– отмечает К. Якоттет.
Всё это ведёт к ограничению производственных и экспортных возможностей швейцарской промышленности, и неизвестно, в какой степени доходы, которые будут поступать от заграничных дочерних обществ, смогут компенсировать эти весьма существенные потери.
Перемещение производственных мощностей за пределы страны имеет глубокие экономические причины. Прежде всего это позволяет швейцарским фармацевтическим монополиям обходить различные торгово-таможенные ограничения, которые нередко возникают при импорте их продукции. Швейцарские фирмы, действующие на территории другой страны, как бы становятся «своими», идёт сложный процесс приобщения иностранного потребителя к определённым видам продукции фирмы, что немаловажно в конкурентной борьбе с соперниками.
Важное значение имеет и фактор снижения себестоимости продукции. Швейцарские фирмы стремятся основывать свои предприятия в странах с более низкой оплатой труда рабочих. В начале движения швейцарских капиталов за границу базельские фармацевты довольствовались сравнительно небольшой разницей в оплате труда швейцарских рабочих и пролетариев остальной Европы. Затем начинается нашествие в страны «третьего мира», где заработная плата несравненно ниже швейцарской. Аппетит приходит во время еды – эта старая истина прекрасно подтверждается швейцарскими предпринимателями.
Фармацевтическое производство, как известно, очень сложное, но в последнее время ведётся огромная работа по упрощению отдельных технологических процессов. Таким образом, создаётся возможность перемещать их в страны, где нет квалифицированных кадров рабочих и где общий уровень заработной платы значительно ниже, чем в Швейцарии. Так, в Латинской Америке уже возникли огромные производственные мощности «большой швейцарской тройки», которые обслуживаются 15 тысячами местных рабочих и научно-технических сотрудников. В Африке созданы плантации лекарственных трав, где за мизерную плату эксплуатируются местные трудящиеся. Швейцарские предприниматели в погоне за прибылями рыщут по всему миру, скупая по дешёвке рабочую силу, творческую энергию, идеи.
Просматривается и ещё одна тенденция: стремление перенести за пределы страны наиболее «грязные» отрасли производства, наносящие ущерб окружающей среде. В самой Швейцарии – «стране альпийских лугов и туризма», стране всемирно известных курортов, приносящих весьма солидные прибыли, ведётся довольно строгий контроль за отходами производства, способными причинить вред окружающей среде. Поэтому при строительстве нового химического предприятия требуется затратить около 15 процентов всех инвестиций на создание очистных сооружений.
Не следует, однако, подозревать швейцарские фармацевтические фирмы в чрезмерной любви к своей маленькой стране, в стремлении сохранить её природу чистой и нетронутой. «Любовь» эта основана на обыкновенном чистогане. Выгоднее перенести за пределы страны первичные, наиболее «грязные» процессы, оставив для себя более «чистые» и менее обременительные для кармана этапы производства. Базельские фармацевты тщательно взвешивают все возможности и пути, ведущие к получению максимальной прибыли.
Союз промышленников и банкиров
Система господства финансовой олигархии в базельских фармацевтических фирмах тщательно продумана и чрезвычайно завуалированна. На ранних этапах деятельности достаточно было взять любой проспект или юбилейное издание такой фирмы, чтобы сразу обнаружить портрет основного владельца. Он являлся, как правило, и главным химиком-исследователем, и главным управляющим, и главным коммерсантом. Таковыми были представители первого поколения семейств Хоффманн-Ла Рош и Гайги.
Если сейчас посмотреть газетные или журнальные отчёты о ежегодных акционерных собраниях этих фирм, то обращает внимание прежде всего огромное число совладельцев их капитала. Незадолго до слияния у фирмы «Гайги» насчитывалось около 10 тысяч акционеров, у «Сиба» – 13 тысяч; 19,5 тысячи акционеров у фирмы «Сандоц». В проспектах и юбилейных изданиях подробно излагаются данные, характеризующие деятельность менеджеров – наёмных директоров этих фирм. Лишь в порядке исключения можно встретить среди них фамилии членов семейств – основателей базельских компаний. Истинные владельцы, казалось бы, растворились среди акционеров и директоров-распорядителей.
Конечно, три поколения, которые отделяют современных владельцев базельских компаний от эпохи зарождения фармацевтического бизнеса, внесли значительные изменения во всю структуру деятельности капиталистических корпораций и руководства ими. Дело не всегда в том, что выродились в этих семьях способные люди, а в том, что усложнился процесс производства и управления, усилилась конкурентная борьба за рынки сбыта. В новых условиях стало необходимым привлечение такого огромного капитала, которым даже эти богатые семьи не располагают, потребовалось использование такого большого числа талантливых организаторов производства, научных исследований, которое не в состоянии обеспечить члены этих семейств.
Как же складываются отношения между владельцами фармацевтических фирм и многочисленной армией мелких вкладчиков? Каким образом подключаются они к «соучастию в капиталах» фирмы. Вот один из таких примеров. В середине 60-х годов фирма «Гайги» провела дробление каждой своей акции на четыре. Прежняя номинальная цена акции составляла 750 франков, но решением внеочередного акционерного собрания её стоимость была доведена до 800 франков. В отчёте говорилось, что дополнительные 50 франков на каждую акцию были предоставлены компанией своим старым акционерам «гратис» (бесплатно, в виде подарка). Более того, даже все полагающиеся в этом случае налоги были уплачены компанией из резервного фонда. Кстати, такая «благотворительная деятельность» фирмы в отношении своих старых акционеров (то есть истинных хозяев фирмы) является в настоящее время одной из наиболее распространённых форм обогащения базельских финансистов.
После увеличения компанией цены акции до 800 франков каждая из них была разделена на четыре более мелкие акции по 200 франков. Это было сделано, говорилось в отчёте, с целью «привлечения к финансированию компании более широких кругов вкладчиков». Продажная цена на новые ценные бумаги была установлена в соответствии с существующим курсом акций фирмы на фондовой бирже в размере 200 процентов от номинала, или 400 франков за акцию.
Между обычными мелкими акционерами и руководством базельских компаний идёт тихая, но никогда не прекращающаяся борьба. Как правило, первые недовольны той малой и несущественной информацией о делах фирмы, которую доводят до их сведения вторые. Почти на каждом ежегодном акционерном собрании, куда наряду с крупными держателями акций могут прийти и мелкие вкладчики, раздаются вопросы и запросы к руководству относительно тех или иных особенностей положения фирмы. Однако никогда мелкие акционеры не получают ответа по существу своих вопросов, поскольку, как говорится в одном из отчётов фирмы «Сиба-Гайги», «любая слишком откровенная информация может нанести ущерб интересам фирмы». И ещё два стереотипных ответа: «Интересы руководства и широких кругов акционеров совпадают, и поэтому последние должны доверять первым», кроме того, «в промышленном законодательстве нет прямого указания на необходимость публикации всех материалов, касающихся деятельности фирмы».
Такие заслоны весьма прочно отгораживают мелких вкладчиков от возможности какого-либо влияния на состояние дел компании. Их привлекают как дойных коров для увеличения капитала. И ежегодные собрания акционеров превращаются в корректный отчёт директората о том, сколько дивидендов в этом году вкладчики получат по своим акциям. Впрочем, мелким акционерам не обязательно затруднять себя и являться на заседания. Необходимый кворум на каждой из трёх фирм составляют около 130–140 основных владельцев капитала, которые совершенно не интересуются мнением остальных нескольких тысяч мелких акционеров, вложивших свои средства в эти компании.
