозный танковый бросок против головных частей 4-й танковой армии Гота провалился. Превосходство немецкой тактики, грамотная разведка и более гибкое командование помогли немцам одержать победу в схватках с более мощными советскими T-34 и КВ.
30 июня, в день, когда 24-я танковая дивизия вступила в первую большую танковую битву, в 150 километрах южнее немецкая 6-я армия начала продвижение на северо-восток, имея задачей овладение Воронежем. Огромные "клещи" приготовились вырвать первый "зуб" Сталину. Операцию поддерживали самолеты 4-го авиакорпуса под командованием генерала авиации Пфлюгбайля.
40-й танковый корпус наносил удар из района Волчанска могучим бронированными кулаком из крещенных огнем соединений - 3 и 23-й танковых дивизий, 100-й стрелковой дивизии и 29-й моторизованной дивизии. Только 23-я танковая дивизия была новичком на Востоке в 1942 г. Ее тактическим знаком была Эйфелева башня, что само по себе говорило о том, откуда прибыла эта дивизия в Россию; до недавнего времени она располагалась во Франции как оккупационное соединение. Советы не преминули воспользоваться данным обстоятельством в целях психологической войны. Над местами дислокации 23-й с самолетов сбрасывались листовки, где говорилось: "Солдаты 23-й танковой дивизии, мы приветствует вас на территории Советского Союза. Веселая парижская жизнь закончилась. Ваши товарищи расскажут вам, каково им приходится тут у нас, но скоро вы и сами все увидите". Уловка сработала. На личный состав 23-й танковой дивизии произвела впечатление осведомленность русских.
Первый приказ фрайгерра фон Гейра выглядел следующим образом: "Выйдя на Оскол, войскам повернуть на север, чтобы в районе Старого Оскола создать котел во взаимодействии с 48-м танковым корпусом Кемпфа".
Но произошло нечто неожиданное. Немцы обнаружили, что, несмотря на упорство русских арьергардов, сражавшихся на заранее подготовленных позициях, главные силы советских войск отходили на восток в порядке. Впервые русские не принимали широкомасштабного сражения. Они выскальзывали из формирующегося котла. Что это означало? Они до такой степени хорошо были осведомлены о планах немцев? 4. Новая советская тактика Фатальная ошибка с Воронежем - Тимошенко не принимает боя - Гитлер снова меняет план - Военный совет в Кремле - Районом боев становится Южный Дон - Сражение за Ростов - Уличные бои с частями НКВД - Батайский мост.
Когда командиру 40-го танкового корпуса доложили об отходе советских войск, он немедленно осознал, что подобным шагом противник ставит под угрозу всю первую фазу немецкой операции. Ввиду изменившейся ситуации он запросил разрешения незамедлительно продвигаться на восток к Дону. Но командование 6-й армии настаивало на реализации плана - формировании котла - и потому приказало: "40-му танковому корпусу повернуть в северном направлении, чтобы соединиться с 4-й танковой армией". Приказ есть приказ. Крышка котла закрылась, западня захлопнулась, но внутри никого не было. Русские смогли отвести даже тяжелое вооружение. Гора родила мышь.
К тому времени даже в ставке фюрера начали понимать, что обстоятельства развиваются не в соответствии с планом. Русские быстро отходили к Дону. А если они смогут перейти реку, пока 4-я танковая армия наступает на Воронеж? В этом случае вся первая фаза операции "Блау" летит ко всем чертям. Угроза нешуточная. Нельзя терять ни минуты.
Осознав ситуацию, Гитлер 3 июля пришел к совершенно верному заключению, что, продолжая ставить на первое место взятие Воронежа, он подвергает опасности провала всю операцию "Блау". Поэтому во время короткого как вспышка молнии посещения штаба фон Бока фюрер сказал генерал-фельдмаршалу:
– Я более не настаиваю на захвате этого города, Бок, как и вообще не считаю это необходимым. Пожалуйста, если считаете нужным, можете сейчас же наступать на юг.
Настал решительный момент. Чаши весов, на которых лежали гирьки военного счастья, уравнялись. В какую же сторону качнется стрелка?
Гейр вздохнул с облегчением, когда поздно вечером 3 июля получил из 6-й армии приказ выступать прямо на восток, в направлении Дона, чтобы отрезать отступавших русских, но к полудню следующего дня, 4 июля, пришел новый приказ: в итоге Гейру предстояло наступать не на юг, а на север, к Воронежу, чтобы прикрыть фланг 4-й танковой армии. Что случилось? Что произошло под Воронежем? Что стояло за всеми этими шараханьями из стороны в сторону?
Существует странный факт: все правильные решения, принятые Гитлером в первую половину войны, принимались им в некоторой необычной манере, с какой-то непонятной застенчивостью. То же самое и с Воронежем.
Он не сказал генерал-фельдмаршалу фон Боку: "Обойдите город и, не теряя времени, осуществляйте нашу схему действий в отношении Сталинграда". Нет, он только сообщил Боку, что более не настаивает на взятии Воронежа. Таким образом ответственность за принятие решения о повороте войск без взятия важного стратегического центра ложилась на командующего группой армий "Юг". Перед генерал-фельдмаршалом встал нелегкий выбор: взять город или все же обойти его? Поразмыслив как следует, фон Бок стал приходить к мысли, что неплохо было бы все же сначала овладеть ключевым пунктом, Воронежем, при условии, если удастся сделать это быстро. Почему же хотя бы не попробовать? Бок сомневался и колебался.
