– Как и тебе, отец, – спокойно ответил Леонард, –ты тут из-за него, да?

Ламбр некоторое время молчал, врать собственному сыну он не собирался, но стоило ли говорить и без того очевидные факты? Потянув еще немного времени, он аккуратно развернул сверток, укрывая его от ветра.

– Мы должны его вытащить оттуда, – набравшись решимости, заключил Ламбр, –я должен.

– Ты в своем уме, отец!? – воскликнул Леонард.

– Тише, – забивая трубку, спокойно попросил Ламбр.

– А как же Мама?! Как же Киф?! Ты представляешь, что с ними сделают, когда узнают!? Отец, прошу тебя, заклинаю всеми Создателями, светлыми и темными, здесь на кону не только твоя и моя жизнь, а жизнь нашей семьи!

Слова Леонарда громом гремели в узкой улочке, отец никогда не видел сына настолько встревоженным. Он знал, что вырастил не труса и понимал, как нелепо и громко звучали его слова, даже громче слов сына.

– Леонард. Упокойся, ты просто ещё слишком юн, твои двадцать пять лет рабства не дают тебе возможности увидеть много того, что скрыто. Этот человек, воин, появившийся на площади, спас Кифа от ужасной участи, и, боюсь, твоя мать бы не пережила ещё одну потерю, – выпуская едкий дым, говорил Ламбр, – уже только за это он достоин спасения.

– Но… – хотел было перебить Леонард.

– Но, помимо спасения, он так же показал, что не восприимчив к магии. Леонард, маги сидят по правую руку от императора. Если они узнают, что есть человек, способный противиться их силам, то ни перед чем не остановятся, чтобы убить его.

– Он убил лишь двух магов, с сотнями ему не справиться.

– Двух за последние века, представляешь, в какой ступор впадут маги, узнав об этом?

Леонард ничего не ответил, лишь понимающе кивнул головой.

– Спасибо, сын, а теперь иди домой.

Перемены Судьбы.

Годрик медленно шел по коридору, в его голове всё больше не давала ему покоя мысль о смерти сразу двух магов от руки одного простого человека, но настолько ли простого? Вопросы возникали на пустом месте – кто этот убийца, зачем он появился в городе, почему именно сейчас, но самое главное – куда именно отправил его Габриэль? После случившегося Годрик более не видел герцога, хотя именно сейчас он был бы необходим для остановки общественного резонанса.

Дверь в комнату Роланда была слегка приоткрыта, сам маг с задумчивым видом вглядывался в пергамент, лежавший на его столе, поэтому даже не заметил, как вошел Годрик. Кабинет Роланда напоминал небольших размеров музей: различные скелеты, подозрительного вида животные, законсервированные в банках и горы различной рукописи. Маг везде таскал эти вещи с собой, все время, пополняя свою коллекцию странностей.

– Мастер? – обратился Годрик.

Роланд не отвечал.

– Мастер, – настоятельно повторил Годрик, – я прошу прощения, но не могли бы Вы уделить мне немного внимания?

Роланд продолжал игнорировать ученика, всё так же всматриваясь в развёрнутый на столе свиток. Годрик часто сталкивался с таким состоянием учителя, и происходило это в самые ответственные моменты, что порой раздражало ученика.

– Отец, прошу тебя! – не выдержал он, – сейчас не время для твоей медитации, ты же даже не знаешь с чем я к тебе пришёл, а уже старательно игнорируешь!

Выпалил Годрик, сжав руки в кулак, от такой неожиданности старая люстра медленно покачнулась, звеня навешанными на неё кристаллами. Роланд же продолжал гнуть свою линию, медленно и безучастно водил глазами по строчкам интересующего его свитка. Годрик уже было хотел развернуться и уйти, но тут рука мастера медленно опустилась на стол, указывая на точное место, где остановился маг. Ученик приблизился к свитку и увидел древние иероглифы, напоминающие те, что он видел в заброшенных храмах Хилонсов.

– И придет тот, чьё имя не будет дано произносить простым смертным, обладающий силой десяток мужей, он сокрушит состоявшийся строй и ввергнет города захватчиков в хаос. Пробудившись, взмахнёт Феникс огненными крыльями и сожжёт два глаза Чёрному быку. Взлетит Феникс, и разойдутся воины земли, ввергая врагов его в тёмную бездну. Подобно огненной стреле, пронзит он сердце Чёрного быка, оставив молча умирать презренного носителя имперского герба.

Годрик застыл в изумлении, свечи, освещающие кабинет, падали на его задумчивое лицо, отражая в глазах события прошедших дней.

– Учитель, при всём моем уважении, – отмахнулся он, – это, вполне возможно, просто совпадения. Нет никаких прямых доказательств подлинности этой рукописи. Эти события говорят о характерных разрушениях, в масштабах намного больше, чем высокомерный маг и его братья.

– Из какой школы эти два мага? – не отрываясь, спросил Роланд.

– Я точно не могу сказать… На них были накидки, характерные для школы Оракула… Ученики Гатры, вроде как, так что в этом нет никакого смысла.

– По легенде Гатра – это покровительница огня, но до того, как она вышла замуж за Тьела кузнеца, она была личной видящей Создателя, можно сказать, его глазами в нашем мире. Знак Гатры и до сих пор неизменен – три окружности, вписанныя в две другие.

– Совпадение.

– Возможно, а сейчас попрошу тебя оставить меня, у меня есть дела, да и у тебя тоже, проведай лучше гостей.

– Мастер, Вы уверены, что нам стоит тут оставаться? Уверен, есть и другие библиотеки Эпифии, где Вы можете меня игнорировать.

– Мальчик мой, пойми меня правильно, но я слышу страх в твоем голосе?

– Ни в коем случае! – отрезал Годрик.

– Отлично, пойми, мы с тобой многое прошли вместе, многое преодолели, и никогда не отступали. Ты же знаешь, что я очень горжусь тобой. Поэтому прошу – оправдай мои ожидания в последний раз. Поверь, это займет буквально пару дней, и мы отправимся в Эпифию, навсегда забыв о Ледяных пустынях.

– Слушаюсь, мастер.

Решив, что достаточно разузнал от учителя, Годрик повернулся и зашагал в сторону двери. Выйдя из комнаты, он не мог выкинуть мысль о смертоносном Фениксе из головы. Получив не совсем те ответы, которые он ожидал услышать, парень на время растерялся. Пророчества всегда были его слабой стороной, слишком уж расплывчато писали в них свои послания древние. Да и не всегда можно было понять, что было написано великими магами тех времён, а что намалевала бабка ведунья, с базара старательно обманывая доверчивых людей.

Коридоры в замке были наполнены вновь прибывшими гостями и старыми постояльцами. Следуя в неизвестном для себя направлении, Годрик учтиво приветствовал каждого встречного на своём пути. Разумеется, с некоторыми приходилось поделиться впечатлениями о случившемся на площади, что крайне раздражало его, но Роланд просил быть чуть более учтивым, ибо этот приезд должен решить судьбы многих горожан. Продолжая своё скитание, он всё дальше удалялся в восточную часть замка, где влачили своё скудное существование прачки, повара, горничные и остальная прислуга. Красивые белые стены парадной части замка сменились на зеленовато-чёрные, золотые подсвечники превратились в проржавевшие, дорогая мебель из красного дуба обернулась полуцелыми стульчиками. Годрик этого не замечал, ему было абсолютно всё равно, он бежал от всех этих людей, стервятников, чья главная задача обглодать тело жертвы. В данной ситуации роль тела досталась Габриэлю, всячески стараясь полить его грязью, они старательно искажали слухи, дошедшие до них, и делали всё, дабы об этом узнало как можно больше людей. Для парня же они были не больше, чем тараканы, разносившие чуму.

Неизвестно, сколько бы еще брёл маг, если бы на его пути не выросла стена. Годрик был готов упереться в неё головой и, хотя бы на несколько минут, забыть о том инциденте на площади, но его покой потревожил внезапный громкий железный лязг. Обернувшись, маг увидел, как некий юноша пытается собрать разлетевшиеся вокруг него стальные тазы, бормоча себе под нос отборный мат.