Да, «поставщик» обещал, что девушка будет не только прекрасна, но и умна. Иного, пожалуй, не стоило ждать от элитного эскорта. Эти дамы должны были уметь всё: от исполнения техники минета «глубокая глотка» до разговоров на тему нестабильности политической ситуации в странах третьего мира. Ещё мужчина, с которым разговаривал Блейд по поводу девушки на ночь, сказал, что все его девочки знают несколько языков: от двух до семи, не считая родного. Неудивительно, что за стандартную ночь с такой дамой, а это примерно десять часов, клиент должен был выложить десять тысяч фунтов стерлингов. И именно столько заплатил Блейд за ночь с Анжеликой.

– Что ты пожелаешь, чтобы я сделала? – спросила девушка, выждав достаточно времени, чтобы клиент смог насмотреться на неё.

Она прекрасно знала все эти взгляды, в которых в разных пропорциях и формах плескались: похоть, желание, агрессия, страх и тому подобное. Но взгляд Блейда её немного удивлял: в нём не было почти ничего из этого списка – лишь желание и… спокойствие.

Списав всё на то, что клиент пока ещё не слишком возбуждён, Анжелика отбросила прочь ненужные мысли и напрягла слух, чтобы не пропустить ответа парня, полностью концентрируясь на нём.

– Сколько тебе лет? – вместо ответа спросил Блейд.

– Двадцать четыре, – честно ответила девушка.

Она не знала, стоит ли смотреть парню прямо в глаза или это может его разозлить, но предпочла первый вариант. Во всяком случае, если она ошибается, она сможет извиниться, а потом замолить «грех» на коленях.

– А тебе? – спросила девушка, полагая, что у них получается диалог.

– Это не важно.

– Как скажешь.

– Сколько лет ты работаешь?

Обычно, такая информация не разглашалась в виду того, что «бывалых» девушек по вызову не слишком любили, срабатывала некая брезгливость. Но Блейд с самого начала их диалога показал, что ему нужна правда, потому Анжелика решила и здесь не лукавить. Впрочем, её рабочий стаж был не таким уж и большим…

– Три года, – ответила девушка.

– В вашем бизнесе это много или мало?

– Обычно, проститутки работают, максимум, пять лет. Но в элитных агентствах, вроде нашего, которые занимаются не только телесными желаниями, бывает, что девушки работают и по пятнадцать лет.

– Ты знаешь таких?

– Лично – только одну. Ей сейчас тридцать пять. Работает пятнадцать лет.

– Это уже лишняя информация.

– Прости.

Блейд несколько минут молчал, смотря куда-то в сторону, думая, испытывая свою гостью на прочность. Ведь, что может быть тревожнее, чем тишина и неизвестность?

– Станцуй, – голос прозвучал вновь тихо, бархатно, обволакивающе.

– Ты включишь музыку?

– У тебя есть с собой телефон?

– Нет, нам запрещено брать их с собой на выезды.

– У вас очень хорошая контора, – кивнул Блейд и бросил на постель свой мобильный телефон. – Возьми мой. Включи ту песню, которая тебе нравится сейчас больше всего, с которой у тебя что-то связано и станцуй.

Анжелика кивнула и взяла аппарат. В несколько щелчков и переходов по ссылкам, девушка нашла свою любимую композицию, от которой сердце заходилось трепетом и волнами дрожи. Загрузив песню, она подняла взгляд на парня, спрашивая:

– Мне раздеваться во время танца?

– Я бы сказал, если бы хотел, чтобы ты разделась, – достаточно холодно ответил Блейд. – Просто станцуй.

– Будут особые пожелания?

Парень, до этого не смотрящий на девушку, поднял взгляд, задержал его на её лице, на глазах. Этот зрительный контакт получился слишком длинным и выматывающим, но Анжелика выдержала его с достоинством. Не зря она была одной из лучших в своём деле.

Наконец-то, Блейд ответил на заданный ему вопрос:

– Станцуй для меня так, как танцевала бы для своего любимого мужчины, для своего любовника, от вида и голоса которого у тебя ёкает сердце и мокнет бельё.

– Как скажешь, – согласилась Анжелика.

«Вот именно, как я скажу», – подумал Блейд.

Он сел в кресло, раскидываясь в нём, и сказал:

– Начинай.

Коротко кивнув, Анжелика включила композицию и положила телефон на тумбочку. Музыка, полившаяся из мощных динамиков, была ритмичной и медленной, похожей на транс. Девушка начала неспешно и плавно двигаться, качая бёдрами, скользя руками по изгибам собственного тела. Музыка начала ускоряться и движения Анжелики, вместе с ней, убыстрились, стали порывистыми, почти дёрганными, если бы это происходило вне танца, но здесь, в этой комнате, под эту мелодию, всё казалось логичным и уместным.

И вот музыка резко затихает и Анжелика падает на колени рядом с постелью, прячет в ней лицо. Грудь девушки часто вздымается, от сбитого дыхания разлетаются пряди карамельных волос. После нескольких мгновений тишины музыка вновь начинает литься из динамиков, но уже тихая, едва уловимая, мелодичная, словно последние аккорды страстной ночи, когда оба любовника, уже достигнув своей высшей кульминации, отдыхают, пытаясь выровнять дыхание, обнимая возлюбленного и постепенно поддаваясь навалившейся вдруг сонливости.

«Отлично», – подумал Блейд и обратился к гостье:

– Ты неплохо двигаешься.

– Спасибо, – ответила девушка. Дыхание всё ещё было чуть сбитым. Она подняла голову. – Я семь лет профессионально занималась танцами.

– Ты очень искренняя, – после небольшой паузы произнёс парень.

Он уже не смотрел на гостью, устремив свой взгляд в сторону, и в задумчивости потирая подбородок.

– Ты сам настаивал на этом, – мягко ответила Анжелика.

– И правда…

Блейд вновь взглянул на девушку. Этот взгляд ожёг, подобно раскаленному железу. И тотчас подарил ощущение ледяного холода на коже. Ей вдруг так остро захотелось заглянуть этому парню в глаза, в самые омуты зрачков, что скользили сейчас по её ключицам и скулам в неведомом поиске чего-то.

И Блейд исполнил её странное желание, затаившееся на глубине чёрных дрожащих зрачков. Невыносимо медленно подняв голову, парень взглянул девушке прямо в глаза, прямо в душу. Этот взгляд продлился долго, слишком долго, наверное, несколько минут. И каждый в этом контакте-борьбе не сдавался: Блейд не желал сдаваться и не испытывал напряжения от контакта глазами, а Анжелика не имела права пасовать.

– Отлично…

Это было даже не шёпотом, так, звуком, движением губ. В глазах парня сверкнули искры. Он сменил положение, садясь прямо, и приказал:

– Подойди ко мне.

Плавно ступая, Анжелика вновь приблизилась к своему заказчику и хозяину на эту ночь. Она остановилась между его разведенных коленей и взглянула в глаза, затем, её взгляд соскользнул на губы парня.

Парень подался чуть вперёд, отрывая спину от спинки кресла, окончательно выпрямляя её. Он смотрел на девушку снизу, но, всё равно, по его взгляду, по тому, как он держался, было понятно, что он руководит, что он – сверху.

Не разрывая зрительного контакта, Блейд поднял руку и поманил Анжелику пальцем, приглашая склониться к нему. Когда девушка выполнила немую просьбу, он произнёс:

– Приступай к делу. И, я надеюсь, ты поцелуешь меня?

Анжелика слегка улыбнулась, демонстрируя белую полоску зубов, и медленно склонилась к парню, упираясь руками в подлокотники кресла. Приблизившись к его лицу, девушка замерла, играя, дразня. Томный взгляд из-под полуопущенных ресниц приходится прицельно в глаза Блейда, попадает в цель. О, бесспорно, она так искусно умеет играть в эти игры!

Блейд не торопит её. Его взгляд выражает полное спокойствие, контроль над ситуацией. Мышцы лица расслаблены, в глазах отражается ожидание.

Новая улыбка дрогает на пухлых, блестящих от помады губах Анжелики, она прикрывает глаза и приближается к лицу парня, прикасается к губам. Всё происходит так медленно, неторопливо: ленивые, такие умелые движения губ, лёгкое, влажное скольжение языка по нижней губе. Анжелика не спешит добавлять в поцелуй больше страсти, пока её об этом не попросят, она чувствует, что ещё не время.

Она так искусна в этих движениях, что мозг начинает медленно плавиться, таять. Блейд отвечает ей не менее умело. Кажется, будто он занимался этим всю жизнь, будто был рождён именно для этих поцелуев. Анжелика не может не отметить его умелость, это приятно удивляет девушку. Всегда приятно быть рядом с тем, кто хорош собой не только внешне, но и внутренне, кто умеет пользоваться всем тем, чем наградила его природа, доведя свои навыки до совершенства.