**

Эта работа не может быть закреплена никаким разумом созданным правилом или человеческим стандартом; ведь его сознание ушло от человеческого закона и границ, и перешла в божественную свободу, прочь от правления внешнего и преходящего в самоуправление внутреннего и вечного, прочь от связывающих форм конечного в свободное самоопределение Бесконечного. "Как бы он ни жил и не действовал" - говорит Гита - "он живет и действует во Мне". Правила, которые устанавливает человеческий интеллект, нельзя применять к освобожденной душе, - посредством внешних критериев и тестов, которые предписывают их ментальные ассоциации и суждения, его невозможно оценивать; он вне узкой юрисдикции этих ошибочных судов. Совершенно не имеет значения, ности ли он одеяние аскета, или ведет богатую жизнь главы семьи; посвящает ли свое время тому, что люди называют святыми трудами, или разносторонним мирским видам деятельности; посвящает ли себя задаче непосредственно вести людей к Свету, как Будда, Христос или Шанкара, или правит царствами, как Джанака, или предстает перед людьми, как Шри Кришна, в качестве политика или военачальника; что он ест или пьет; каковы его привычки или занятия; терпит он поражение или преуспевает; послужит ли его работа созиданию или разрушению; поддерживает или восстанавливает он старый порядок, или трудится, чтобы заменить его новым; объединяется ли с теми, кого людям нравится почитать, или с теми, кого их чувство высшей праведности изгоняет и порицает; одобряются ли его жизнь и деяния его современниками, или он осужден как обманщик людей и подстрекатель к религиозной, моральной или социальной ереси. Он не руководствуется суждением людей, или законами, установленными невежественным; он повинуется внутреннему голосу и движим невидимым Могуществом. Его реальная жизнь происходит внутри, и этой ее разновидностью он живет, движется и действует в Боге, в Божественном, в Бесконечном.

Но, хотя его действие не управляется внешним правилом, одно правило в нем будет соблюдаться, и оно не является внешним; оно не будет диктоваться личным желанием или целью, но будет частью сознательной, и, в конечном счете, хорошо упорядоченной, будучи самоупорядоченной, божественной работы в мире. Гита провозглашает, что действие освобожденного человека не должно управляться желанием, но к сохранению мира, руководству им, ведению, побуждению, поддержанию ведет назначенный ему путь. Это указание было интерпретировано так: мир является иллюзией, в которой большинство людей должно оставаться, поскольку они не готовы к освобождению, и он должен внешне действовать так, чтобы лелеять в них привязанность к их привычным работам, установленным для них социальным законом. В таком случае это было бы жалким и смешным правилом, и каждое благородное сердце отвергло бы его, чтобы следовать божественному зову Амитабха Будды, возвышенной молитве Бхагаваты, страстному стремлению Вивекананды. Но если мы скорее согласны со взглядом, что мир является божественно управляемым движением Природы, выходящей в лице человека навстречу Богу, и что это работа, о которой Господин Гиты говорит, что он вечно занят ею, хотя нет ничего такого, чего он не имеет или должен достичь, тогда у этого великого указания появляется более глубокий и истинный смысл. Участвовать в этой божественной работе, жить для Бога в мире будет правилом Кармайогина; жить для Бога в мире и, следовательно, действовать так, чтобы Божественное могло все более и более проявлять себя, и мир шел вперед каким угодно из путей своего смутного паломничества, и подходил все ближе к божественному идеалу.

Как он будет делать это, каким именно способом, не может быть определено никаким общим правилом. Оно должно развиться или определиться изнутри; решение принимается Богом и нами, Высшим "Я" и индивидуальным "я", которое является инструментом работы; даже до освобождения, именно из внутреннего "я", как только мы начинаем осознавать его, растет поддержка, духовно определенный выбор. Полностью и только изнутри должно приходить знание о том, какая работа должна быть сделана. Не существует исключительной работы, нет закона или формы или внешне закрепленного или неизменного способа работы, который можно назвать способом работы освобожденного существа. Выражение, использованное в Гите, чтобы описать эту работу, которая должна быть сделана, было интерпретировано в том смысле, что что мы должны выполнять свой долг, не заботясь о плодах. Но это концепция, порожденная европейской культурой, которая является скорее этической, чем духовной, и скорее внешней, чем внутренне глубокой в своих концепциях. Такой общей вещи, как долг, не существует, мы имеем только обязанности, часто конфликтующие друг с другом, и они определены нашим окружением, нашими социальными отношениями, нашим внешним положением в жизни. Они имеют большое значение в тренировке незрелой моральной природы и установлении стандарта, который отбивает охоту действовать у эгоистического желания. Уже было сказано, что пока искатель не имеет внутреннего света, он должен руководствоваться лучшим светом, который у него есть, и долг, принцип, дело - это некоторые из тех стандартов, которые он может временно устанавливать и соблюдать. Долг солдата - сражаться, когда приказывают, даже стрелять в своих собственных детей и родственников; но этот стандарт, или любой из ему подобных не может быть навязан освобожденному человеку. С другой стороны, любить или испытывать сочувствие, повиноваться высочайшей истине существа, следовать указанию Божественного - это не обязанности; эти вещи являются законами Природы, когда она поднимается к Божественному; истечением действия из состояния души, высокой реальностью духа. Действие освобожденного исполнителя работ должно быть именно таким истечением из души; оно должно приходить к нему или выходить из него, как естественный результат его духовного единения с Божественным, а не формироваться с помощью поучительной конструкции ментальной мысли и воли, практического рассудка или социального сознания. В обычной жизни руководством являются правило, стандарт или идеал, сконструированные лично, социально, или традицией; когда же однажды началось духовное путешествие, они должны быть заменены внутренним и внешним правилом жизни, необходимым для нашей самодисциплины, освобождения и совершенства, способом жизни, соответствующим пути, которому мы следуем, или предписанным духовным руководителем и мастером, Гуру, или же продиктованным нашим внутренним Руководителем. Но в окончательном состоянии бесконечности и свободы души все внешние стандарты замещаются или откладываются в сторону, и все, что остается - это спонтанное и интегральное повиновение Божественному, с которым мы едины, и действием, спонтанно исполняющим интегральную духовную истину нашего существа и природы.

**

В этом более глубоком смысле, в котором мы должны воспринимать указание Гиты, действие, определенное и управляемое природой, должно быть нашим законом работ. Конечно, имеются в виду вовсе не поверхностный темперамент или характер привычных импульсов, но, в буквальном смысле санскритского слова, наше "собственное существо", наша сущностная природа, божественное вещество нашей души. Что бы ни вырастало из этого корня, что бы ни проистекало из этих источников - это является глубоким, сущностным, верным; остальное же - мнения, импульсы, привычки, желания - могут быть просто поверхностными формациями, или случайными причудами существа, или наложениями извне. Они движутся и меняются, но это остается постоянным. Мы - это вовсе не исполнителные формы, принятые Природой в нас, и не наши устойчиво закрепленные способы выражения, именно духовное существо в нас - и это включает также его становление душой - то, что сохраняется с течением времени во вселенной.

Мы не можем, однако, легко различить этот истинный внутренний закон нашего существа; он будет заслонен от нас так долго, пока сердце и разум остаются неочищенными от эгоизма: а до тех пор мы будем следовать поверхностным и непостоянным идеям, импульсам, желаниям, предложениям и внушениям всех видов, идущим от нашего окружения, или осуществлять формации временной ментальной, витальной, физической личности - того преходящего и сконструированного "я", которое было создано для нас при взаимодействии нашего существа и давления низшей космической Природы. По мере того, как мы очищаемся, истинное существо внутри проявляет себя все более отчетливо; наша воля все менее увлекается предложениями извне или замыкается в наши собственные поверхностные ментальные конструкции. Когда эгоизм отвергнут, природа очищена, действие будет происходить по указаниям души, приходить из глубин или с высот духа, или оно будет открыто направляться Господином, который все это время скрыто находился в наших сердцах. Высшее и заключительное слово Гиты к Йогину - о том, что он должен оставить все общепринятые рецепты веры и действия, все фиксированные и внешние правила поведения, все конструкции внешней поверхностной Природы, Дхармы, и найти прибежище в одном лишь Божественном. Он свободен от желания и привязанности, един со всеми существами, живет в бесконечной Истине и Чистоте, и действует из сокровеннейших глубочайших глубин своего внутреннего сознания, управляем своим бессмертным, божественным и высочайшим "Я", и все его работы будут направляться Могуществом изнутри через этот сущностный дух и природу в нас которые, зная, сражаясь, работая, любя, служа, всегда являются божественными, к исполнению Бога в мире, к выражению Вечного во Времени.