А я асоциальный элемент и как таковой подлежу истреблению - теперь ещё и в силу возраста.
Батюшка мой за бугром проявляет социальную активность: консолидирует родителей сволочноязычных психических инвалидов. На одно из сборищ был приглашён местный врач, всех неизгладимо впечатливший, ибо беззаветно верный заветам гуманизма. Мало того, что у этого врача у самого психическая дочь - так плюс они с женой удочерили ещё одну такую же. Но не в этом соль анекдота.
А в том, что в этом семействе есть ещё и третья девочка, младшая родная дочка. Она-то как раз "нормальная". Сейчас старшим сестрёнкам по девятнадцать, а ей - шестнадцать. Так вот: "нормальная" мучима жутким комплексом: почему она не такая, как сёстры? Какое моральное право она имеет быть "нормальной"?
Парадигматично.
Да устыдится сильный своей силы и умалится перед слабым.
Лишнее подтверждение того, что Запад усвоил уроки сволочной литературы.
Испокон веку высшим идеалом человека в Стране Сволочей был Праведник. Вот заноза-то.
Понятия - что дышло: куда повернёшь, то и вышло.
Если дом не строится с фундамента, попробуй с крыши.
Не боится тот, кто ни с чем страшным не сталкивался. Чтобы бояться поднести палец к огню, надо обжечься.
Не на том ли основано бесстрашие молодых?
А когда столкнёшься со страшным, обожжёшься, начинаешь бояться. Бояться - и преодолевать страх. Постоянно преодолевать. И вновь станешь бесстрашным. Ибо сталкивался со страшным слишком часто.
Самое страшное - собственная немощь. Надо накопить её вволю.
Боли нет, есть только страх.
Кто не надеется, тот не боится.
Кто не боится, тот свободен.
Заснул Конрад, как и прежде, под утро. С топором в руках - а заснул: видимо, события минувшего дня требовалось утопить в заполошном, бессвязном сновидении. Никто его сон не потревожил. По пробуждении светозарный полуденный луч ударил ему в глаза, и птичий гомон настроил его на позитивный лад.
Запахнувшись в шинель, он вышел в сад и впервые в жизни застал Анну в праздности. Она сидела на скамейке и нежилась в тёплых потоках. Она поприветствовала его, словно и не прощалась с ним давеча на веки вечные.
- Опять вы с вашим режимом... Чудесная погода сегодня... А не хотите ли сыграть в бадминтон?
"А. Клир - чемпионка по бадминтону", - мелькнуло сразу же в голове Конрада.
- Где?.. - только и нашёлся что сказать он.
- На лесном участке снег практически растаял. Конечно, лучше играть летом, но летом мне будет малость не до того.
Конрад пробормотал что-то вроде: "Ну в бадминтон я когда-то кое-как...", а Анна уже расчехлила ракетки и принялась с наслаждением чеканить воланчик. Было видно, что ракетка покорна её руке как смычок виолы, и Конрад закомплексовал. Впрочем, Анна отнюдь не собиралась играть на счёт. Правила были, в сущности, дворовые - как можно дольше удерживать воланчик в воздухе. И Конрад до поры до времени попадал по нему, только вот упарился сильно. Наконец, он не сумел достать снаряд, летящий на неудобной высоте, и тот упал к его ногам. Конрад с видимым трудом нагнулся, подкинул волан перед собой и вдарил по нему ракеткой сверху вниз. Он всегда так подавал.
- Стоп, Конрад. Кто же так подаёт? - спросила Анна, парируя удар.
- А что не так? - изумился Конрад, не успевая к волану.
- Снизу вверх и сбоку наискосок, - ответила Анна, подняла волан и показала, как надо.
- А-а... Сейчас, - сказал Конрад и чуть не получил воланом по лбу. Он обиженно поджал губы и с натугой поднял снаряд. Подкинул его и попробовал по-анниному поддеть ракеткой сбоку. Ракетка разрезала воздух, воланчик безжизненно упал. Конрад вновь нагнулся и повторил попытку. Ракетка смачно свистнула, но снаряд не задела. Конрад опять вынужден был поднимать его с земли и пытаться снова запулить по нему снизу. Результат был тот же. Анна подошла к Конраду, взяла его руку с ракеткой в свою, но та всё равно шваркнула мимо. Конрад вошёл в раж. Пыхтя и обливаясь потом, он снова и снова поднимал непослушный волан и молотил ракеткой по воздуху. Это продолжалось минут десять, и через десять минут у него пошли зелёные круги перед глазами, а воз был и ныне там.
- Да хватит вам, - сжалилась Анна. - Подавайте как привыкли.
Но Конрада было не остановить. Он продолжал исступлённо лупить в белый свет как в копеечку. В конце концов, Анне пришлось силой (а сила в ней оказалась недюжинная) отбирать у Конрада ракетку - ради сохранности этой самой ракетки.
Ни говоря ни слова, горе-бадминтонист уполз к себе в каморку и, обессиленный, рухнул на диван. Дыша как паровоз и мало что видя из-за застящего глаза пота, он стиснул в руке топорище и с удвоенной энергией принялся ждать ареста. Но и в этот день его так никто и не арестовал.
Тогда, ближе к ночи, несколько присмирев, он опять начал навигацию касательно стенодробительного и смертоубийственного порошка. Многие химические термины были ему в новинку, но он тут же посещал сайты, дававшие необходимые разъяснения. Интернет знал всё. И Конрад тоже - хотел всё знать.
Узнал, например, что заинтересовавший его порошок в кустарных условиях получить почти невозможно, но зато с ослаблением контроля за боеприпасами его можно приобрести на чёрном рынке. За сколько - не говорилось. К большому сожалению.
Но Конрад не угомонился и изменил поисковый запрос. Минут через двадцать он набрёл на добрый десяток сайтов на разных языках, где сообщался точный рецепт чудесного порошка.
Дальнейшим шагом новоявленного интернет-сёрфера стало подробное знакомство с ингредиентами искомой субстанции. Огорчало то, что в посёлке наверняка не было ни одного шанса их достать.
А если б и был...
Убедившись в бесполезности своего нового увлечения, Конрад стал просматривать всякие другие сайты. Среди прочего, он напал на сайт неформальной группировки, с представителями которой столько общался прошлым летом. Судя по Интернету, логоцентризм процветал, полку логоцентристов прибывало. Славные их деяния отображались на без малого пятидесяти сайтах. Государственной поддержки они по-прежнему не имели, так как не все и не всегда сражались в рядах федеральных войск, однако штаб-квартира их была в столице и, судя по всему, по вполне легальному адресу.
Нашёл Конрад и информацию о своих непосредственных знакомых. Оказывается, Курт, увы, погиб смертью храбрых ещё в октябре, в межэтнической разборке. А вот Петер, Лотар и девушки отделались плёвыми ранениями и после долгого участия в разных боевых передрягах на днях завалились на рок-фестиваль всё в ту же столицу. В посёлок они вряд ли вернутся, решил Конрад, - по причине слишком мирной обстановки и явного засилья перекрашенной урлы. Они махнут, скорее всего, на южный фронт - лето не за горами.
И ещё Конрад от нечего делать озаботился судьбой своих бывших сокурсников. Например, Зискинда, того самого, который в своё время завёл было журнал "Ошибки Конрада", но ничего в него не занёс, поскольку вся жизнь Конрада оказалась сплошной ошибкой. Долгое время Конрад не мог найти никаких следов одного из первых беглецов из Страны Сволочей. И только когда он вспомнил общую заграничную знакомую - не то мериканку, не то россиянку и пробил её контакты в социальных сетях, то, в конце концов, напоролся на изрядно возмужавшее, да что там - заматеревшее лицо бывшего Йозефа Зискинда, а ныне Джозефа Джексона - знамо, бывший приятель сменил не только страну проживания, но и фамилию и даже национальность, чтобы никто никогда не догадывался о его истинном происхождении из страны водки, треухов и разгуливающих по улицам медведей. При лингвистических способностях Зискинда это было не сложно - тот, помнится, обещал выдать свой едва заметный акцент за новозеландский диалект, и это ему, видать, удалось. "Я не просто хочу жить в свободной стране, - некогда вещал Зискинд. - Я хочу стать равным среди равных!". Что ж, рвение сделаться равным, кажется, принесло плоды. Джозеф Джексон, судя по всему, преуспевал: он нынче руководил крупной фирмой по продаже компьютеров на одной из центральных авеню вечнозелёного и вечнознойного города Эль-Дорадо, и поддерживал связи с клиентурой по всему земному шару, исключая разве что единственную на этом шаре несвободную страну, из которой он вовремя насалил пятки. Вот только с супругой, коренной эльдорадкой, урождённой Джексон, предусмотрительно позаимствовав у неё девичью фамилию, бывший Зискинд недавно расстался - и немудрено. Подобно всем своим землячкам, та категорически не вышла ликом, являя собой помесь бульдога с крокодилом и смахивая скорее на мистера, чем на миссис. А Зискинд в женском поле был разборчив плюс наверняка хотел и за бугром остаться брутальным альфа-самцом. Поэтому в сети нашлась как заметка о разводе Джозефа и Эллен Джексонов, с упоминанием о том, что Эллен остаётся в совете директоров фирмы Джозефа, так и разрисованная ангелочками и сердечками страница о бракосочетании Джозефа Джексона с Луизой Нишвиц. Относительно личности последней Конрад даже нисколечки не стал напрягать поисковую систему. Он знал, что эта Луиза - бывшая соотечественница своего нового мужа, эмигрантка чуть более позднего времени, и что она хоть и не супермодель, но способна порадовать любого доминантного самца со сволочными корнями приятной и такой родной круглощёкостью-волоокостью. Он это знал, потому что одно время её фамилия была Мартинсен.
