— Все, все, сейчас приедет скорая, — тихий голос успокаивал, утешал, разбивал напряжение на мириады мелких осколков. Назир видел, как понемногу расслабляется Уинн, как паника уходит с его лица, как разжимаются сведенные судорогой пальцы.

— Это шеф Гисфорд. Срочно скорую к управлению полиции! — ворвался в сознание низкий, почти звериный рев.

Назир сел у решетки, держась за нее скованными руками. Происходящее казалось нереальным. Голова кружилась, перед глазами мелькали странные, чуждые и в то же время удивительно знакомые картины.

— Смотри, что я нашел возле генератора, — тип в рубашке вытащил из-за пояса что-то скомканное. Это оказался берет спецподразделения. На нем темнели пятна крови.

— Мэйдж, — застонал Уинн, — отлить вышел.

— Не дергайся, — тип положил руку на лоб бедолаги. — Лежи спокойно, скорая уже в пути.

Он поглаживал парня по щеке, бормотал что-то обыденное, постоянно повторяя одни и те же слова. Назир зажмурился, тряхнув головой. Похоже, этот человек владеет техникой гипноза.

Минуты тянулись, превращаясь в бесконечность. Снаружи все еще грохотало, и свет моргал. Уинн, видимо, потерял сознание. Лицо его посерело. Наконец снаружи послышался рев мотора, и почти сразу в помещение ворвались трое парамедиков. Двое волокли раскладные носилки.

— Большая кровопотеря. Пульс нитевидный. Тедж, быстро плазму, физраствор, амбенол!

— Блядь! Твою мать! Что тут случилось?

— Захлопни клюв, Дэр, придержи тут!

Назир уткнулся лицом в скованные руки. Голоса парамедиков доносились откуда-то издалека. Под пальцами было что-то мокрое — на верхней губе, под носом. Он посмотрел и увидел кровь.

— Ты ранен?

Он вздрогнул и поднял глаза.

— Я велю медсестре осмотреть тебя, — сказал Гисфорд, наклонившись к нему.

Назир медленно покачал головой.

— Не надо. Все нормально.

Гисфорд проводил взглядом интерполовца, вышедшего следом за парамедиками. Затем наклонился ближе.

— Басина жива и здорова. Не бойся за нее, — быстро произнес он.

— Она у тебя? — вздрогнул Назир.

— Да. В безопасности. Тише, Ройс идет.

Гисфорд отошел к столу, переступив через ошметки тел. Открыл дверь, чтобы хоть немного проветрить.

— Ты видел, что произошло? — спросил он дрогнувшим голосом. — Видел того, кто это сделал?

Назир кивнул.

— Тот мальчишка, Мэйдж, — тихо произнес он. — Правда, лица я не видел.

Появился Ройс, тип в рубашке — уже давно не белой, правда, а грязной, в бурых кровавых пятнах. Мокрый, словно рыба, с прилипшими к бледному лицу волосами.

— Если убийца на свободе, он попытается уничтожить оставшихся свидетелей, — сказал он, утирая лицо рукавом. — Мистер Гисфорд, будет лучше, если мы уберемся отсюда.

Басина аль Хайяти

Выронив телефон, она молча попятилась, глядя на возникшего бесшумной тенью мужчину, но тут же облегченно вздохнула.

— Дядя! Это вы, дядя!

Он протянул руку, и она повисла у него на шее. Троюродный брат ее матери, в доме которого она выросла! Но как он оказался здесь? И как узнал, где ее искать? Басина попыталась отстраниться, заглянуть в глаза дядюшки Хасана, как она звала его с детства. Но к лицу неожиданно прижалось что-то резко пахнущее. Комната поплыла перед глазами. Басина забилась, словно птица, попавшая в силок. Успела подумать, что Роберт все равно вернется. И потеряла сознание…

Роберт Гисфорд

Палестинец выглядел не лучшим образом. Но первое, что бросилось в глаза, — это его лицо, когда он увидел, что Уинн обливается кровью. И Ройс, что удивительно, автоматически кинулся исполнять указания этого странного человека. Он ухитрился успокоить спецназовца, дотянуть его до приезда скорой. Но сейчас, в тесном помещении, полном разорванной мертвечины, Роберт чувствовал, что еще немного — и он не выдержит этого кошмара.

Предложение Ройса было очень своевременно. Гисфорд вынул наручники из ящика, открыл дверь. Палестинец молча протянул руки. Из носа у него текла кровь, и он запрокинул голову. Роберт быстро сковал его правую руку, подцепил вторым наручником свою левую.

— Быстрее, — интерполовец с тревогой всматривался в полыхающую молниями уличную темень. — Мистер Гисфорд, вы знаете безопасное место? То, что известно только вам?

— Полагаю, мой дом не в счет, — усмехнулся Роберт, выводя заключенного. — Есть еще дом мэра де Рено, Ноттингем-хилл.

— Знаете туда дорогу?

Ройс уселся на водительское сидение старенького бентли Роберта. Лило как из ведра, видимость была нулевая. Интерполовец повернул ключ в замке зажигания, и мотор послушно закряхтел.

— Поезжайте вверх по улице, — сказал Роберт, бросая последний взгляд на родное отделение. Его все еще тошнило от стоявшего в носу запаха крови, дерьма и жженого железа.

— Взрывчатка осталась там, — сказал Назир аль Хайяти, глядя в зеркало заднего вида. — Под койкой.

— О небо, — тихо произнес Роберт, — если бы она сдетонировала…

— Квартал бы поднялся на воздух, — подвел итог Ройс, выруливая на дорогу. — Это подтверждает мои первоначальные подозрения, мистер Хайяти.

Палестинец опустил голову.

— Вижу, вам это не нравится так же, как и нам, — мягко произнес интерполовец.

========== Глава 7. ==========

Робин «Птаха» Лэйксли

Обосноваться в бункере было нетрудно. Отдельные небольшие комнатки на двоих, душевые, соединенные с туалетом, — все было продумано до мелочей. Но Птаха даже представить себе не мог, насколько все продумано, пока не обнаружил, что его санузел заперт, и не отправился по этому случаю в ванную, смежную с комнатой девушек.

Отыскав в шкафчике кусок мыла, Робин с наслаждением влез под душ. Вода была чуть тепловатой, но это не смущало привыкшего к бродяжьей жизни байкера. Главное, есть вода и мыло, а в закутке душевой кабинки отыскался флакон древнего шампуня. Блаженно вздыхая, Робин наконец-то смыл с себя недельную грязь.

Полотенца не предвиделось, и пришлось напялить на мокрое тело грязное тряпье. Робин поморщился, но делать было нечего. Не трясти же по коридорам голыми мудями, да еще перед такими девчонками. Птаха вынужден был признаться самому себе, что эти милашки произвели на него неизгладимое впечатление. Риган — нежностью и мягкостью, Эйр — непосредственностью и отвагой, граничащей с безумием. На миг ему почудилось, что он слышит их голоса. Потом до него дошло — голоса на самом деле доносились из-за стены. Робин на всякий случай сдвинул шкафчик, впрочем, особенно ни на что не надеясь, да так и замер с открытым ртом. Нет, он помнил, конечно, зеркало в их комнате, но даже представить себе не мог, что это зеркало-шпион. Сладко ухнуло сердце, низ живота словно прошила струя горячего пара.

Две нимфы, уже совершенно обнаженные, увлеченно ласкали друг друга. Темненькая Эйр просунула колено между ног Риган, обеими руками поглаживая ее роскошный зад. Риган постанывала, подставляясь под поцелуи, налегая промежностью на бедро брюнетки. Птаха облизал пересохшие губы. Он запомнил, с каким откровенным интересом на него поглядывали Риган и Эйр. Было несомненно, что он нравится обеим. Робин не полез бы первый, но сейчас то, что творилось за тонкой перегородкой, буквально срывало ему башню. Сам не свой, он задвинул шкафчик на место, вышел из ванной, доковылял до двери в комнату девушек и открыл ее.

— О, это ты, — черные глаза Эйр полыхнули из-под темной челки, — закрывай дверь и присоединяйся!

Он, растеряв все слова, задвинул засов, стащил нижнюю матерчатую куртку, потом рубашку. Расстегнул и стянул штаны. Глаза блондинки Риган округлились от восхищения.

— Иди сюда, — Эйр улыбнулась, — ты сразу приглянулся Риг. А она редко ошибается в людях.

Обалдевший Птаха сел на постель, потянулся обеими руками к волосам девушек. Единственная мысль посетила его: «Слава богу, что вымылся», — и в голове тут же стало пусто и звонко. Только слегка шумело в ушах. Риган обхватила его лицо ладонями и поцеловала, затем губы ее скользнули ниже, по шее к ключицам. А целовалась с ним уже Эйррейн. Он блаженно прикрыл глаза и лег на спину, обнимая Эйр… или Риган? Или обеих? Не разобрать, да и какая разница, все равно хорошо. Мягкие девичьи ладони скользили по его коже, он выгибался им навстречу, перебирал пальцами чьи-то локоны. Его грудь принялись покрывать поцелуями, прикусили сосок. Он приоткрыл один глаз — это была Риган, Эйр же увлеклась подружкой. Она поглаживала белоснежные ягодицы, водила по ним языком, постепенно приближаясь к промежности. Птаха не выдержал, подтащил к себе постанывающую от удовольствия блондинку, коснулся языком ее нежных губ — на вкус они отдавали ментолом и мятной зубной пастой. Она с готовностью прижалась к нему, запустила пальцы в его мокрую шевелюру. А дальше все слилось в феерический калейдоскоп ощущений.