Конрад заскрипел зубами, забранился последними словами и несколько раз с досадой ударил большим пальцем правой руки в ладонь левой. Скоро мы с вами, читатель, узнаем, что означал этот жест.
Безлунными ночами сидит Конрад в саду, под навесом.
И где-то бравая маршировка слышится. Размеренный отрывистый стук.
То - редкие капли дождя срываются с навеса, шлёпаются о крыльцо, и шлепки эти как командорская поступь супостата, что уже заточил ножик, дабы лишить тебя живота.
А ты неряшливо одет, давно не мыта голова, не успели стать историей последние твои недостойные поступки, и потому кажется - не готов ты к смерти здесь и сейчас.
Праведник готов расстаться с жизнью в любой момент, грешник же сперва очищенья жаждет. Грехи - они разные, слишком разные. Велик и масштабен грех Герострата, Дон Жуана, Джека Потрошителя, и в том же ряду Гумберт Гумберт, Гарри Галлер (Хамберт Хамберт, Харри Халлер), ибо их грех - сознательный, сокрушительный, соковыжимательный, жертвенный... Грех - поступок, грех, достойный трагедии, грех падшего ангела, грех как поворот рек, грех как неумолимо волевой жест гильотины, мускулистый полнокровный грех.
А каждодневный грех предательства самого себя, грех самоедства, грех безволия, грех беспрестанных извинений, беспомощный грех спущенного автомобильного колеса, грех винта с сорванной резьбой, грех расстроенного пианино, грех шага вперёд с последующими двумя шагами назад, четырьмя по диагонали и тремя на месте, грех бездарности, неведения и не-видения, грех опúсавшегося ребёнка, грех перепуганного новобранца, грех скиксовавшего певца? Грех ожидания Годо?
Теодицея Годо описана в священной книге Кад Годдо. Или нет?
Пусть неудачник плачет, пусть эхо хохочет, пусть Он Там молчит, ожидая шага навстречу. Ноги дай... ноги!
Шлепки о твёрдый карниз как стук часов, как марш заводных управляемых солдатиков, ведомых Коппелиусом.
Шлепки о брезентовый навес - как неуклюжий топот медновыйного Скалозуба.
Шлепки о резиновый коврик - как чирканье спичек, как шарканье изношенных тапок инвалидов-калек.
Шлепки Бог весть обо что - ... И вдруг зачастили - будто, раскидывая коленями фалды слишком длинной шинели помчался куда-то бестолочь-вестовой.
Шлепки о шапки деревьев... Деревья стоят нагишом, воздух пахнет гашишом. Глядишь, придёт-гудёт зелёный шум - дожить бы.
Уже летают маленькие, в непритязательных золушкиных одеждах непонятные насекомые. Где-то сопит соплом самолёт. Упадёт ли?
С трудом Конрад заставил себя в очередной раз задуматься о смерти Алисы Клир. Убийство как родник ветвящихся непоняток. Куда он продвинулся за десять с лишним месяцев? Может быть, посмотреть на гибель анниной сестры с какой-то другой стороны, вместо того чтобы ловить следы знаков, которые, возможно, ничего не означают и ни к чему не отсылают? Отрешимся от мутных симулякров, рассудим с чистого листа.
Итак, Алису Клир убили. Убили, как говорят, на её же собственном участке. Убил человек, на этом же участке живший. (Кто? Кто? Факт, что не Землемер - тому не с руки было отлучаться из осаждённого со всех сторон, отчаянно голодающего города). Но ведь на участке были и другие люди. Сама Анна, например. Отец её, который мог всё видеть со своей верхотуры - тогда ещё он был в состоянии выползать на балкон. Кто первым обнаружил труп, кто вызвал полицию, когда, чёрт возьми, появился корреспондент газеты? (Кстати, вот с кем надо было бы побеседовать, да только газета вот уже полгода как не выходит...). А Стефан... Когда приехал Стефан? Учебный год ведь уже кончился, он вполне уже мог прибыть на Остров. Но ты был ненастойчив в лишних вопросах к возможным свидетелям... Или соучастникам?
Серьёзно, а где гарантия, что Анна сама не шмальнула сестру - при том, как умело она обращалась с луком и стрелами. Но какой у неё мог быть мотив? Что ты знаешь вообще об отношениях между сёстрами? И почему Анна терпела присутствие на Острове кого-то постороннего? Тоже из сострадания к отцу, как в его, Конрада, случае? Может быть, незнакомец был чем-то полезен старику? Но чем?
Да, но этот незнакомец сразу после убийства исчез с Острова, что указывало именно на его вину в убийстве Алисы... Хотя как знать...
А что ты, кстати, вообще знаешь про Алису, Шерлок Холмс для бедных, Пуаро от сохи? Только то, что была она завзятая филантропка и любила носить шали? Негусто. Но где почерпнуть какие-либо сведения про неё? Ведь даже всезнающий интернет молчит аки рыба...
Наутро Конрад вдруг увидел в окно человека, неторопливо проходящего мимо участка. По сутулой фигуре, походке вразвалочку и бультерьеру без поводка он узнал поселкового сторожа.
И как был - в тренировочных штанах, нечёсаный и небритый - не нашарив шинели, накинул лапсердак и выскочил за ворота. Собственно, он дал себе слово больше никогда не покидать Остров, ибо все его контакты с воцарившейся урлой были раз и навсегда оборваны. Но ради двух слов с этим человеком он был готов на всё.
Сторож чутьём, очевидно, выработанным на зоне, быстро уловил, что кто-то бежит за ним, повернулся и остановился, широко расставив ноги и пригнув шею, словно для поединка. Бультерьер напрягся и зарычал.
- Отец!!! - возопил Конрад. - У меня есть деньги. Последние... Я тебя Христом Богом прошу: расскажи мне то, что знаешь. Насчёт Алисы...
Сторож всё так же стоял набычившись, но по его выпирающим скулам зазмеилось подобие улыбки. Конрад убоялся своей внезапности и в полной мере ощутил своё ничтожество перед бывалым зэком.
- Не суетись, - сказал сторож негромко. - Мне без мазы отпираться. Я теперь того... в отставке.
- В каком смысле? - обескуражился Конрад.
- В прямом. Не сторож я больше.
- А... а чего так?
- А того. Сторожи - не сторожи - обречён ваш посёлок-то...
- Это почему вдруг?
- Передел территории будет. Сведения точные.
- И... и куда ты теперь?
- К прежним кентам... авось пристроют к делу. Я ведь ещё годный, - старик вмиг проглотил аршин и выкатил грудь. Продолжавшего рычать пса он взял на руки.
- Ну тогда... успехов, - прошептал Конрад, как всегда бывало после того, как он брал непосильно громкую ноту. - Так что насчёт Алисы-то?
- А ничего. Кто её завалил - в натуре, не ведаю. Меньше знаешь - лучше спишь. Но вот что я скажу тебе, братан: есть у меня ещё сведения... интересные. Чтобы ты поразмыслил немножко. Вот живёшь ты на участке уже сколько... А не спрашивал себя - откуда у хозяйки столько бабла? Все кругом загибаются - а она благоденствует.
- Ну... так ей сам комиссар полиции благоволит.
- Комиссар - дешёвка. Они и до комиссара лучше всех жили. А всё почему... Подозреваю я - общак они держат братвы тутошней. И возможно, крысятничали по маленькой. А братва это не одобряет.
Бультерьер залился лаем. Конрад заискивающе посмотрел в глаза сторожа, надеясь обнаружить в них толику тех же несерьёзных зайчиков, что ещё недавно блеснули было на его обструганной жизнью физиономии. Но сторож, кажется, не шутил. Конраду сразу вспомнились и своё чудесное спасение в губернском городе, и визит ночного незнакомца... Какой резон шутки шутить?
- Точно знаешь? - спросил он наконец.
- Ну это-то не точно. Я же говорил: подозреваю. Видел я, с кем твоя хозяйка водится. А она да сестра - два сапога пара, недаром близняшки. И с Землемером они якшались по той же причине. Ну и проштрафилась Алиска-то. Так себе мыслю.
- А Анна?
- Ну раз жива, значит...
- А почему же?.. - Конрад сам не понимал, что он хочет спросить.
- Потому и не свалили за кордон, когда вся их тусовка свалила. Может быть, Алиска и собиралась... но вот видишь же...
Конрад часто моргал глазами и имел бледный вид. Бультерьер рвался в бой.
- Сейчас Землемер, слышь ты, вернётся, отчёта потребует. Да только к этому времени, боюсь, делов здесь понаворотят... Красного петуха вам в дом пустят - никто не выручит... Только я-то к этому времени уже далеко отсюдова буду. А ты думай...
