И тут он ощутил в заднем кармане джинсов тяжесть старенького телефона. Неужели проводница его не взяла? Хотя что он стоит в сравнении с дорогим смартфоном? Его-то уж точно сперла, дрянь. Скорее всего, именно из-за него-то все и произошло. Проводница увидела дорогую игрушку, затем подумала, что перед ней геолог, возвращающийся с вахты… Она ведь так и сказала! Вот и весь сценарий. А раз геолог, значит, денег полная сумка и карманы. Вот удивилась, наверное, когда, кроме смартфона и полутора тысяч, не нашла ничего стоящего.

Но наличие телефона вселяло надежду. Можно ведь позвонить в «Скорую» или в полицию. И не важно, что Еремеенко представления не имел, где находится. Он знал, что, чисто технически, оператору несложно определить, с какой базой связан аппарат и где примерно находится. А тут еще и железная дорога как ориентир. Главное, дозвониться и сообщить о себе!

Но радость длилась недолго. Достав телефон, Еремеенко понял, что позвонить по нему уже никуда не получится. Экран треснул мелкими брызгами, а без него не работал и сенсор. Сжав бесполезный телефон в кулаке, Еремеенко попытался собраться с мыслями. Получилось не очень. Чувствовал он себя отвратительно. Боль от побоев и падения быстро нашла общий язык с инфекцией, разрывавшей грудь кашлем, и они вместе принялись вытягивать из Еремеенко последние силы и волю.

– Ну вот уж хрен! – вслух прошептал он. – Я, блин, как Мересьев, и без ног доползу до цели.

Приняв наконец решение добираться до ближайшей дороги, он собрался с духом и пополз через заросли осоки и конотопа.

Скорость такого передвижения оставляла желать лучшего, но выбирать не приходилось. Дальше еще хуже – пустырь оказался засыпан бетонной крошкой, завален проволокой и ржавыми кусками арматуры и кровельного железа. Но Еремеенко сдаваться не собирался.

– Не сдохну я здесь! – упрямо твердил он, работая стертыми почти до кости локтями. – Не сдохну, и все. Не сегодня.

Солнце перевалило за полдень, и летняя жара уже властвовала вовсю, местами разливая по асфальту зеркальные лужицы миражей. Автомобилей на дорогах было немного, так как одни их владельцы уже воспользовались возможностью оказаться на даче, а кто таковой не имел, томились на работе, мечтая оказаться на месте первых.

Машина «Скорой помощи», завывая сиреной и посверкивая синими маячками, выскочила с грунтовки промышленной зоны на окраине Воронежа, оставив за собой облако пыли. «Скорая» выкатилась на асфальт и повернула в сторону города.

– Юра, куда дали? – спросил водитель у сидящего рядом фельдшера в синей униформе.

– Погоди минуту, Михалыч! Еще не решили, – не отрывая телефонную трубку от уха, ответил тот. – Должны травматологию нам выделить. И не спеши, я парню не могу дать наркотик, у него все признаки черепно-мозговой. Так что не растряси, сам видел, у него перелом!

– Не учи отца кататься! – пробурчал Михалыч.

Он выключил сирену, въехав в жилую зону, из спецсигналов оставил только проблесковые маячки над крышей «Газели».

Созвонившись с отделом госпитализации, старший в бригаде фельдшер Юрий выяснил, что неизвестного пострадавшего готовы принять в травматологическом отделении больницы «Скорой помощи». Он сообщил об этом водителю и обернулся через плечо. Там, в салоне, рядом с парнем, лежащим без сознания на носилках, сидел второй фельдшер бригады по имени Василий.

– Как он? – спросил Юрий.

– Никак. – Василий пожал плечами. – В сознание не приходит. Сопор-кома «один». Джинсы бы надо срезать с него, голень, где перелом, сильно распухла.

– Довезем уже через десять минут, – успокоил его Юрий. – На хрен брать на себя лишнюю работу? Шину наложили, и хватит! Сдадим травматологам, а те уж пусть решают, что дальше делать.

Машину снова тряхнуло, но лежащий на носилках парень никак не отреагировал. Василий придержал трубку, ведущую от капельницы к вене пострадавшего.

Вскоре водитель повернул, и «Скорая» подкатила к приемному покою больницы, укрывшийся в прохладной тени шумящих на ветру тополей.

Фельдшеры выскочили из машины, один открыл дверь приемного, второй вместе с водителем вытащил носилки из машины, и вместе они закатили их по пандусу в приемный покой. Там бригаду встретил травматолог приемного отделения Башмин. Увидев шину, побои и капельницу, сразу понял, что больной его.

– К нам? С чем? – с ходу спросил он у старшего фельдшера бригады.

Юрий ответил:

– Закрытая черепно-мозговая травма темени. Множественные ушибы правой стороны тела, плеча, предплечья, перелом правой голени. Двойной. Да и еще. У него то ли ушиб легкого, то ли пневмония двухсторонняя. Сложно понять на ходу. Хрипит сильно. Больше склоняюсь к пневмонии, так как в блистере, найденном у него в кармане, не хватает четырех таблеток бисептола. Но раз уж травма тут тяжелая, то однозначно к вам – с пневмонией разберетесь, терапевты помогут.

– Безымянный, что ли? – с недовольством уточнил Башмин. – Ладно, молодой, одет хорошо, значит, родственники найдутся.

Юрий облегченно выдохнул, решив, что проблемы в приемном отделении не возникнут. Впрочем, ввиду ряда обстоятельств о проблемах думать было нужно. Да, безымянный, да, без сознания, да, без полиса. Но парень молодой, как справедливо заметил Башмин, родня найдется. Как только физиономия вернется в норму, фото отправят на опознание в полицию, если к тому времени сам не придет в себя и не расскажет, кто и откуда. А заодно кто отметелил и что украли.

Башмин сходил в кабинет за перчатками, но быстро вернулся в смотровую, уже в них, и принялся бегло осматривать пострадавшего.

– Криминал стопроцентный, полиция в курсе? – спросил медик. – Что сказали? Что при нем есть?

Он подумывал, удастся ли сбагрить неизвестного в другую больницу, но никаких мотивов не обнаруживал. Травматология забита, несмотря на лето и сезон отпусков. Придется принимать.

– Кроме бисептола, при нем был только этот разбитый смартфон, – показал Юрий. – Точнее, валялся рядом. Но вряд ли он чужой. Тем более разбит в хлам. И вероятно, парень еще был в сознании, когда понял, что аппарат разбит, потому и бросил его. Больше ничего по существу не скажу.

– Ладно, запишем как личные вещи. – Башмин вздохнул с заметной грустью. – Где обнаружили пострадавшего, кто нашел? Ребята, давайте поподробнее, мы его еще несколько дней не сможем толком расспросить. А следователь наверняка придет и будет вопрошать. Так что дайте в деталях картинку.

– Нашла его дама с собачкой, в промзоне возле улицы Богатырской. У самой дороги.

– Дама с собачкой? «В Крыму гуляли две собаки, один был шпиц, другая – Ия[4]», – толкая каталку с носилками, фыркнул фельдшер Василий. – Это уж скорее было чудовище, только видом схожее с собакой[5]. Да еще без намордника. У меня до сих пор мурашки по коже от этого монстра.

– Ага. – Юрий усмехнулся. – Какой ты Вачику намордник предлагаешь? Ему корзина для бумаг с трудом на нос налезет.

– Вачик? – Башмин покосился на Юрия. – Кличка больше для чохи подходит.

– Не, там не чоха-чиха! – решил излить душу Василий. – Там помесь бобтейла со всеми известными науке видами овчарок, включая кавказскую. И полное имя зверюги Вахтанг. Вачиком его та тетка звала, которая нас вызвала.

– Менты были? – уточнил Башмин, который никак не мог привыкнуть к слову «полицейские». – Помогите аккуратно на кушетку парня переложить.

Вчетвером они бережно переложили пострадавшего на кушетку, медсестра прикатила стойку для баллонов капельницы.

– Да, полицейские приезжали, – ответил Юрий. – Их эта дама с собачкой вызвала, поначалу вроде бы как на труп. Потом парень застонал, и она уже вызвала нас. Кстати, полицейский просил связаться с ними, как пациент придет в себя, потому что случай откровенно криминальный. Вот его визитка.