Одна из них, симпатичная блондинка, облаченная, соответственно погоде, в легкомысленный полупрозрачный сарафанчик, с наслаждением скинула туфли.

– Черт, Ленка, чтоб я еще когда-нибудь купила туфли на распродаже, ноги натерла, жуть, – сказала она, поудобнее устраиваясь на жестком сиденье.

– Ничего, разносятся, я тоже на той неделе купила босоножки, так первые три дня вообще ходить не могла, – лениво ответила ее подруга. – А вообще Катя, на одежде экономить не стоит, и на косметике тоже. Представь, встречаешь ты мужчину своей мечты, а сама ненакрашенная, в застиранной маечке и драных джинсах. Да разве он на тебя взглянет! Вот и упустила свой шанс, а другого может и не будет.

– Ты ничего не понимаешь! – горячо возразила Катя. – Если мужчина ценит в девушке только одежду и, извиняюсь, сиськи, то нафига он нужен. Вон моя соседка, Анжелка, рассказывала, вышла она во двор мусор вынести, как полагается растрепанная, в джинсах и домашних шлепанцах. А там мужик на крутой иномарке, то ли «БМВ», то ли «Ауди», одним словом джип. Так этот мужик с ней познакомился, пригласил в кафе, потом на концерт Макаревича, месяц уже встречаются.

– Ты Катя у нас известная тургеневская девушка, – снисходительно сказала Лена. – Такая взрослая, а в сказки веришь. Соседка твоя – хабалка, навесила лапши на уши.

– Нет, правда, я их вместе видела, такой солидный дядька, хозяин жизни.

– Может, и бывают исключения, – нехотя согласилась она. – Но в жизни все проще: красиво одеться, красиво раздеться. Кстати, я недавно в «Пассаже» такую классную ночнушку видела. Смотрится очень эротично, и к тому же недорого, давай завтра сходим, – хитрая Ленка предпочла соскочить со скользкой темы взаимоотношения полов.

– Давай, – согласилась Катя.

Подруги надолго замолчали, жара и выпитое пиво давали о себе знать.

– Насчёт Москвы, ты серьёзно решила? – прервала затянувшуюся паузу Катя.

– Да надоело все! – с оттенком досады в голосе, ответила Лена. – В этом городе делать нечего, кем я тут стану? Разве мы не рождены для счастья? Я хочу получить свою долю здесь и сейчас.

– А жить где будешь?

– У двоюродной сестры перекантуюсь, по крайней мере, первое время, а потом работу найду, квартиру буду снимать.

– Значит, бросаешь меня, – грустно констатировала Катя.

– Почему бросаю, – возмутилась Лена. – Поехали вместе.

– Ты же знаешь, я не могу, мама все время болеет, как она будет без меня, – насчёт мамы Катя слегка лукавила, Антонина Петровна, хотя и действительно не отличалась крепким здоровьем, но вполне могла обойтись без Катиной помощи. Просто в отличие от своей подруги, она не была склонна ко всякого рода авантюрам. Вообще они с Ленкой были очень разные, даже внешне. Катя – миниатюрная сероглазая блондинка с белой кожей, к ней даже загар не приставал – на солнце она мгновенно обгорала. Лена – знойная красавица, ростом сто семьдесят семь сантиметров, с третьим размером груди, чуть смуглая, кареглазая. По характеру они были полными противоположностями, но на удивление, дружили много лет: вместе учились в школе, хотя и в параллельных классах, затем – в одной группе в университете. За эти годы поссорились всего пару раз, да и то ненадолго. Сейчас обе думали об одном и том же – предстоит долгая разлука, кто знает, когда снова свидятся.

Перегруженные своими думками, девушки не сразу заметили надвигающуюся опасность: по тропинке, пересекавшей запущенный двор, двигался субъект неопределенного возраста, заросший многодневной щетиной. Субъект был одет в рваные треники, ботинки на босу ногу и майку, когда-то белую, а теперь грязно-желтого цвета.

– Не смотри на него, сейчас будет копейку сшибать, – запоздало предупредила Катя, но было уже поздно.

Заметив мимолетный Ленкин взгляд, субъект направился к ним.

– Девчонки, – прохрипел он. – Можно к вам обратиться?

Лена с Катей проигнорировали вопрос, но представителя городского дна это мало смутило.

– Дайте на хлебушек, два рубля не хватает.

От него происходил неповторимый аромат перегара и несвежего тела, Катю слегка затошнило.

– Вали отсюда, вождь краснорожих, – строго сказала Лена, намекая на его цвет лица. – Сейчас милицию вызову.

Угроза не произвела на «вождя краснорожих» особого впечатления, милиции он не боялся, наоборот встреча с представителями закона предполагала ночевку под крышей и тарелку похлебки. Строго говоря, появление милиции не сулило ничего хорошего, в первую очередь, для Лены с Катей, ибо девушки самым наглым образом нарушали административное законодательство, распивая пиво посреди двора, но Лена не собиралась подкреплять свои слова действием, скорее брала на испуг.

Ханурик же оказался на редкость непонятливым, и уходить, явно не спешил:

– Дай копеечку на хлеб, – упрямо повторил он.

– Нет у нас ничего, бог подаст, – ответила Катя, уже внутренне закипая.

– Ну, хоть пиво оставьте, трубы горят, помру ведь…, – с тоской предложил он.

– Черт с тобой, похмеляйся, а то и вправду копыта откинешь, – великодушно сказала Лена. – Пойдем Кать, мне еще в парикмахерскую нужно успеть.

Девушки собрались и, дружно проклиная навязчивого попрошайку за испорченный отдых, вышли со двора…

2003 год

В тире было прохладно, можно сказать даже очень холодно. Присутствующие курсанты и курсантки учебного центра отчаянно мерзли. Впрочем, скоро многим станет жарко, итоговые стрельбы – это вам не обычные, раз в неделю, и даже не контрольные. Тут судьба решается – кто останется, и будет служить, а кого отчислят за неуспеваемость. Инструктор – немолодой грузный майор по фамилии Стебенев, механически записывал фамилии курсантов в ведомость и выдавал патроны. Кате нравилась атмосфера тира: чуть горьковатый запах оружейного масла, сгоревшего пороха и резины, легкое волнение перед выстрелом. Екатерина Кузнецова была лучшим стрелком в своей группе, а может быть и на всем курсе. Удивительно, но до учебного центра она вообще не держала в руках оружие. Видимо талант стрелка был заложен в её генах. Бывает же так: человек вдруг находит своё призвание.

– Кать, можно тебя на минуту? – сокурсница Маша умоляюще смотрела на нее.

Вид у Машки был очень бледный. Дело в том, что она смертельно боялась оружия, на первых в учебном центре стрельбах грохнулась в обморок. Потом попривыкла, и даже стала попадать в мишень, но страх прочно засел в душе. Девушки отошли в сторонку.

– Мне страшно, – призналась Маша. – Я ни за что три раза не попаду, ну максимум два.

– Маш не истери, – Катя попыталась успокоить подругу. – Ты нервничаешь, из-за этого все проблемы. Не спеши, прицелься, стреляй на выдохе. И затвор бросай резче.

– Все равно боюсь, – упрямо повторила Машка.

– Ну, хочешь, я один раз попаду в твою мишень, авось никто не заметит? – предложила Катя.

– Ой, Катя, а ты, правда, можешь?

– Без проблем, когда пойдем стрелять, встань рядом со мной.

– Спасибо, я в долгу не останусь, – Маша заметно повеселела.

Тем временем майор Стебенев, закончив раздачу патронов, скомандовал, – «На огневой рубеж».

Курсанты заняли свои места, доложили о готовности к стрельбе. Катя про себя отметила, что, Маша стала по правую руку от нее. Заняв исходную позицию в точности, как учили на занятиях, Катя мысленно прошлась по порядку предстоящих действий. Стрельба велась на время, и каждое лишнее движение могло испортить все дело.

– «Огонь», – движения отработаны до автоматизма: расстегнуть кобуру, достать пистолет, снять с предохранителя, отвести затвор назад, отпустить; сухой треск возвращающегося затвора, звук близких выстрелов эхом отдается в голове. Прицелиться, плавно нажать на спусковой крючок… Три пули легли ровно, почти в центр мишени. Четвертый выстрел – в Машкину мишень…