Я взглянула на изображение и улыбнулась. Бабушка была очень красивой, — необыкновенное сочетание юного лица и мудрого, проницательного взгляда. Из коридора послышались шаги. Это пришла мама и решила узнать, чего я тут копаюсь.

— У вас в глазах один огонь, — она приобняла меня за плечи, глядя на бабушку. О нашем сходстве с бабушкой говорили все родственники, и мне это было безумно приятно, хоть я и считала, что они мне льстят. И тут что-то показалось мне странным. Что-то на самой фотографии. Я вглядывалась в изображение, которое, как мне казалось, прочно впечаталось в память, но ничего не находила. Мама настойчиво пыталась вернуть меня к реальности и к столу, поэтому пришлось отложить фото обратно в ящик. Но внезапно возникшая тревога продолжал звенеть еле слышным колокольчиком в голове.

Вскоре бабушка засобиралась домой. Зевс вертелся у входной двери, явно скучая по родному коврику, лежащему у кровати хозяйки. Тогда я накинула олимпийку и отправилась провожать бабушку.

***

На утро стояли две лекции по анатомии, затем лекция по гистологии и органической химии. Как и договаривались, мы встретились с Настей у ворот университета, придя практически в одно и то же время, и вместе пошли в аудиторию.

— Кстати, если ты не в курсе, мы с тобой в третьей маленькой группе, а вон наш староста, Паша Кобзев, — информировала меня Настя, когда мы заняли два места на пятом ряду. Я проследила взглядом в указанном направлении и увидела пухленького паренька, с серьёзным видом разглядывающего остальных студентов. Помимо воли я засмеялась, — ну как в семнадцать лет можно иметь такое выражение лица? Как будто вся тяжесть мира поселилась в его капюшоне! «Может и правда поселилась!» — оговорил меня голос совести.

— Какое совпадение, что мы с тобой в одной группе, — заметила я.

— А это и не совпадение, — хихикнула девушка. — Я решила перевестись к вам.

— Круто, теперь я точно не буду одна, — мне и правда стало как-то спокойней. А то уже порядком надоела моя вечная история, когда все мигом находят себе друзей, а я сижу за пустой партой и вроде бы подруга со всеми, а на самом деле — ни с кем.

Чуть позже мы понемногу познакомились со остальными ребятами, сидящими рядом. Кто-то показал фото списка, где все распределены по группам, и мы с Настей узнали, что в нашей группе десять человек.

— Ну, что, студент Лебедева, готова вступить на тропу медицины? — спросила я, желая попробовать на вкус фамилию новой подруги.

— Так точно, кэп Матвеева! — отрапортовала Настя, и я как всегда вздрогнула, услышав свою фамилию. Вскоре в аудиторию вошел преподаватель, и все, мигом притихнув, встали.

— Доброе утро, присаживайтесь, — произнёс вошедший, и я поняла, что это тот самый человек, который застал Максима с его другом за поджиганием памятника.

— Я заведующий кафедры анатомии, профессор Одинцов Константин Александрович. Прежде, чем мы начнем, хочу вас поздравить с началом обучения, с поступлением в наши стены. Надеюсь, это будет продуктивное время как для вас, так и для нас.

Он улыбнулся, и в аудитории раздались аплодисменты. Тем временем, профессор Одинцов уже открыл презентацию, и на первом слайде обозначилось: «Анатомия как наука. Введение в анатомию человека».

***

Константин Александрович рассказывал очень интересно. Студенты опомниться не успели, как две лекционные пары закончились. Впереди был получасовой перерыв, и мы с Настей отправились в буфет. Нам следовало спуститься по центральной лестнице на первый этаж и повернуть направо. Как раз там находился большой буфетный зал.

На уровне второго этажа лестница переходила в небольшую площадку. Стоило мне приблизиться к этому месту, как вчерашнее чувство тревоги вновь нахлынуло. Я остановилась, не понимая, в чем же дело. Мимо, крича и смеясь, проходили другие студенты. Чтобы никому не мешаться, я отошла к стене и осмотрелась, совершенно не зная, что я ищу. Ясно было одно, — все дело в фотографии. Что-то на ней было, что-то засело в подсознании, и вот я наконец поняла, что именно. Под удивленный взгляд Насти я прикоснулась к стене. Сейчас ее оклеили в обои серого цвета, но под ними все равно угадывался этот контур.

— Кристин, да в чем дело? — не понимала Настя. — Ты как сомнамбула тут вросла!

— Смотри, — не обращая внимания на ворчание подруги, я указала ей на выпирающие стыки. — Видишь? Тут была дверь!

Сейчас я понимала, что именно не давало мне покоя все это время. Там, на фотографии, позади трех подруг виден темный просвет двери. Сейчас же стена была глухой. Дверь замуровали, но то ли недостаточно хорошо выполнили работу, то ли это не слишком кого-то заботило. Стоило приглядеться, и на стене явственно проступали контуры большого прямоугольника.

— Господи! Дальше-то что? — искренне не понимала Настя. — Была и была. Слушай, пошли отсюда, на нас уже пялятся как на идиотов.

В целом, это было правдой. Мое расследование потихоньку привлекало внимание проходящих мимо студентов. Девчонки с нашего курса, имен которых я пока не запомнила, свесились с лестницы и с улыбками перешептывались.

— Ладно, валим, — согласилась я, не собираясь прослыть чокнутой, но напоследок как можно незаметней постучала по стене. Не могу утверждать этого наверняка, но звук показался мне таким, будто там не глухая стена, а какое-то пространство.

***

Мы спустились в буфет и, пока Настя покупала нам булочки с чаем, я заметила за одним из столов Максима. Он сидел в компании ребят, среди которых был и так называемый Данте, и пытался наколоть какое-то произведение здешнего повара пластиковой вилкой.

— Видишь того парня? — я указала на Давыдова. Настя улыбнулась, потихоньку приближаясь к кассе.

— Симпатичный, — кивнула она. — И, кстати, пялится на тебя.

— Перестань, это мой друг, — мне стало смешно. — Сядем к ним?

Настя согласилась, и мы направились к ребятам.

— Господа, к нам приближается будущее российской медицины! — сообщил всем Давыдов, и мне сразу захотелось чем-нибудь кинуть в него. — Светила, можно сказать!

Не обращая внимания на столь теплый прием, мы с Настей пожелали всем приятного аппетита.

— Я с ним не знакома, — с улыбкой пояснила я и села на свободный стул.

— С ним знакомства вообще запретить надо, — согласился Данте и протянул мне руку: — Андрей Сажнев.

— Но все зовут его Грузин, — добавил другой парень.

— Какой-то ты неправильный грузин, — заметила Настя. Уплетая пирожок с картошкой, я взглянула на Андрея и поняла, что на грузина он и вправду не похож. Парень был рыжеволосым, смуглым, с россыпью веснушек по всему лицу и больше напоминал Антошку из старого мультика.

— Да он просто грузит всех вечно, достал, — засмеялся Максим, и остальные ребята подхватили его хохот. Мой друг был очень добрым, что и говорить. Правда, никто не обиделся, и разговор потек дальше. Настя принялась возмущаться мерзким чаем, а Сажнев, распушив воображаемый хвост, упражнялся в остротах и шутках. Искоса глядя на него, я улыбнулась. Природа наградила меня внутренним чутьем, которое всегда подсказывало чувства и настроения других людей. Вот и сейчас я точно знала, что Андрей устраивает этот концерт для Насти.

— Есть разговор, — негромко сказал Максим, и я повернулась к нему. Он тоже улыбался, явно поняв, что происходит между его другом и Настей.

— Я тебя внимательно, — мне стало интересно. Но Максим покачал головой.

— После пар тогда, ты в два примерно заканчиваешь? — этот вопрос прозвучал небрежно, но я поняла, что он смотрел мое расписание.

— Вообще да, но можем и вечером встретиться, — попыталась отказаться я. Была у меня привычка после учебы сразу возвращаться домой, и только потом решать какие-нибудь дела.

— Нет, я уже кое с кем договорился на вечер, — снова прозвучал его небрежный тон, и он повернулся, словно искал кого-то в толпе. Но мой долгий вопросительный взгляд сделал свое дело, и Давыдов, засмеявшись, закрыл лицо рукой.

— Во-первых, прекрати так на меня смотреть, все объяснения позже, — заявил он.