Граф думал о том, насколько благородным может показаться практически любое действие или намерение человека, если его описать на хорошем французском…

– Вам помочь, ваше сиятельство?

Эти слова произнес бармен по имени Аудриус – литовец со светлой короткой бородкой и улыбкой на губах. Аудриус был отменным барменом. Как только клиент садился за стойку, он наклонялся к нему и вежливо спрашивал, что тот будет пить. Едва гость заканчивал напиток, бармен снова появлялся точно из-под земли, чтобы спросить, не желает ли он чего-нибудь еще. Впрочем, граф не совсем понял, чем именно литовец хотел ему помочь.

– Вам помочь надеть пиджак? – уточнил Аудриус.

Действительно, граф никак не мог просунуть руку в рукав пиджака. Собственно говоря, он не очень хорошо помнил, зачем и когда снял пиджак. Граф, как обычно, вошел в бар «Шаляпин» ровно в шесть часов вечера. У него была привычка выпивать один (но не более!) аперитив перед ужином. Однако за обедом граф так и не дождался бутылки «Baudelaire», поэтому в тот вечер позволил себе два бокала «Dubonnet»[16]. Ну а потом немного бренди. И коньяку. И кажется, граф выпил лишнего…

– Который час, Аудриус?

– Десять, ваше сиятельство.

– Десять?!

Аудриус вышел из-за стойки и помог графу подняться со стула. Вежливо поддерживая графа под руку (в чем, впрочем, не было никакой нужды), Аудриус повел его через фойе.

– А знал ли ты, Аудриус, что дуэли появились в среде русских офицеров в начале 1700-х годов? Русские дворяне с таким энтузиазмом дрались на дуэлях, что царю пришлось их запретить, потому что он боялся, что аристократы перебьют друг друга и в армии не останется офицеров.

– Нет, ваше сиятельство, я об этом не знал, – ответил Аудриус с улыбкой.

– Тем не менее это истинная правда. Дуэль является одной из важнейших сюжетных линий таких произведений, как «Евгений Онегин», «Война и мир», «Отцы и дети» и даже «Братья Карамазовы»! Судя по всему, несмотря на их фантазию и гений, русские классики не могли придумать более интересного сюжетного хода, чем столкновение главных героев на дуэли, где они решают свои противоречия, стреляясь из пистолетов на расстоянии тридцати двух шагов.

– Я вас понимаю. Но вот мы и у лифта. Нажать кнопку пятого этажа? – спросил Аудриус.

Граф понял, что стоит у лифта, и с выражением ужаса на лице посмотрел на бармена.

– Аудриус, я никогда в жизни не ездил на лифте!

Граф похлопал литовца по плечу и стал подниматься по лестнице. Он дошел до площадки второго этажа и сел на ступеньку.

– Почему же именно в нашей стране дуэли стали такими популярными? – задал он обращенный в пространство риторический вопрос.

Некоторые ответили бы на него очень просто. Они бы сказали, что это всего лишь пережиток варварства. Принимая во внимание длинные и холодные зимы, неурожаи, голод, весьма слабую защиту подданных со стороны системы правосудия, широко распространенное представление о том, что никто тебя не защитит, если ты не защитишь себя сам, а также массу других факторов, можно было понять, почему дворяне выбрали дуэль в качестве лучшего, хотя и насильственного средства решения споров и разногласий. Однако, по мнению графа, русские любили дуэли еще и потому, что их всегда привлекали события славные и грандиозные.

На дуэлях стрелялись или дрались рано утром, в уединенном месте, без лишних свидетелей. Стрелялись ли на дуэлях где-нибудь около помоек или свалок? Конечно, нет! На дуэлях дрались на заметенных снегом полянах, окруженных березовыми рощами. На красивых берегах рек. На окраинах обширных родовых поместий, где ветер раскачивает верхушки деревьев. То есть в идиллической сельской местности, которую можно увидеть на декорациях второго акта оперы.

Чем красивее обстановка и чем опаснее и величественнее кажется занятие, тем в России найдется больше людей, которые готовы этим занятием заниматься, безотносительно к тому, чем именно оно является. С годами дуэлянты стали выбирать все более красивые места для проведения дуэлей, а причины конфликтов, из-за которых люди были готовы драться, становились все более пустячными и мелкими. Дуэли появились для того, чтобы дать возможность отомстить за какой-либо серьезный проступок – предательство, обман или супружескую измену. Однако к началу ХХ века люди начали стреляться из-за неправильно поставленной в письме запятой, показавшегося невежливым взгляда или недостаточно высоко приподнятой шляпы при встрече.

Существует определенный международный кодекс дуэлянтов. Согласно этому кодексу количество шагов, разделяющих дуэлянтов перед выстрелом, должно быть обратно пропорционально тяжести нанесенного оскорбления. Иными словами, чем непростительнее кажется оскорбление, тем количество шагов между дуэлянтами должно быть меньше, чтобы одного из них гарантированно унесли с места дуэли ногами вперед. Следовательно, думал граф, в наше время обмельчания причин, по которым люди вызывают на дуэль, стреляться надо по крайней мере на расстоянии тысячи шагов. То есть после удара перчаткой по щеке надо назначить секундантов, затем обиженная сторона должна сесть на корабль, отплывающий в Америку, а обидчик – на пароход, отбывающий в Японию. После прибытия в место назначения каждый из дуэлянтов должен надеть элегантное пальто, сойти на берег, достать пистолет, направить его в сторону моря и выстрелить.

Через пять дней после описанных выше событий граф с большим удовольствием принял приглашение отпить чаю вместе со своей новой знакомой – Ниной Куликовой. Они договорились встретиться в три часа дня в чайной комнате отеля, расположенной в северо-западном крыле на первом этаже. Граф пришел на пятнадцать минут раньше и занял столик на двоих около окна. Когда в пять минут четвертого прибыла его спутница, одетая в светло-желтое платье с черным поясом (которое делало ее очень похожей на нарцисс), он встал и вежливо отодвинул ей стул.

– Merci, – поблагодарила Нина.

– Je t’en prie[17], – ответил граф.

Потом граф подозвал официанта и заказал самовар. На небе над Театральной площадью собирались грозовые тучи, и они обсудили вероятность того, что скоро начнется дождь. Как только официант принес самовар и пирожные, выражение лица Нины сделалось серьезным. Стало очевидно, что она хочет что-то обсудить.

Возможно, кто-то мог бы подумать, что перемена темы разговора и резкий переход к делу не соответствуют хорошему тону, но только не граф. Напротив, граф считал, что быстрый переход к делу за чаем является совершенно нормальным явлением и нисколько не нарушает этикета чаепития. Люди пьют чай вместе, вполне возможно, только для того, чтобы обсудить то, что их волнует.

Все чаепития, на которые когда-либо приглашали графа, проходили по этой схеме. Где бы те ни происходили: в гостиной с окнами, выходящими на Фонтанку, или в чайной, или в ресторане в городе – до того как кто-либо успел прикоснуться к сладкому, приглашающая сторона четко объясняла причину встречи. Переход от разговора на общие темы и светского обмена любезностями происходил зачастую при помощи одного слова или фразы.

Любимой вступительной фразой бабушки графа были слова: «Я слышала, Александр…» Например: «Я слышала о тебе, Александр, не самые приятные вещи, мой мальчик…» Очаровательная заложница своего собственного сердца княгиня Полякова переходила к делу следующим образом: «Ох, Александр! Я совершила ужасную ошибку…» Юная Нина, судя по всему, в качестве такого «вступительного слова» использовала фразу: «Ну так вот…»

– Совершенно верно, Александр Ильич. Еще одна сильная гроза, и все цветки сирени сдует. Ну так вот…

Граф почувствовал по тону ее голоса, что Нина переходит к делу. Он подбоченился, наклонился к собеседнице под углом семьдесят градусов и придал лицу выражение серьезное, но при этом совершенно нейтральное. В зависимости от последующих слов Нины выражение его лица было готово отразить чувство сострадания и симпатии, заботы или возмущения.