-Слушай, тебе не кажется знакомой эта вещица?- спросила Вар, протянув Кили свою находку. Юноша осторожно взял её двумя пальцами.
-Это же Квазира, - удивленно произнес он, повертев находку. – Во всяком случае, его работа. Видишь, у них всегда округлые края и клеймо внутри в виде руны «Кхал». Пошли, покажем Гэндальфу.
-Тебя что-то напрягает?- Вар старалась, как могла смягчить грубый голос Дейна. Кили задумчиво смотрел на заколку.
-Да не то чтобы… просто Квазир в этой части лагеря практически не бывал. Он постоянно находился при короле Дейне, как главный советник.
-При Дейне, говоришь?- нахмурилась Вар. -Ладно, пошли к Гэндальфу. Вдруг это тот, кого мы ищем?
Торин едва успевал отмахиваться мечом от несмышленых гоблинов, пытавшихся напасть сбоку. Двалин и Бранвен оборонялись гоблинскими мечами, поскольку их родные мечи исчезли во всеобщей свалке. Леголас попросту пинал особо идиотичных тварей своими длинными ногами, а Дейн на ходу перебирал оставшуюся взрывчатку. Беркем вел их окружным путем, следуя указаниям Торина, к тому выходу, с которого должны были напасть объединенные отряды гномов, эльфов и людей. Больг огрызался, рычал, но его шею просто обмотали цепью и приставили клинок к спине. Гоблины мрачно следовали за бывшими пленниками, глаза их пылали жаждой мести. Но их вождь был захвачен и твари не смели проявить большую активность, чем уже проявили.
-Далеко до выхода?- тихо спросил Беркем. Торин зашипел, пинком отправив в пропасть мелкую гадину, пытавшуюся схватить его за ногу, пробравшись под навесными мостками, по которым лежал их путь.
-Быстрым ходом около десяти минут, - прикинул он, быстро оглядевшись. –Успеем! Давай, кузен!
Дейн вынул из мешка одну из пирамидок-взрывчаток, запалил от встречного факела и, подождав, пока они ступили на твердую скалу, швырнул на подвесной мостик, по которому они только что прошли. Спустя несколько секунд грохнуло так, что гоблины с визгом посыпались со стен и вышележащих мостков. Воспользовавшись всеобщей паникой, Торин увлек спутников в один из боковых тоннелей и они помчались по темным петляющим коридорам. Перед тем, как нырнуть в спасительный сумрак, Беркем отшвырнул на скалу оглушенного Больга и швырнул ещё одну запаленную пирамидку, переданную Дейном. Грохотнуло так, что посыпались каменья со свода пещеры.
-Бегите!- рявкнул Дейн, толкнув юного харадрима в проход и поджигая фитиль, сплетенный из пяти фитилей. –У вас есть пять минут!
…Они вылетели из пещеры на дневной свет, показавшийся невыносимо ярким после трех дней в недрах Горы. И тут же едва не попали под град собственных стрел и дротиков-эльфы, дежурившие у входа, были здорово на нервах.
-Матерь Йаванна!- выдохнул один из них, тоненький и темноволосый, с большими оленьими глазами. –Леголас, мой принц!
Грохнуло так, что скала под ними содрогнулась. Бранвен вкатилась прямо в объятия Двалина, который был совершенно не против такого поворота событий. Леголас и Торин как-то устояли на ногах, прочие же попадали наземь. Спустя мгновение они были уже в окружении друзей, эльфы, люди и гномы радостно приветствовали их. Кто-то помчался сообщить командирам о прибытии взрыв-отряда. Беркем жался поближе к Леголасу, растерянный подобным вниманием и проявлениями приязни, поскольку харадримы были в диковинку в этих землях, и ходило о них множество самых странных слухов.
-Мне не по себе, - признался он, когда Леголас спросил, все ли в порядке с ним. –Теперь, когда все закончилось…
Их вели в лагерь, когда сзади раздался полный отчаяния и ярости вой. То из пещеры позади них вырвалась туча гоблинов. Обожженные, оглушенные, они орали от злобы и ненависти. Вел их Больг, прижимающий к груди ошметки, оставшиеся от левой руки. При виде него у Торина потемнело в глазах. Почудилось ему, что то сам Азог Осквернитель восстал из мертвых. Выхватив меч из ножен на поясе идущего рядом молоденького эльфа, король бросился навстречу врагу.
Страшная то была схватка. Плечом к плечу рядом с королем встали его кузен, Бранвен, Двалин, Беркем и Леголас. Остальные воины, те, что встретили их, вступили в последнюю битву. А снизу, с подножья горы спешили им на помощь гномы, люди и эльфы из войска Халена. Обезумевшие гоблины и орки накатили волной, смыв почти всех, кто был на горе, кроме горсточки храбрецов, стоящих плечом к плечу, спина к спине. Но волна эта натолкнулась на другую волну, воинов, идущих на подмогу, и была отброшена к пещерам. Никто не просил и не давал пощады. Битва кипела страшная. И когда оставшиеся в живых несколько десятков гоблинов канули во мрак, укрывшись в пещерах, никто не поспешил преследовать их. Весь склон был усеян погаными телами вперемешку с телами павших воинов. И среди них белело одно, громадное. К нему подошел Торин, шатаясь от усталости. Больг был ещё жив, дыхание с хрипом вырывалось из его груди, посеченной ударами мечей. Он лишился и второй руки, но даже сейчас попытался подняться и вцепиться в короля гномов. Торин заглянул в густо-синие глаза, в которых полыхала ненависть и боль.
-Ты проиграл, Больг, сын Азога, - произнес король, поднимая залитый кровью меч. Голова Больга покатилась, прыгая по трупам. Торин обессиленно опустился на орочий труп. Больше всего на свете сейчас он хотел бы оказаться по другую сторону Горы.
-Вар…- едва слышно пробормотал он.
========== Глава 15. ==========
Тихо было в лагере, не пели песен и не смеялись, ибо много полегло воинов в битве с нечистью. Усталые и измученные люди, гномы, эльфы сидели у костров, или спали мертвым сном от усталости, приложив к ранам чудодейные снадобья эльфийских врачевателей.
Двалин и Бранвен заняли небольшую палатку у края лагеря, её им уступили трое соплеменников-гномов, а сами ушли к кострам.
-Не можешь потерпеть до лагеря?- хмыкнула женщина, помогая Двалину стащить латы и кожаную рубаху. Мускулистое тело воина было черно от кровоподтеков, но доспехи сослужили добрую службу, и все обошлось синяками. Бранвен смочила кусок мягкой ткани в целебном отваре, который дал ей эльфийский знахарь, и принялась омывать тело возлюбленного. Двалин с видимым удовольствием поворачивался к ней то одним боком, то другим. А потом взял тряпицу из рук Бранвен.
-Теперь моя очередь обработать твои раны, - тихо рассмеялся он, - так что изволь раздеться, моя госпожа.
Бранвен усмехнулась. В бою её пару раз задели острые ятаганы орков, теперь помощь Двалина оказалась как нельзя кстати. Женщина расстегнула ремешки доспехов и стащила через голову рубаху и нагрудник. Двалин прерывисто вздохнул и тут же зашипел от ярости, увидев глубокий порез на боку воительницы. Бережно промокнув его, он оттер темную корку, наклонился и припал губами, посасывая рану, вытягивая из неё кровь и яд, которым орки часто мазали лезвия своих мечей. Бранвен закинула руку за голову, позволяя ему очистить эту рану и другую, бывшую чуть выше на ребрах и не столь глубокую. Двалин промыл обе, затем осторожно обтер все тело, касаясь его губами, слизывая капельки пота и крови. Тряпка упала на земляной пол. Двалин обнял любимую, прильнув губами к её пышной груди, целуя, лаская, так, что Бранвен, отвыкшей от нежностей, побывавшей уже однажды замужем за суровым и жестоким воином, казалось, что она попала в райский чертог. Она прикусила губы, чтобы не стонать в голос, боль в избитом теле смешивалась с горячим, сводящим с ума, поднимавшимся из самых глубин её тела и души. Она обняла Двалина, увлекая его за собой на ложе, и блаженно вздохнула, придавленная приятной для неё тяжестью.
Двалин приподнялся, опираясь на локти, глядя в любимое, прекрасное лицо воительницы. Бранвен даже не представляла, что в этом суровом и свирепом мужчине может быть столько нежности и теплоты. Он явно берег её, стараясь действовать насколько возможно осторожно, понимая, что после битвы тело превращается в сплошной сгусток боли. А в особенности женское тело, созданное не для битвы, а для рождения детей и любви.
