-Только одна…второй нет во дворце, – отрывисто бросил он. –Это Амонет, позаботься о ней.

Амонет с трудом держалась на ногах, но нашла в себе силы проследовать за хозяйкой дома. Дважды она едва не упала, но все же дошла. Голова ужасно кружилась.

-Присядь, девушка, – хозяйка запалила огарок свечи, а от неё зажгла масляную лампу. –Тебя зовут Амонет?

-Да, госпожа, – едва слышно отозвалась девушка. –Прости меня, но не найдется ли у тебя глотка воды? Почти три дня мне не давали есть и пить.

Три дня? юная женщина вскочила, исчезла в соседней комнате и скоро вернулась, неся большой кувшин с водой. Амонет пила жадно, чувствуя, как с каждым глотком в тело вливается жизнь и…боль. Казалось, каждый синяк, каждый рубец, каждая поврежденная косточка завопили на все голоса. Тем временем хозяйка поднесла лампу поближе, разглядывая гостью.

О Аллах! выдохнула она, и в её глазах застыли ужас пополам с жалостью. –Бедная девочка, что же с тобой сделали?

Таус? окликнул из-за занавеси Назир. –Присмотри за ними обоими, мне нужно ехать.

Будь осторожен, господин мой! отозвалась хозяйка дома.

Амонет болезненно всхлипнула, когда Таус попыталась оттереть её тело от грязи.

-Так не пойдет, – певица осторожно убрала волосы с исцарапанного личика девушки. –Надо промыть раны, пока не пошло заражение. Ты сможешь встать, дитя?

Амонет с трудом поднялась на ноги.

Куда уехал отец? спросила она, с помощью Таус ковыляя к внутреннему дворику, где находился бассейн с розовой водой. Певица замерла на миг.

Отец?! изумленно спросила она. –Назир- твой отец?

-А Робин? Он тут?

-Да, – кивнула Таус, осторожно отняв грязные лоскуты ткани от избитого тела Амонет и помогая девушке опуститься в благоухающие воды бассейна. –Он спит сейчас. Назир умеет сделать, чтобы он спал…

Амонет прижала руки к лицу. Таус не сразу поняла, что она плачет.

-Не бойся, тут ты в безопасности, – прошептала она, бережно промокая чистым куском шелка избитые плечи девушки. –Ты и есть возлюбленная Робина, которую он зовет все время?

Амонет снова разрыдалась. Но на сей раз это были счастливые слёзы.

Робин проснулся от прикосновения маленькой ладошки. Не сразу понял, улыбнувшись спросонья.

-Таус, это ты? А где Наз?

Робин… что-то капнуло на его губы и он автоматически слизнул это. По языку хлестнуло соленым. Он прищурился, не веря своим глазам. А потом сел, сам не свой от потрясения и счастья.

-Нети!

-Робин!

Казалось, во всей Вселенной не найдется сил, чтобы разлучить двоих, слившихся в объятии. Амонет плача, целовала его лицо, глаза, губы, перебирала своими ласковыми пальчиками отросшие волосы. А Робин, вне себя от радости и сладкой щемящей боли, гладил её плечи, исхудалое тело, покрытой синяками и рубцами.

-Девочка моя любимая, – прошептал он, закрывая глаза, чтобы скрыть слёзы.

Оба были так слабы, что просто легли рядом, прильнув друг к дружке и не в силах насмотреться на родные лица. Амонет казалось, что из ада она вдруг попала в рай. Отмытое и смазанное бальзамами тело лишь тупо ныло и только это нытье не позволяло ей усомниться в том, что она не спит.

Робин…любимый мой господин… прошептала она, теснее прижимаясь к нему и погружаясь в сон. А он ещё долго лежал, не в силах ни уснуть, ни подняться. Слёзы текли и текли, обильно увлажняя подушки и волосы Амонет, которая наконец была с ним.

====== 23. Кровь нагин. ======

Гаю даже не приходилось пришпоривать Фьюри, верный конь сам нёс его на предельной возможной скорости. Гай время от времени проводил рукой по боку, где к поясу была прицеплена фляжка с кровью аш-хисс. Он чувствовал себя так, как если бы в его тело вложили обновленную душу, сердце билось ровно и сильно, и голова кружилась от ясности и чистоты мысли. Более того, смазав глаза кровью древнего создания, он обнаружил, что видит и вблизи и вдали так четко и ясно, что впору было удивиться. Всадника на тонконогой арабской кобыле он заметил ещё у самого горизонта и направил Фьюри навстречу.

Назир пришпорил лошадь и вскоре темная точка на сером, облитом рассветными сумерками песке превратилась во всадника. Черного жеребца было мудрено не узнать, Назиру не доводилось видеть подобного зверя. Сердце окатила волна радости.

Приближаясь, он поднял руку, и встречный всадник ответил на приветствие.

Как Робин? было первое, о чем спросил Гизборн, поравнявшись с Назиром.

-Порядок, – коротко ответил сарацин и кивнул назад. –Скоро увидишь его.

Дальше они поехали бок о бок, молча. Гай не пытался больше говорить, казалось, сама весть о том, что Робин жив, внесла покой в его душу. Когда впереди появились зеленые шапки окраинных садов, Гизборн подался вперед и чуть вбок и положил руку на плечо сарацина.

-Что ты знаешь о людях-змеях?

Назир вздрогнул, пристально взглянув на молодого рыцаря.

-У нас не принято говорить об Ушедших. Да и помнят их единицы. Но откуда…

-Одна из них дала мне это, Гай отцепил от пояса фляжку и показал сарацину. –Глоток её крови с ядом и по капле в глаза и я уже другой. Я чувствую, вижу, двигаюсь быстрее, сила переполняет меня. Но что будет с Робином, если напоить его?

Кровь нагин! потрясенно произнес Назир. Кажется, впервые Гай видел его в таком волнении.

-Она назвала себя аш-хисс, – припомнил Гизборн, снова пряча фляжку под пояс. –Сказала, что последняя в своем роду. Ей поклоняются люди с синими рисунками на лицах.

Нагин! Назир потряс головой. –Это название, пришедшее из стран Хинду. Когда-то нагины правили этой страной, да и нашей тоже. Очень много их крови растворено в нашей.

-Она сказала, что во мне тоже есть эта кровь. Дала мне свою, дополнив её ядом. Она сказала, чтобы я напоил Робина…

-Считалось, что они ушли давным-давно, – тихо произнес Назир, глядя в светлеющее небо. –Надо торопиться, Гай из Гизборна, твоей госпоже грозит опасность.

Знаю… в голосе Гая была боль. –Я знаю…

Он шлепнул Фьюри по шее, черный жеребец рванулся вперед, взрывая песок мощными копытами. Назир пришпорил свою кобылу, нагоняя рыцаря. Окраина была уже близко.

Робин заворочался, пробуждаясь от сна. Голова болела, как и всегда по утрам. Амонет тихо посапывала, уткнувшись носиком в его подмышку. Робин поцеловал её спутанные темные волосы, убрав прядку с исцарапанного изможденного личика. Сердце его сжалось от боли при виде синяков, рубцов и царапин, густой сеткой покрывавших родное тело. Амонет тихо захныкала во сне и Робин осторожно тронул её плечо.

-Нети, Нети, любимая, проснись…все хорошо!

Она открыла глаза, глядя на него все ещё не веря, а потом коротко всхлипнув, прижалась и спрятала лицо на его груди. Робин коснулся губами темной макушки, слыша вдали топот конских копыт и затем звук открывающихся ворот.

-Локсли!

Робин едва не подпрыгнул, ошалело хлопая глазами.

Гай! крик сорвался в стон, когда словно раскаленным стержнем пронзило голову. Амонет вскрикнула, пытаясь как-то помочь снова забившемуся в припадке возлюбленному. Ворвавшийся в спальню Гай протопал своими сапожищами по роскошному ковру и упал на колени, приподнимая дергающегося Робина. Зубами выдрал пробку из горлышка и прижал к посеревшим губам былого врага. Робин судорожно закашлялся, но горло его дважды дернулось. Гай успел передать фляжку Назиру, обеими руками теперь прижимая Робина к постели, пока Амонет держала ему голову.

Давай же, Локсли! застонал он, с трудом удерживая бьющееся в корчах тело. Робин выгнулся дугой, едва не сбросив с себя рыцаря. Из горла его вырвался протяжный клекот, а потом он обмяк, вытянувшись на постели неподвижно и с закрытыми глазами.

====== Часть 3: Между Прошлым и Будущим. 24.Мордред и Хеллиг. Крылатый и колдун. ======

Тяжелые серые тучи плыли над пустынной землей побережья. Холодный порывистый ветер вскидывал темный плащ и играл с золотыми волосами юноши, стоявшего у кромки скал. Раздавшееся позади хлопанье крыльев заставило его вздрогнуть и поплотнее завернуться в плащ. Хлопанье стихло, послышались легкие шаги, шорох камней под ногами. А спустя пару мгновение нежные руки обняли плечи юноши и мягкие губы коснулись его щеки.