Софья, конечно же, раскусила её моментально — но, за что Таня её мысленно поблагодарила, развивать тему, тем более при отце не стала. Уже поздно вечером, спровадив Леопольда, которому нужно было вставать рано утром, спать, она без предупреждения вернулась к прежней теме:

— Ну, и какие они, эти пара парней?

Таня закатила глаза, не слишком желая вдаваться в подробности — она сюда приехала, чтобы отвлечься от них, а не забивать ими голову. С другой стороны, возможно, именно откровенный разговор с мамой, наконец-то, расставит все точки на «и». Ну, практически откровенный — говорить о том, что несколько дней жила у парня, с которым едва знакома, она посчитала излишним.

— Одного из них зовут Ванька. Он хороший человек, на ветеринара учится. Конечно, со своими тараканами, да у кого из нас их нет? Только у него девушка была, он бросил её из-за меня, а она потом гадости всякие делала в отместку. Но стоило нам с Ванькой поссориться, как он вернулся к своей бывшей. Так что он уже в любом случае отыгранная карта… — Таня скосила глаза на маму, чтобы заметить, как та нахмурилась.

Софья молчала около минуты, а потом, явно подбирая слова, постаралась выдать нечто утешительное. Только всё равно уж слишком походило на чтение морали — всё это девушка и сама знала, вот только слишком запуталась в своих желаниях.

— Так ведь нельзя, Танюш. Не думаю, что ты специально их рассорила, но мужчина, который бросил свою женщину ради другой, сделает это вновь. Но и тебе не стоило лезть в чужие отношения…

— Да не лезла я! — перебила её младшая Гроттер. — Правда, не лезла! Ванька — сосед Ягуна и давно мной интересовался. Мы даже знакомы лично не были, когда он бросил Лизу!

Мать откинулась на спинку дивана и внимательно взглянула на дочь:

— А почему ты не говорила, что эта Лиза делает гадости? И что за гадости, кстати?

Таня дернула плечом, не желая возвращаться к воспоминаниям, и криво усмехнулась:

— Мам, я большая девочка, могу за себя постоять.

Стрелка часов медленно приближалась к двенадцати. На экране телевизора разворачивалась очередная драма, вот только почти беззвучно — звук был убавлен почти на минимум. Таня подтянула под себя ноги и сделала еще один глоток вина — пожалуй, уже хватит, но ей было так уютно и хорошо, что эту домашнюю идиллию, по которой она успела соскучиться, нарушать не хотелось. Софья рассматривала дочь и слабо улыбалась.

— Что? — невольно вырвалось у Тани, которая вдруг почувствовала себя некомфортно под пристальным взглядом мамы. Словно знает больше, чем говорит!

— Да ничего, просто ты и правда повзрослела. Я в такие моменты так сильно чувствую, что тоже не молодею…

Девушка соскользнула с кресла и опустилась рядом с Софьей, сжимая её в крепких объятьях:

— Не говори ерунды. Ты не стареешь, а я становлюсь всё больше похожа на тебя. Скоро окружающие будут путать, кто же из нас старшая сестра.

Гроттер дружно расхохотались, в этот миг и правда похожие до безумия, почти как отражения друг друга. Софья вытерла выступившие слезы:

— Тебе это не грозит еще лет десять минимум… Итак, ты не рассказала про второго парня.

Настроение полетело ко всем чертям. Перед глазами вновь пронеслись воспоминания об их короткой совместной жизни: тихие разговоры за завтраками; борьба за последнюю конфету, когда в итоге Бейбарсов в отместку едва не защекотал её до смерти; его запах, когда Таня совсем по-домашнему прислонялась к нему во время просмотра фильмов; его шуточки, когда она выходила из ванной в одной майке и коротких шортах; его пальцы на её коже, когда они едва не сорвались той ночью. Девушка вдруг поняла, что скучает — скучает так сильно, что еще немного вина и она сорвется на вокзал, чтобы сесть на ближайший поезд. Хорошо, что телефон остался в комнате со включенным авиа режимом — но соблазн отключить его и проверить, звонил ли парень, едва удалось преодолеть.

— Его зовут Глеб. Красивый и умный как дьявол, за ним почти все девчонки в универе бегают. Знаешь, он из разряда плохих парней — в таких влюбляться нельзя, у них ветер в голове. Мы с ним и не встречались, дружили просто. И он казался совсем другим: чутким, внимательным. Только зря всё это: он более серьезных отношений хочет, а я не уверена, что он справится и я окажусь готова лечить своё сердце. — «Поздно, девочка, разбитое сердце восстановлению и возврату не подлежит».

Софья погладила свою дочь по голове и вздохнула:

— Горе ты моё луковое… Но ты же сказала, что с тобой он совсем другой. Может, стоит попытаться? Никогда не знаешь, чем всё закончиться, пока не попробуешь… Такие мужчины либо вообще никогда не меняются, либо становятся самыми верными и любящими.

— Я не хочу ошибиться, мам, — Таня сделала большой глоток вина, но это не помогло изгнать из головы ненужные мысли. Она ехала сюда хоть ненадолго отвлечься, но и здесь до неприличия сексуальный брюнет достал её и выбил из колеи. Рыжая надеялась, что мама раскритикует всех её ухажеров в пух и прах, но никак не рассчитывала, что Бейбарсов получит поддержку.

— Тебе восемнадцать, Тань. Самое время ошибаться.

***

Почти до трёх утра Таня не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Утром же ей показалось, что она едва закрыла глаза, когда Софья вошла в её комнату с телефоном в руке:

— Это Аня. Ответишь?

Гроттер сонно промычала что-то нечленораздельное, но всё же высунула руку из-под одеяла.

— Алло.

— Гроттерша, где тебя черти носят? В смысле, я в курсе, что ты у родителей, но почему не позвонила и выключила телефон?

— Ань, остынь, — голова трещала после выпитого вечером вина и бессонницы. Голос лучшей подруги отзывался звонкими ударами где-то в затылке, а мозг отчаянно требовал положить трубку и дать поспать еще хотя бы пару часов. Совесть была единственной, кто не позволял просто положить трубку: — Да, я у родителей. Решила съездить, давно не виделись. А в чем-дело-то?

— В чем дело? — послышалось с другого конца вместе с истеричным смешком. — А дело, моя недооцененная, в том, что тут всякие ненавистники барсов и прочей живности семейства кошачьих чуть ли не двери выламывают с самого утра. Так что, либо ты сейчас сама говоришь с ним по телефону, либо я говорю ему твой адрес и жди гостей часа через три.

— Ладно, ладно, — выдохнула Таня и постаралась сдержать стон разочарования — к разговору с Бейбарсовым она была совсем не готова. Настолько не готова, что в другой город сбежала, чтобы оттянуть неприятный момент. — Дай ему телефон. — Было слышно, как Аня встала с кровати, открыла дверь и протянула нечто вроде «Быстро только и счет потом пополнишь».

— Привет, Тань, — от мягкого баритона по телу побежали предательские мурашки, и Таня зажмурилась, считая по себя до пяти, чтобы успокоить сердцебиение.

— Привет, Глеб. Как ты? — Гроттер прикусила язык от собственной глупости.

— Отличный вопрос. Ничего объяснить не хочешь? — В голосе явно звучали нотки раздражения. Таня приподнялась на подушке, потому что в горизонтальном положении разговор с Бейбарсовым наталкивал на совсем ненужные мысли.

— Извини, мне просто надо было всё обдумать. Да и электричество в общаге включили, так что мне больше не было причин оставаться.

— И с включенным телефоном в общежитии тебе не думается? — Внутренне девушка даже поблагодарила Глеба за подобную несдержанность на грани хамства — так легче было взять себя в руки и не блеять, словно овечка.

— Может, хватит? — Прозвучало именно так, как нужно: спокойно и безразлично. Если бы еще внутри было так же. — Я не обязана перед тобой отчитываться, когда хочу куда-нибудь поехать.

— Гроттер, не строй из себя дуру! Ты просто сбежала! Ладно, я понимаю, мы чуть не зашли слишком далеко. Но можно было нормально поговорить, а не устраивать эти игры в прятки!

Таня нервно сглотнула, представляя, как навострили уши все соседи и те, кто были в тот момент в коридоре. Глеб, наверняка, и так уже привлек много внимания, пока пытался выяснить у Морозовой, куда она пропала. А теперь еще и такие подробности — нет уж, хватит с неё сплетен и косых взглядов!