хоть Мише с Алешей и по 12 лет всего было, а Грише - 16. Твоя хватка.

-А, может, твоя?

-Может, и моя. Не отказываюсь.

-И чем же вы промышляете?

-Цветы продаем. Самый выгодный бизнес. Как снег сойдет, так и пошло-поехало.

Сначала белые подснежнички. 10 рублей три капелюшечки. Потом синенькие. К 8-му

марта тюльпаны выгоняем в теплице. Потом все расскажу.

-И что, вам на прожитье хватало? Мне посылала.

-Хватало, даже оставалось. И хватит об этом. Баня, должно, согрелась. Иди,

мойся. Я одежду принесу.

"Неужели у нее на самом деле "помощника" не было" - мучается Литвинов.

На мотоцикле с коляской подкатили двое. Соскочили, стали плечо к плечу,

улыбки до ушей.

-Папка! Ты, что ли? - Обнимают, не брезгуют.

У Литвинова - слезы из глаз. "Вот они, Машины помощники. Ой-ой-ой, какие! И

ростом и лицом!"

А жена в слезы в три ручья. Какой тут может быть еще "помощник".

Отмылся, отъелся, отоспался Литвинов. Глядит кругом. Что делать-то ему? А

руки чешутся, в голове планов громадье. Размечтался - не пора ли на землю спус-

каться.

Пошли с Машей смотреть, что им от колхоза досталось. Недалеко от дома хоро-

ший клинышек, гектаров семь будет, и еще кусок луговины за леском. Мария Пет-

ровна, когда делили колхозное добро, не растерялась, прибрала к рукам трактор, трех-

корпусной плужок, дисковую борону и кое-что другое по мелочи. Трактор отдали без

боя, он был не на ходу, многого в нем не хватало. С сыновьями все отыскали в ма-

стерских, "прихватизировали". Постепенно укомплектовали трактор "Беларусь". Те-

лежку к нему добыли и гидравлику наладили. В сарае столитровая бочка с соляркой

стоит. Запасная резина и многое другое.... На лужке недалеко от дома лошадь пасется.

Знакомая.

-А Рыжуха тоже наша?

-Да как сказать? Пристала к нашему лужку. Когда надо - запрягаем. Телега есть.

Как-то Петька с Иваном пришли: "Давай, - говорят, - Рыжуху на колбасу зарежем" -

охламоны. Я им: "Я вам зарежу! Только тронь!". С тех пор все считают ее нашей.

Когда кому надо, спрашивают, можно ли Рыжуху запрячь. Бери, запрягай. Только не

попорть кобылу.

154

Ребята Алеша с Мишей - оба не гордые. Что им мать говорит, то все и делают. А

Мария Петровна от Литвинова все переняла про сельскохозяйственное производство.

Недаром столько лет была при председателе главной советчицей во всех его делах

(кстати сказать, и во всех его махинациях). Мария Петровна была уверена, что вот

Гриша вернется, возьмется за дело. Поэтому и технику припасла, и участок держала

в неприкосновенности. Многие свои паи продали. К ней тоже не раз приходили с

предложением продать землю. Деньги хорошие предлагали. Устояла. Теперь вот -

Грише подарочек.

***

Литвинов свое поле обследует. Оббежал кругом три раза. Кустарник клином вре-

зался - уберет. Канава с ручейком - он ее спрямит, по границе поля пустит. Еще кое-

где подправит пейзаж. Поле примет вид прямоугольника. Знает он это поле. Земля

здесь хорошая, много лет удобрялась навозом. Молочно-товарная ферма рядом была,

и свинарники недалеко. Теперь вот - залежь. "Подниму ее, - думает. - Сначала диско-

вой бороной пролущу, кусты поубираю. Вон их сколько, то тут, то там. Даже елочка

выросла".

Заглянул на соседние участки. Земля лежит непаханая, сорняками, кустами зарас-

тает. В войну такого не было. Сам не видел, но знает. На себе колхозницы пахали, на

коровах, а засевали поля. Выращивали хлеб, отдавали государству для фронта. Что

вспоминать. Теперь вот что делается - землю раздают направо и налево, дарят, про-

дают, приватизируют, так захватывают. Такого и в революцию не было. "Берусь я за

эти дела, - думает Литвинов, - хоть на малом клочке, а наведу порядок".

И вот, вечер в своем дому. Уставший, взволнованный и счастливый Литвинов сел

на скамеечку за воротами. Мария Петровна несет заботливо сохраненный немецкий

аккордеон. И поплыл над деревней вальс "Амурские волны", и потянулись к дому

Литвиновых все, кто услышал эту знакомую музыку. И не такая уж пустая деревня,

как показалось Литвинову с первого взгляда. Он многих узнает. Рад, и люди рады.

Кончилась песня, и тянутся руки для пожатия. Никто не отвернулся, не скривился в

брезгливой гримасе, что, мол, "зэк", арестант. Литвинов где-то в глубине души поба-

ивался этого, но блестят глаза от набежавших слез - радость....

Опять Литвинов первый человек в деревне. Все знает, во всем разбирается: "Варит

у Гришки котелок", и идут к нему растерявшиеся от нежданных перемен в жизни,

люди - крестьяне, бывшие колхозники.

-Что делать-то, Григорий Михайлович? Коров вот завел, а дохода нет. В долгах

весь....

Другой жалуется:

-Засеял весь клин овсом, а сбываю за копейки. В магазинах-то "Геркулес" этот по

30 рублей за килограмм продают. Это же 30 тысяч рублей тонна, а у меня по 500 руб-

лей за тонну забирают. Где же справедливость?

Литвинов вникает, разбирается, советует. Сам еще не врубился во все тонкости

этого "рынка". Тут такие дела проворачивают находчивые дельцы, что дух захваты-

вает. Этак-то и он бы мог, но не будет. Не хочет. В свое время проворачивал, когда

нельзя было, а сейчас, когда можно - не будет. Попробовали бы они тогда что-нибудь

такое сообразить, "герои".

Он вспоминает, что предпринял в год, когда придумали ликвидировать колхозные

овцеводческие фермы из тех соображений, что в колхозах держат всего по несколько

десятков, а то и штук овец, это, мол, экономически не выгодно. Надо либо много, либо

нисколько. Когда колхозам была спущена директива ликвидировать мелкое овцевод-

155

ство, Литвинов по дешевке скупил у соседей всех овец романовской породы, а дру-

гих-то и не держали. Потом связался с овцеводческим совхозом и продал ему, уже не

за дешево, отару романовских овец. В те годы наметилась убыль поголовья этой цен-

ной породы, и совхозу дали задание его восстановить. Предложение Литвинова при-

шлось как нельзя кстати. Совхоз перевыполнил план, директор и главные специали-

сты получили правительственные награды. Литвинов от этой операции выручил мил-

лион рублей (старыми). Колхоз "Путь Ильича" прочно стал на ноги, удивляя выше-

стоящее руководство своими высокими экономическими показателями.

Если бы они только знали!

Действия Литвинова по тем временам классифицировались, как спекуляция в

особо крупных размерах. Хоть и было все законно оформлено, Литвинову пришлось

бы предстать перед судом. А когда проступки, нарушения, преступления особо круп-

ные, то и статья полагается соответствующая. Может, расстрельная? Господи, спаси

и сохрани, не для себя же старался-то.

Об этой финансовой операции Литвинова не знал даже директор МТС Трубин.

Знал только кассир колхоза Федор Егорович, он же главный бухгалтер и он же эконо-

мист. В те времена все это совмещалось в одном лице. Закупка овец и последующая

продажа были задокументированы как положено. Деньги - разница от купли-продажи

- поступили на счет колхоза, так бывает, но была и немалая сумма наличных денег в

кассе колхоза, которая хранилась в чемодане Федора Егоровича под его кроватью.

Литвинов сколько раз говорил Егорычу, чтобы он положил деньги в сейф, но тот не

доверял сейфу, который, как уверял один колхозный умелец, можно открыть гвоздем.

А если гвоздем не откроют, то сейф с деньгами можно запросто унести подмышкой.

Да, были времена. По лезвию ножа ходил, как говорится. Дурак был. И ведь не