— Это хорошо. Ведь в приют ты больше не вернешься. Я подумал, что это было бы неправильно, — на секунду я замерла, не веря собственным ушам. Неужели мне не придётся больше жить там? В этом ужасном месте, которое принесло большую часть неприятных воспоминаний? Только благодаря миссис Лэйкон я могла перенести ту боль. — Отныне Хогвартс твой дом на несколько лет.

Мне жутко захотелось обнять этого человека, но я остановила свой порыв, выдав свою радость лишь искрящимися от счастья глазами и широкой детской улыбкой.

Его большая ладонь стала неспешно поглаживать мою макушку. Так делала только мама. Такое действие навело на меня печаль и радость одновременно. Странно, но в тот день я впервые испытала смешанные чувства и эмоции.

— Я говорил с профессорами, но, думаю, что на должность твоего Просветителя подойдёт профессор Снейп, — при упоминании фамилии зельевара я побледнела. Несколько секунд молчала, осмысливая сказанное директором.

Дети, у которых не было родителей, закреплялись за одним из учителей, и те являлись их опекунами в стенах школы. Обычно профессора не брали на себя такую ответственность, подобные случаи были исключениями. Дамблдор был опекуном Тома Редла. Это я знала хорошо. В некотором роде я понимала, почему старец не желал присматривать за мной в этом ключе. Я — тоже слизеринка, как и тот мальчик, который стал Ужасным Тёмным волшебником спустя много лет.

— Не думаю, что он согласится… — ответила я, поднимая голову вновь и заглядывая в очи этого всёпонимающего существа.

Я не хотела, чтобы Мастер Зелий был моим опекуном.

Старец тихо засмеялся, отчего его морщины около рта немного разгладились, а глаза наполнились яркими красками.

— Он уже согласился, дорогая, — немного погодя ответил он, не отрывая от меня взгляда.

Я сглотнула. Не имея возможности и смелости требовать от жизни то, что казалось мне более нужным, я не сказала старцу о том, что боялась этого человека. Промолчала. Быть может, следовало бы и сказать. Я уже ничего не знаю…

— Что-то не так? — спросил он, легонько сжимая мою ладошку.

— Нет, нет! Я очень рада, — помню, как эти слова дались мне с огромным трудом. Буквально выдавливала улыбку.

Мне не хотелось огорчать его. Ведь он так много сделал для меня. Разве я могла отплатить ему другой монетой?

— Вот и хорошо, — старец снова улыбнулся. — За три часа до отбоя ты должна будешь приходить к нему в подземелья. Он поможет с учёбой. Хотя… впрочем, там и решите, — наверное, Дамблдор и сам не верил в то, что Мастер Зелий будет помогать чужому ребёнку с уроками.

Я вообще не понимала, почему он согласился. Может, ему было одиноко? Нет. Такие люди привыкли к одиночеству и им, напротив, чуждо социальное окружение.

Я попрощалась с директором и вышла из помещения с тяжёлой ношей на сердце. Мне придётся проводить с моим нелюбимым учителем каждый день три часа сверх нормы. За эти минуты можно просто-напросто свихнуться.

Боже, помоги мне.

***

Трансфигурация по-прежнему была для меня самым сложным предметом. Я совершенно не понимала, как из воздуха можно создать стакан воды. Профессор МакГонагалл не сердилась, только как-то грустно смотрела, будто я была очень-очень на кого-то похожа, и она жалела меня так же, как и того человека.

Ненавижу жалость.

Это не сострадание или сочувствие, это — нож в сердце. Словно большего, чем это чувство, я не заслуживаю.

Противно.

Я стояла около двери, ведущей в личный кабинет профессора Снейпа, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Ладони ужасно потели, а перед глазами сверкали яркие вспышки. Тело было словно парализовано.

Громко стучу побелевшими от страха костяшками по массиву из дерева. Быстро захожу внутрь и опускаю глаза, не желая встречаться с этим тёмным существом взглядом.

— Проходите, мисс Силвер, — строго произносит он, и я слышу, как отодвигается тяжёлый стул.

Несколько секунд я не могла пошевелиться, но потом всё же переступила через себя и подошла к его рабочему столу из красного дерева. Я не произносила ни слова.

— Дамблдор объяснил Вам, почему Вы здесь? — подходит ближе. Тон его точно такой же, как и на уроках. Я не была удивлена.

— Да, — тихо шепчу свой ответ, рассматривая школьные туфли.

— Отлично… Каникулы Вы будете проводить в Хогвартсе. Если возникнут какие-то проблемы относительно предметов, то, увы, у меня довольно много дел, и я не смогу помогать Вам в этом аспекте. В мои обязанности входит присмотр за Вашей персоной и Ваша безопасность. Есть какие-то вопросы или пожелания? — тон был безразличным. Я видела, как его мантия струилась, подобно шлейфу, пока он вышагивал в помещении быстрым шагом.

Я молчала. Меня одолевали сомнения. Можно ли попросить его, или же он сочтет это за неуважение?

— Вы слышите меня, мисс? — уже раздраженно спросил декан, резко останавливаясь.

— Да, сэр… Простите мне мою медлительность, — протараторила я, судорожно выдыхая, — У меня будет… только одна… просьба…

Я чувствовала его внимательный взгляд. Через несколько секунд он взмахнул рукой, поправив пряди своих чёрных волос.

— Какая же? — тише, чем обычно, сказал профессор Снейп. Будто это было тайной.

— Вы… не могли бы позволить мне навещать… могилу матери один раз в год? — я думаю, он не был изумлён.

Мужчина некоторое время молчал, но потом озвучил свой ответ, который, лично для меня, был абсолютной неожиданностью:

— Да. С моим сопровождением, — профессор отошёл от меня и направился к полке с различными фолиантами, легко прикасаясь к их корешкам.

Я вскинула голову, наконец решительно вглядываясь в профиль моего Просветителя.

— Спасибо, — громче и уверенней, говорю я, понимая, что действительно благодарна.

***

Зелья по-прежнему были моим любимым предметом. Я всегда получала «Превосходно» только по этому уроку. Но большей радостью было осознание того, что эти оценки были справедливыми.

После одного странного случая никто не смеялся надо мной из слизеринцев.

В дуэльном клубе я состояла, но вызвали меня на эту самую дуэль лишь в конце учебного года.

Моим противником была Пэнси Паркинсон. Наверное, вы сейчас будете смеяться, но мы с ней не ладили ещё с первого дня знакомства. И теперь представьте, что вам дают фору, и вы можете издеваться над своим недругом целых пять минут поединка. Этим недругом была я. На моём теле не осталось живого места, так как девочка использовала те заклятья, которые мы ещё не проходили. Я не отступала, ведь тогда бы показала свою слабость перед всеми студентами моего курса. И, несомненно, они бы тогда точно издевались надо мной. И я не желала давать повода.

Я бы могла сравнить это минутно-опьяняющее чувство с первой каплей алкоголя для несовершеннолетней девчонки. Ново. Я помню, как чей-то знакомый голос тихо прошептал в голове какое-то слово, суть которого я уловила лишь позже.

Я неосознанно произнесла его вслух, направив палочку на сверстницу. Её стали бить молнии из моего орудия в прямом смысле слова в одно и тоже место, а потом её отбросило метра на два в сторону. Тогда я сильно испугалась самой себя, а нужно было бояться другого человека…

— Пэнси, с тобой всё в порядке?! — небрежно отбросив палочку, которая скатилась к ногам детей, я подбежала к ней и помогла подняться.

— Ты ненормальная! — проверещала Паркинсон мне прямо в лицо, показывая сильный ожог на плече, — Я убью тебя, тварь… — прошипела она угрозу. Мурашки по телу.

Я сглотнула и дрожащим голосом подозвала профессора Снейпа, который наблюдал за этой сценой, как капитан клуба. Мужчина сурово взглянул на мою персону, а затем схватил Паркинсон за запястье и скрылся вместе с ней за поворотом. Я услышала только обрывок его гневной тирады:

— Вы этого заслуживаете, мисс.

Не помню, что было тогда, когда учитель вернулся, но зато в моём сознании в те секунды засела одна странная мысль. Тот голос был действительно мне очень знаком…

Комментарий к Глава 3. Защита