Вот и сегодня она ворвалась подобно урагану, одаривая окружающих яркой улыбкой:

– Привет, связисты.

У них с Мишей была большая чистая любовь. Месяц назад парочка подала заявление в ЗАГС, и Катя по-хорошему завидовала потенциальным молодоженам.

– Представляешь, дорогой, сегодня дежурство получилось не скучное, – весело щебетала Галочка. – Сперва – выезд на ножевое ранение, потом – кража из магазина. В пять утра задремала, а в восемь опять подняли. Девочка трёх лет, выпала из окна, да с пятого этажа. Мать полностью не в себе. Плачет: «Я мол, руки на себя наложу, повешусь. Завтра муж из командировки приезжает, что я ему скажу?». Мы с участковым мечемся, не знаем, что делать – то ли скорую вызывать, то ли психушку.

Ей захотелось ударить Галю чем-нибудь тяжелым по голове, лишь бы она заткнулась. Катя понимала, что девчонка не виновата, в отличие от Кати она сталкивается с человеческим горем и смертью практически каждый день. Так что ее наигранное веселье – просто защитная реакция организма. Если воспринимать все как есть, то можно запросто сдвинуться и закончить жизнь в дурдоме. Но за время службы она так и не смогла привыкнуть к подобным рассказам. От них – мороз по коже.

– Болтушка, не слушай ее, – извиняющимся тоном произнес Миша.

Катя порой удивлялась, как спокойный и уравновешенный Миша может уживаться со своей фееричной подругой, по характеру – полные противоположности.

К слову сказать, Миша был практически идеальным соседом: не лез с задушевными беседами, прикрывал перед начальством, если Кате нужно было куда-нибудь смотаться, и безропотно, по первому ее требованию, выходил, если Кате требовалось переодеться.

На следующий день, их собрал в своем кабинете полковник Обухов, чтобы поделиться «радостной» новостью – первого мая отдел в полном составе выходит на усиление.

Несмотря на то, что отдел связи не относился к строевым подразделениям, всех сотрудников задействовали на массовых мероприятиях. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что это касалось не только связистов, но и представителей других «мирных» профессий. Выгоняли всех, независимо от подразделения, звания и пола: бухгалтеров, кадровиков, тружеников Тыла.

Первое мая выдалось неожиданно холодным и дождливым. Даже теплый свитер, надетый под форменную рубашку, не спасал от пронизывающего ветра. К месту сбора она пришла уже изрядно промокшей. Построение, назначенное на половину девятого, постоянно откладывалось – ждали прибытия руководства. Только в одиннадцать начали расставлять оцепление. Сотрудники занимали посты вдоль улицы, по которой должна была пройти праздничная демонстрация. Кате, как назло, достался перекресток, представлявший собой идеальную аэродинамическую трубу. Порывы ветра рвали натянутые вдоль тротуара красно-белые ленточки ограждения, приходилось постоянно их ловить и задубевшими пальцами снова завязывать. После часа такой муки она готова была продать душу дьяволу за возможность пять минут побыть в тепле.

Когда Катя уже была готова плюнуть на все и пойти греться, она заметила идущего вдоль улицы в ее сторону Валеру Маркова. Как руководитель, Валера в оцеплении естественно не стоял, а занимался проверкой постов.

– Холодно ли тебе девица, холодно ли тебе синяя? – прикололся он вместо приветствия.

В отличие от Кати, жестоко замерзающей в легком кителе, он предусмотрительно одел бушлат.

– И-Изыди, сатана, не то я за себя не р-ручаюсь, – от холода у нее зуб на зуб не попадал.

– Вот как? А я с хорошей новостью. Колонна пройдет только через час, так что иди в кафе – грейся, я тут постою.

Кафе располагалось совсем недалеко – через дорогу. Никогда еще Катя так не радовалась теплу. Заказав кофе, она уселась за столик у окна. В нагретом душном помещении сразу потянуло в сон. Официант поставил перед ней дымящуюся чашку. Кофе был так себе, но сейчас и это было верхом блаженства: просто пить мелкими глотками, чувствуя, как внутрь проникает жар. Иногда для счастья человеку нужно очень мало. Так бы и сидела здесь. Покидать кафе не хотелось принципиально, однако отпущенное ей время истекло, пора было выходить на улицу – в майскую стужу.

«Как могут люди добровольно выйти на демонстрацию в такой холод», – думала она, глядя на праздничную колонну. Вот прошли все отставшие, улица опустела, а оцепление все еще не снимали. Мимо шла веселая компания, уже отпраздновавшая Международный день трудящихся.

– Девушка! Вы так замерзнете, хотите коньяка, – разбитная? женщина средних лет достала из сумочки плоскую блестящую фляжку.

«Если в женскую сумочку не помещается маленькая бутылочка вина, то гавно это, а не сумочка», – вспомнила Катя мудрую фразу, недавно вычитанную в Интернете.

От коньяка она, не без сожаления, отказалась, но настроение немного поднялось. Валера Марков, как обладатель личной машины, подвез ее до дома. Зайдя в квартиру, Катя первым делом разделась и залезла под горячий душ, но дрожь не унималась, сильно ломило суставы. Не хватало еще заболеть. Тогда она занялась приготовлением глинтвейна: налила в кастрюльку немного красного полусухого вина, добавила пряности, мед и сахар, поставила на плиту разогреваться. Глинтвейн был ее эликсиром, отлично помогавшим при первых признаках простуды.

«Послезавтра опять на службу», – с тоской подумала она.

В последнее время Катя все чаще ощущала внутренний дискомфорт при мысли о службе. Вроде все шло неплохо, она подружилась с ребятами из отдела, была на хорошем счету у руководства. И все-таки ей чего-то не хватало. Однообразная рутина служебных будней засасывала подобно болоту. Хотелось большего.

Самое интересное приключение за этот год случилось с ней зимой. Катя первый раз в жизни раскрыла преступление. Ну не то, что бы раскрыла, а способствовала. Дело было так. Секретарша Наталья заболела, и Катя ее временно заменяла. Обухов поручил ей отнести срочное письмо в районный отдел. Катя была даже рада сменить обстановку, тем более что до отдела идти всего ничего – минут десять неспешным шагом. Она быстро накинула шубку, взяла папку с документами и вышла на улицу. Погода была просто великолепной, на дворе – начало февраля, небольшой морозец и до тепла еще далеко, но солнце светило уже по-весеннему. Деревья, за ночь покрывшиеся толстым слоем инея, блестели в солнечных лучах совсем как драгоценные кристаллы в витрине ювелирного магазина. Райотдел милиции располагался в обычном жилом доме, и чтобы к нему подойти, нужно было пройти через арку. Войдя в полумрак арки, Катя заметила припаркованную машину – старенькую «девятку». Ничего особенного в этом не было, жильцы близлежащих домов частенько оставляли там машины, но, когда Катя стала обходить автомобиль, дверца резко распахнулась. Катя почувствовала характерный запах канабиса, проще говоря – марихуаны. Она никогда в жизни не пробовала наркотики, но запах «травки» был ей знаком. В туалете ночного клуба, куда они с Леной ходили на дискотеку, малолетки иногда «раскумаривались». Из машины, выскочил парень, судя по всему совершенно «обдолбанный». Больно задев Катю плечом, парень, даже не извинившись, быстро выскочил из арки.

«Ни фига себе! Совсем страх потеряли», – подумала она.

Когда Катя выходила из райотдела, подозрительная машина все еще стояла под аркой. Тогда она вернулась в здание и зашла в дежурную часть.

– А что это у вас наркоманы совсем обнаглели, курят прямо рядом с отделом? – спросила она у помощника дежурного.

– То есть как курят? – удивился тот.

– Обыкновенно, встали вон там – в арке и анашу курят.

– А ты откуда знаешь?

– Мимо проходила, из их машины дым – как из паровозной трубы.

Помдеж связался с ближайшим нарядом и попросил проверить. Катя вышла на крыльцо и, закурив, наблюдала спектакль. Уазик ППС подъехал минут через пять. Водитель поставил машину так, что она перекрыла выезд из арки. Из машины вышли два сержанта. Один держал автомат наизготовку, второй подошел к машине и постучал в тонированное стекло. Тут видимо до любителей травки дошло, что дело пахнет керосином, и они попытались эвакуироваться через свободные двери, но были схвачены подоспевшими бойцами комендантского взвода. Не прошло и пять минут, как мимо Кати протащили двух возбужденных упирающихся молодых людей. Причем, между задержанными шел весьма эмоциональный диалог: