— Невероятно, правда? — у Афанасьева даже получилось усмехнуться.

— С чего вы это взяли? — не понимала я. — Думаете, он убил родного отца?

В зеркале я заметила, как рот Одинцова скривился в усмешке, а Юрий Витальевич покачал головой.

— Кристина, ваше изумление по этому поводу можно объяснить только молодостью и отсутствием какого-либо жизненного опыта, — вздохнул последний. — Не забывайте, кем был этот мальчик. Сыном женщины, что сошла с ума. Тесное общение с матерью явно не пошло ему на пользу.

То ли история была слишком запутанной, то ли логика на сегодня оставила меня.

— Я все равно не понимаю.

— Все эти дни я думал о вашем рассказе, — продолжал Афанасьев, не удивленный моим вопросом. — И мне пришла в голову мысль узнать о сыне Вари хоть что-то. Мальчик наверняка носил фамилию отца. Тот факт, что в определённом возрасте он перестал навещать мать, могло говорить, что его отдали учиться или увезли отсюда. Пришлось сделать несколько звонков, прежде, чем я нашел знающих людей. Оказалось, что мальчик в самом деле существовал и по документам являлся сыном Краснова. Его назвали Сережей. Мальчика отослали учиться в Москву, в пансион Ломоносова. Затем он продолжил обучением в самом МГУ. У парня был успехи по всем фронтам. Потом устроился на работу, долгое время жил то в общежитии, то на съемной квартире. Последние пять лет поселился в Подмосковье. За квартиру всегда платил вперед. И вот примерно месяц назад хозяева несколько дней не могли ему дозвониться. Пришли в квартиру, а там пусто. Решили, что-то стряслось, и написали заявление в полицию о пропаже человека. Сергея Краснова до сих пор разыскивают, но пока не преуспели.

— По-вашему, он вернулся в наш город, чтобы убить отца? — я пыталась понять, как связаны между собой все эти события. Но ответ Афанасьева ошеломил меня.

— Он вернулся, чтобы убить Андрея.

— Господи! — я едва не потеряла дар речи. — Да зачем ему это?!

— Ах, да. Я в самом деле кое-что забыл вам рассказать, — Юрий Витальевич безмятежно посматривал в окно. Профессор Одинцов наслаждался этим моментом, ведь он уже все знал, и мое изумленное лицо забавляло его.

— Андрей — внук Вари, — спокойной пояснил профессор латыни, и мне показалось, что рядом со мной взорвался снаряд. — И сын того ребенка, которого Варя пыталась убить в момент приступа.

Это не укладывалось в голове. Одна новость за другой, — голова сейчас взорвется.

— Чего?!

— Видно, Сергей решил закончить миссию матери, — продолжал Афанасьев, не давая мне опомниться. — Разузнал все про него, похитил Настю и заманил таким образом парня на белый завод.

— Но вместо Андрея должен погибнуть его отец! Причем здесь он?

— Этого я не знаю. Может, у них более глобальный план, и они хотят убить и отца, и сына. — пожал плечами Афанасьев. — К тому же, мы не в курсе, что с отцом Андрея. Не исключено, что Сергей уже поработал с ним… Да и неважно это. Мы остановим Краснова, и он получит пожизненное место рядом с матерью. Я об этом позабочусь.

Я снова вспомнила мрачную фигуру на снимке Алины, наблюдающую в дверях за нами. Наблюдающую… Неужели в тот вечер это был Краснов? А мы так безмятежно гуляли там, не обращая ни на что внимания! Этот человек и в правду очень умен и опасен. К тому же, безумец. Он выследил Алину до двери и подкинул ей брелок. Зачем? Просто пошутить? Или на мою подругу у него тоже есть какие-то планы? А потом это фото в доме Андрея. Фото его отца. Теперь стало ясно, что Сергей подкинул его с каким-то умыслом. Но что оно означало?

— А что, если и Варя, и Сергей думают, что Андрей — это его отец? — вдруг проговорила я. Одинцов сомнительно вскинул бровь, а Юрий Витальевич непонимающе обернулся ко мне.

— Как это? — спросил Афанасьев.

— Когда ребята в первый раз приехали в диспансер на занятия, у них там произошел странный инцидент, — вспомнила я. — Остапова… То есть, Варя, увидела Андрея и набросилась на него…

— Да, конечно, я помню об этом! — воскликнул Юрий Витальевич. — Из больницы позвонили в директорат, и новость о нападении распространилась между преподавательским составом. Я тогда еще не понял, из-за чего это все.

— Выходит, она знала, как примерно выглядит ее сын, — протянул Одинцов. Пошел мелкий дождь, и он включил дворники. Мы уже покидали город и вскоре должны были оказаться у белого завода. — Потом увидела Андрея и подумала, что это он и есть. Ведь для нее понятия времени не существует. В момент приступа ее мозг соединяет все сведения в одной точке. Допустим, наш заведующий отдал ей фото сына, она сохранила его и сейчас показала Сергею. Тот решил, что речь об Андрее, ведь должен же он походить на отца. Им ведь невдомек, что прошло больше полувека.

— В воскресенье к Андрею вломились на квартиру и подбросили фото его отца в молодости, — проговорила я. Юрий Витальевич медленно закивал головой, и все мы замолчали. Мы все поняли, что это был еще один знак от нашего не в меру умного приятеля. Но мы оказались слишком слепы, чтоб рассмотреть их. Мы были слабыми соперниками.

Одинцов приглушил мотор, и машина остановилась на окраине леса, предварявшего белый завод.

— Дальше придется прогуляться, — заметил Константин Александрович. Следующее, что он сделал, поразило меня. Прямо как в фильмах, он открыл бардачок и достал оттуда пистолет!

— Офигеть! — вырвалось у меня. — Вы что собираетесь делать?

— А что это, по-вашему? — невозмутимо спросил Одинцов, повертев в руках оружие. Он держал его крепкой хваткой, по которой угадывалось мастерское владение данной штуковиной.

— Пистолет, — проговорила я, наблюдая, как он исчезает за поясом Константина Александровича. — И явно не клеевой.

— Вот видите, как все просто, — продолжал он. — Дальше додумаете сами?

Он вылез из машины, и я, спохватившись, выскользнула следом.

— Куда?! — донесся до меня голос Афанасьева, который я прихлопнула дверцей. Профессор анатомии увидел, что я вышла, и недоуменно посмотрел на меня.

— Можно поинтересоваться, для чего вы покинули салон? — спросил Константин Александрович. Мое поведение невообразимо раздражало его. Казалось, будь его воля, он с удовольствием зарядил бы в меня каким-нибудь внезапным наркозом.

— Я пойду с вами!

Одинцов прыснул от смеха

— Вы с ума сошли? — спросил он.

— Там моя подруга, я хочу помочь, — не так-то просто было угомонить меня.

— Пользы от вас нет, сядьте в машину, или я сам вас посажу туда, — грозно сказал Константин Александрович. Мне стало страшно вступать с ним в спор и терять время. Поэтому я сделала обиженный вид и села обратно в машину, нарочито громко хлопнув дверью. Это сработало, и Одинцов быстрыми шагами направился к белому заводу.

— Думаете, он его пристрелит? — спросила я.

— Смотря как все обернется, — уклончиво ответил Юрий Витальевич.

— А нам не надо вызвать полицию там или еще кого-нибудь?

— Полицию, скорую, пожарников, — пробормотал профессор латыни. — Вызовем всех этих господ позже, когда все решится.

Одинцов скрылся из вида минут семь назад. Сейчас он уже наверняка зашел внутрь завода. Значит, могу выйти и я.

— Ладно, — быстро и беззаботно сказала я. — Счастливого дня!

Я выпорхнула из машины и краем глаза видела, как Юрий Витальевич закопошился в кресле. Он стучал по стеклу, хватал трость, потом даже открыл дверь, но я бежала к заводу и ничего не слышала. Я знала, что Афанасьев со своей больной ногой не сунется за мной. К тому же, даже если попробует, у него уйдет полдня, чтобы добраться сквозь лес до завода. Вскоре деревья передо мной расступились, и я снова увидела мрачноватое здание белого завода. Битое косыми струями осеннего дождя, оно по-прежнему искоса смотрело на меня сквозь огромные бреши. Этот взгляд мертвого завода давил на грудь, мешая дышать. Я знала, что внутри это существо держит моих друзей. Несложно было представит, что завод играет на стороне Краснова.

Отбросив пугающие меня мысли, я смело двинулась к заводу и проникла внутрь так же, как мы проходили сюда с Алиной. И снова густая тьма с проблесками далекого света. Я замерла и прислушалась.