Хотя мятеж в Афганистане является в основном пуштунским и хотя в правительстве, образованном после 2001 года, господствуют традиционные правящие племена, насилие пока еще не перешло в этническое или племенное измерение. Так только Талибан в 2009 году распространился на север, он начал собирать в свои ряды узбекские и таджикские ополчения, а против «межрелигиозной ненависти» уже в 2006 году предостерег мулла Омар в своем послании в канун Ида. В Афганистане столько этнических и племенных аффилиаций, что, даже если в политических целях, вроде победы на выборах, мобилизуется этническое и племенное соперничество и даже если оно перерастает в насилие, эти разногласия трудно встроить в более широкую политическую систему взглядов. Как выразился один комментатор, в Талибане «следует видеть националистический исламистский мятеж, который в своих собственных целях подпитывает и манипулирует племенными дисбалансами и соперничеством»^8.
С точки зрения коалиционных сил и их местных союзников, оба конфликта видятся в рамках концепции старой войны: смысл «Войны против терроризма» понимается как поражение повстанческих движений и «Аль-Каиды» в Ираке и в Афганистане. Время от времени высказываются и гуманитарные соображения, особенно в Афганистане и особенно в рамках миссии ООН и санкционированного ООН контингента МССБ, в противоположность проводимой американским соединением операции «Несокрушимая свобода». Однако на практике, особенно с момента, когда эти две группы войск были объединены, преобладает именно идеология «Войны против терроризма».
Тактика и методы
Обычные военные тактики, взятые на вооружение коалиционными силами, представляли собой серьезный фактор, способствующий насилию. Как во время самих вторжений, так и после них США пользовались тактиками «старой войны», тогда как действовать приходилось в сложных условиях «новой войны» XXI века. Тактики были нацелены на подавление мятежа. Преследуя «Аль-Каиду» и Талибан в Афганистане и отвечая на разгорающийся мятеж в Ираке, американские вооруженные силы в основном не покидали своих баз и решались на это, только чтобы атаковать врага. Столкнувшись с жестокой действительностью мятежа, коалиционные войска, по-видимому, по умолчанию обратились к военной логике. Из этой военной логики вытекают избыточное применение силы, широкое распространение задержаний, пыток и недозволенного обращения в качестве средств получения информации, попытки уничтожить безопасные убежища мятежников посредством нападений на такие места, как Фаллуджа, Самарра, Над-жаф или эс-Садр в Ираке или Кандагар и прочие опорные пункты талибов в Афганистане (это напоминает типы борьбы с повстанцами, например, во Вьетнаме или Алжире). Один из американских солдат в Ираке сказал так: «Не думаю, что мы станем тратить много сил, чтобы на деле испытать старую идею о „завоевании сердец и умов“. Я не рас-
90
сматриваю это как один из показателей успеха» .
События в Фаллудже в апреле 2004 года иллюстрируют первостепенное значение военной логики в первые годы войны в Ираке. Экспедиционная группа морской пехоты только что сменила 82-ю воздушно-десантную дивизию в качестве силы, отвечающей за этот непокорный город. Морская пехота вошла в Фаллуджу с явным намерением открыть новую страницу, стараясь привлечь на свою сторону население и в то же время изолируя мятежников, использовавших город как базу, с которой можно было начать атаки по всей стране. Командующий силами морской пехоты с уверенностью предсказывал, что через несколько недель его военнослужащие будут играть в футбол с местными жителями. Произошло же все, однако, прямо противоположным образом. Попытка хирургического устранения террористов постепенно выродилась в осаду и полномасштабную войну, когда погибли четверо бойцов из американской частной военной компании, а их тела были изувечены перед телевизионными камерами. Применение карательных мер, тяжелого вооружения и неизбирательного огня быстро объединило жителей Фаллуджи, занявших сторону мятежников, и, более того, большую часть Ирака, занявшую сторону Фаллуджи. Применение белого фосфора привело наблюдателей в ужас и снова воскресило призрак Вьетнама.
Иракцев подтолкнули к тому, чтобы сплотиться на стороне их злейших врагов — приверженцев режима, которые собрались туда со всей страны, и отборных арабских джихадистов. Как только морские пехотинцы начали нести потери, их главным стремлением, вместо завоевания сердец и умов, стала решимость отомстить за павших товарищей, «умиротворить город» и «закончить работу». Только интенсивное политическое давление позволило вступить в действие режиму прекращения огня, который проложил дорогу следующим механизмам безопасности, в соответствии с чем контроль над городом был передан бывшему командующему Республиканской гвардией. Антиамериканские настроения, возникшие в связи с этим нападением, позволили мятежникам вернуться в город (включая лидера «Аль-Каиды» в Ираке, Абу Мусаба аз-Зар-кави). В ноябре 2004 года вооруженные силы США атаковали снова, вызвав бегство сотен тысяч людей, причинив многие физические разрушения и тысячные потери среди гражданского населения.
Для многих иракцев Фаллуджа подтвердила неистребимое впечатление, что скоро будут врываться в каждый дом, открывать огонь по гражданским лицам и без всяких оснований арестовывать молодых мужчин. Такое было бы невозможно в Ираке в первые годы после вторжения, не столкнись жители на собственном опыте с наглостью молодых солдат на блокпостах. На каждом блокпосту висели угрожающие знаки, на английском и арабском языках, предупреждавшие, что военнослужащие «уполномочены открывать огонь на поражение». Конечно, и без этого людей пугало присутствие коалиционных сил, так как они были мишенью для террористических атак и имели привычку в случае нападения стрелять без разбора.
Нечто подобное происходило и в Афганистане. В первые годы после вторжения большинство боевиков Талибана искали примирения. Письмо от группы талибских лидеров с просьбой иммунитета от ареста в обмен на их воздержание от политической активности было проигнорировано. Вместо этого оставшихся талибов травили и запугивали и войска спецназа США, и военачальники наподобие Шерзая, получавшие денежные вознаграждения за убийство или поимку талибов. Необоснованные аресты, ночные рейды и выборочные ликвидации — все это стало вкладом в развитие у людей глубокого чувства униженности. С 2004 года Талибан начал возвращаться на юг и юго-восток. Предполагалось, что операция «Медуза», осуществлявшаяся канадскими силами МССБ, должна очистить Кандагар от мятежников: сотни талибов были убиты или захвачены. Как и в Фаллудже, конечным результатом был, однако, новый приток бойцов к мятежникам и новые тактики.
В последние годы силы спецназа США интенсифицировали свои операции по уничтожению или захвату. Они предпринимают значительные усилия по минимизации потерь среди гражданского населения, но тем не менее иногда допускаются ошибки, и наступательные операции — это в настоящее время наиболее важная причина внутреннего перемещения. Как и в Ираке, обычный военный подход чрезвычайно затрудняет сбор полезной разведывательной информации, которая могла бы помочь найти более эффективный подход. Сидя в своих безопасных лагерях, американские командиры попросту не знают того, что происходит. Все, что у них есть, это информация со спутников, которая, может быть, и помогает точно засечь местоположение конкретного врага, но никак не облегчает понимания политической действительности.
Показательный пример ошибки — атака в Таха-ре 2 сентября 2010 года. Эта атака убила пожилого бывшего талиба по имени Забет Аманулла, который тихо проживал в Кабуле и приехал в Тахар, чтобы помочь своему племяннику в его избирательной кампании, — и вместе с ним еще девять гражданских лиц, находившихся в составе колонны сторонников кандидата. По результатам радиоэлектронной разведки, американцы были убеждены, что Забет Аманулла — это псевдоним талибского теневого губернатора провинции, невзирая на то что многие рядовые афганцы могли бы свидетельствовать об ошибке. Расследовавшая этот инцидент Кейт Кларк говорит об этом так:
