— Он уже давно заплатил свой долг. Он был ребёнком, а ты вбил ему в голову, будто спас его.

— Я его спас. Вот такой я, Маура Кэтлин: спасаю людей, которые не могут позаботится о себе сами, и я требую не слишком много, когда в свою очередь ожидаю проявление какой-то лояльности.

— Он тебе благодарен. Но теперь он выходит из игры.

— Моя дорогая девочка, я ценю твою смелость, но у тебя не особо твёрдые позиции для переговоров.

— А я думаю иначе.

— Что у тебя есть такого, что ты могла бы предложить за жизнь Доннелли? Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Ведь он тот мужчина, о котором ты говоришь, что любишь его. Поэтому постарайся предложить соответствующую цену за его жизнь.

Я провела пальцем по блестящему стволу пистолета.

— Я знаю, что пожар в «Слайсе» устроил ты. И вторжение в наш дом.

— Это были русские.

Но он не пытался убедить меня с той же настойчивостью, как делал бы ещё неделю назад.

— Юрий Экомов хотел со мной работать. Он не хотел напугать мне до смерти. Но из-за того, что «Слайс» сгорел, ты получишь страховку и сможешь использовать строительную компанию, чтобы восстановить ресторан. Однако прежде всего это должно было мотивировать меня помочь тебе. Полагаю, ты не рассказал маме о своём плане.

— Твоя мать разрешает мне улаживать сложные дела в нашей жизни.

— Возможно. Но мы оба знаем, что она никогда не позволила бы тебе уговорить меня бороться с русской мафией, — я нервничала, мне срочно хотелось проведать Колина. — Ты же собираешь деньги за покровительство, дядя Билли. Так что позволь тебе сказать: оба Доннелии находятся теперь под моей защитой.

— А что я получу взамен?

— Молчание. Я ничего не скажу маме.

Билли фыркнул.

— И это всё? Ты уже во второй раз за два месяца открыто восстаёшь против меня, да ещё сгубила при этом одного из моих лучших людей. Я очень люблю твою мать, но сохранить её благосклонность для меня не так важно, как ты, возможно, полагаешь. Пока она не получит назад свой ресторан, всё остальное отойдёт для неё на второй план, особенно потому, что домой возвращается твой отец. Она простит меня, потому что хорошая христианка, потому что мы одна семья и потому что ценит то, что я сделал для нас, — он зацокал языком. — Разыграй карту получше.

До меня дошло, что он имеет ввиду, и на сердце стало тяжелее, чем было ощущение пистолета в руке. Всё это время он хотел именно этого. Я недооценила Билли. В очередной раз.

— Экомов, — тихо сказала я.

Он улыбнулся.

— Он хочет работать вместе с тобой. Тебе просто нужно будет передавать ему отобранную информацию.

Если это цена за жизнь Колина, хорошо. Но я хотела, чтобы условия были ясными.

— Впредь ты оставишь Доннелли в покое. Обоих. Ты будешь платить счета Тесс, а Колин может покончить со всем и уйти, когда захочет. И куда захочет.

— Он может, но не ты. Ты согласишься остаться в Чикаго. Откажись от своих нелепых планов насчёт Нью-Йорка. Здесь тоже есть вполне хорошие колледжи… и когда-нибудь место в компании.

Я начала задыхаться. Одно дело остаться на своих условиях, чтобы появился шанс с Колином, но совсем другое связать себя в качестве пешки Билли.

— Но…

— Это моя цена за жизнь Доннелли. Что скажешь?

Должен быть выход. Я его найду. Только не сейчас. В настоящий момент жизнь Колина важнее всего. Я заплачу любую цену, которую назначит Билли.

— Договорились, — мой голос не дрожал, в нём не было никаких заминок. Я больше никогда не позволю ему увидеть мою слабость.

— Прекрасно.

Я встала, чтобы уйти, но он продолжил:

— Знаешь, он узнает об этом.

— Не от меня, — сказала я. — И не от тебя, или с нашим соглашением будет покончено.

— Правда имеет привычку рано или поздно всплывать. Он выяснит, что ты сделала, и ты его потеряешь. Этот мужчина живёт, чтобы защищать людей, которых любит, а ты перевернула всё с ног на голову. Он просто неспособен простить тебе это. Ты его потеряешь, Мо.

— Потерянный лучше, чем мёртвый, — ответила я и проигнорировала ледяной ком страха, поселившейся у меня в груди.

Глава 48

Дверь в мастерскую Колина была выбита, замок вырван из дверного проёма, поэтому войти было легко, но на тот случай, если он и Лена подготовились встретить незваных гостей, я постучала в дверь квартиры.

— Это я.

Я услышала шарканье задвижки, и Лена приоткрыла дверь.

— С тобой всё в порядке?

— Мне холодно. Впусти меня.

Она отступила, и я прошла прямо к Колину, который приложил к щеке полотенце, наполненное кубиками льда. Пластырь в виде бабочки закрывал рану над его глазом, а на столе стоял стакан, который сильно пах Джемесоном.

— Мне кажется, они сломали тебе нос, — сказала я.

Он осторожно потрогал его.

— Было бы не в первый раз. Что случилось?

Прежде чем я смогла ответить, Лена встала и переминаясь с ноги на ногу, сказала:

— Наверное я пойду. Увидимся завтра. Колин…

Её голос дрогнул, и она позеленела.

— Мы не будем это повторять, верно?

— Лена… — У меня не хватало слов, чтобы отблагодарить её, и она подошла ко мне и быстро обняла.

— Однако завтра я ожидаю, что ты изольёшь мне душу, — сказала она и ушла.

Я снова повернулась к Колину.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Рассказывай уже.

Я поправила укрывающее его одеяло.

— Мы разговаривали. Это был почти цивилизованный разговор.

— И? — Ему было больно разговаривать, я поняла это, потому что он напрягался перед каждым предложением и слышала по хрипоте в голосе.

— Хорошая новость в том, что к тебе больше не заявятся неприглашенные гости.

Прежде чем он успел спросить почему, я быстро заговорила дальше:

— А плохая, что ты всё ещё работаешь на Билли.

Это не так уж и ужасно, говорила я себе. Тесс нужна медицинская помощь, а Колин до конца своих дней питался бы только лапшой, если бы ему пришлось покрывать эти расходы, но его связь с Билли была не только финансовой. Не важно, насколько мерзким казался мне мой дядя, он всё же спас Колина и Тесс, в то время как остальная часть мира игнорировала их. Об этом Колин никогда не забудет.

— Как?

Теперь объяснить будет сложнее. Билли прав, если Колин узнает, что я выкупила его жизнь своею, он никогда мне этого не простит. Он должен поверить, что я нашла другой способ, чтобы убедить дядю. Поэтому я присела на краешек дивана, посмотрела ему в глаза, которые были такими тёмными и встревоженными, как озеро Мичиган зимой, и соврала без единого зазрения совести парню, которого люблю.

— Я пригрозила ему, что всё расскажу маме про пожар. На протяжении лет она многим пожертвовала ради Билли, но у каждого когда-нибудь чаша терпения становится полной. Это безвыходное положение. Билли не вмешивается в наши дела, а я не вмешиваюсь в его.

Он опустил голову на подушку. Усталость и боль придавали его коже болезненную бледность. На лбу обнаружилось место, которое было не слишком сильно покрыто синяками, и я осторожно поцеловала его туда, прежде чем он начал засыпать.

— Ты сказала головорезам Билли, что они сделал больно человеку, которого ты любишь, — сонно сказал он.

— Я была в ярости.

— Ты любишь меня? — он дотронулся до моей ноги.

Я посмотрела ему в глаза.

— Это было бы проблемой?

— Тебе следовало уйти, — сказал он. — Так было бы легче.

— Ничего лёгкого в этом нет. Вот почему я знаю, что это правильно.

Когда Колин заснул, я сделала два телефонных звонка. Сперва я позвонила Дженни Ковальски.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказала я и подумала о жёстком диске, который всё ещё был спрятан позади моего комода. — Не знаю, насколько он тебе поможет, но это — начало.

— Ты передумала? Ты поможешь нам?

Нужно планировать задолго вперёд, напомнила я себе. Мой единственный шанс справится с дядей.

— Соглашение остаётся прежним. Ничего о Колине, а если я говорю тебе держаться от чего-то подальше, то ты так и делаешь.