Огромное круглое окно с расписными витражами. Размером оно превышало даже люстру в Большом Зале. Всё было настолько точенным и изящным, что я не удержалась и дотронулась до холодного стекла. Мелкие узоры простирались на всю длину, прекрасные цветы, которые, казалось, с каждой секундой, пока я смотрела на них, всё больше оживали. Свет алого цвета изливался на пол, близ этого великолепия. Это приковывало взгляд и заставляло замирать все тело. Хрусталь искрился в лучах восходящего солнца, и постепенно цвет сменялся на более неприметный — серо-голубой.
В тот момент я думала о том, какой величественной может быть вещь, а, значит, и мастер, сотворивший это чудо, являлся в некотором смысле слова — гением. Тогда что же мешает мне создать что-то подобное?
Мне часто говорили, что успешные люди только те, кто имеют талант в своём роде занятий. Но я вынуждена не согласиться с этим предположением. Если человек, имея всю возможность научиться чему-либо, не желает этого, то все усилия бесполезны. Вся предрасположенность уйдёт, не успеет этот человек и оглянуться.
Салазар Слизерин ценил амбициозность. Быть может, человек, не имеющий никакого таланта, может добиться успеха благодаря своим амбициям? Хотя, впрочем, если эти мечты осуществимы…
Я много думала, прижимаясь спиной к стеклу и постепенно сползая на корточки. Если прилагать усилия, жить своей целью, то цель непременно станет более достижимой. Это точно так же, как и учение чтению: вначале очень трудно, но зато потом этот навык становится бесценным. Буквы кажутся незнакомыми и какими-то чужими, но, вживаясь в роль чтеца, это чувство дискомфорта постепенно уходит и сменяется новым — обыденным.
Так странно, что человек такое существо, которое привыкает ко всему. И к плохому, и к хорошему. Но как отличить добро от зла? Ведь иногда эти понятия стираются, когда находишься на перепутье… Наверное, это заложено в каждом человеке, но вот мы выбираем — удушить ли нашу совесть или позволить ей расти в соответствии с Человеческой моралью.
Мама всегда одевала меня самым скромным образом, иногда и перебарщивая, так что временами я действительно походила на Серую Мышь, хотя Эллинор сама носила довольно откровенные наряды. Она не желала, чтобы я была похожей на неё.
Я думала и над тем, что, когда учебный год закончится, то обязательно навещу её и расскажу о том, что приключилось со мной в Хогвартсе. Могилка не была богатой, но, пока я жила в приюте, то каждый день приносила какой-нибудь букет полевых цветов, и чёрный мрамор становился более красочным и нежным.
В какой-то момент я почувствовала сильный, болезненный толчок в грудь и невольно стала вертеть головой по сторонам. Словно кто-то заглянул мне в голову, расколов сознание напополам и вытащив частичку моих воспоминаний. На мгновение мне даже показалось, что край чёрной мантии скрылся за очередным стеллажом, но я списала это видение на разыгравшееся воображение.
Поднявшись, я зашагала прочь от Алого Окна, которое в последствии стало моим личным местом утешения, какого-то вечного покоя и постоянного, непрестанного вдохновения.
***
Все следующие ночи я зубрила те предметы, которые получались крайне ужасно. Наконец, по чарам я добилась «Выше ожидаемого». Для меня это было достижением, так как ранее я имела твёрдый, во всех смыслах этого слова, «Тролль».
Мои однокурсники думали, что я списала у кого-то и просто не желала признаваться в своей тупости. Но я решила доказать им, что чего-то стою.
К тому же, если запустить сейчас учёбу, то потом подняться будет гораздо труднее. Я это понимала, хоть мне и было только одиннадцать лет.
Большинство слизеринок предпочитали разговоры о мальчиках подготовке к следующему предмету. Я же старалась забыть о том, что рядом стоят эти пустышки из «благородных» родов.
Я презирала их всей своей детской душой. Они отвечали мне тем же.
Защиту От Тёмных Искусств вёл мужчина, который постоянно заикался. Над ним смеялась вся школа. Мне же было очень жаль этого человека. Наверное, ему было страшно, точно так же, как и мне, находиться среди этих детей, которые порой более походили на акул, чем на невинных созданий.
Этот предмет был очень сложным. Но, прочитав те темы, которые я не понимала, несколько раз, углубляясь в смысл написанного, мне стало намного легче писать тесты и отвечать на «Удовлетворительно».
На мётлах же я держалась из последних сил и часто падала, от чего большинство однокурсников поднимали мои ошибки на смех. Мадам Трюк пыталась их утихомирить, но иногда это не получалось. Я постоянно ходила с ушибами и синяками. Странно, но боль не заставляла меня отступать, напротив, она подталкивала идти дальше, несмотря на мнение других. Я была очень слабой физически. И это сыграло далеко не лучшую роль в Полётах на Метлах.
Я всё равно не отступалась.
Травология была чем-то похожа на Зельеварение. Большинство растений, которые нам показывала профессор Стебль, были ингредиентами некоторых зелий. Venomous Tentacula или Жгучая Антенница, была просто огромной. Я слышала тихое постукивание, отчего по телу разливалась сильная дрожь. Плоды и листья были чрезвычайно дорогими, а потому Министерство запретило торговлю этими странными растениями. Хотя, лично я бы не рискнула своей жизнью ради пары галеонов — Антенница могла схватить и проглотить.
Астрономия мне показалась самым невероятнейшим предметом. Ночное небо было прекрасным, а звёзды, сияющие в глубине этой тьмы, казались чем-то непостижимым для моего сознания. Мы — всего лишь прах в этой огромной Вселенной. Но у нас есть то, чего нет ни у чего более — Человеческая душа.
Постепенно я привыкала к своему статусу «Серой Мыши», и мне, по правде говоря, нравилось чувствовать себя непричастной к ужасным хитростям этих змей.
***
— Долгопупс, назовите мне ингредиенты Зелья Фрактикуса, — низким тоном почти прошипел профессор Снейп.
Он был в двух партах от меня, но я не переставала сутулиться — эта поза была в каком-то смысле защитной. Спустя целых шесть месяцев я не переставала испытывать жгучий страх.
— Я… я… не знаю, сэр… — протараторил мальчишка, опустив глаза в пол.
— Просто замечательно! Минус пять очков с Гриффиндора! — с победным триумфом продолжил мужчина, теперь подходя ближе по направлению ко мне и смотря на моего соседа по парте. — Финниган!
— Лунный камень… — начал было слизеринец, но учитель не дал ему договорить.
— Болван! Там и в помине нет даже таких букв. — Герман тут же получил хороший подзатыльник учебником, а сам мужчина устремил свой взгляд на меня. Нутро похолодело. — Силвер!
Я смочила пересохшее горло слюной и зажмурила глаза.
— Пять листьев Ядовитой Тентакулы, одна слеза феникса, сто грамм пчелиной пыльцы в чистом виде, глаз заспиртованной змеи и одна мера порошка из Волшебных Фиалок, — на одном дыхании выпалила я. В этот момент мне казалось, что я бледнее снега и что сердце непременно выскочит из груди.
— Пять баллов Слизерину, — только сказал он, и я наконец смогла перебороть свой страх и посмотреть прямо ему в лицо, открыв очи.
Чёрные глубокие глаза словно заглядывали в душу, внимательно изучая её. Вытаскивая на поверхность то, что я желала спрятать ото всех. Свою слабость.
Мои опасения подтвердились — я и вправду жутко боялась этого человека.
========== Глава 3. Защита ==========
В одно утро меня вызвал к себе Дамблдор. Я помню, как тряслись коленки, перед тем, как гаргулья приняла пароль, произнесённый моим тихим, дрожащим голосом.
Старец приятно улыбнулся и указал жестом на кресло для посетителей. Кабинет этого светлого человека был таким же светлым, как и он сам. Столько окон, книг, всяких странных вещиц и портретов его предшественников… Всё это казалось мне чем-то схожим с его душой.
— Дитя моё, ты уже привыкла к здешним местам? — его тон был похож на пушинку — легок и непринужденен.
— Да, директор Дамблдор, — еле слышно прошептала я, несмело глядя ему в глаза.
