Само по себе поклонение в действии является великим и полным и могущественным жертвоприношением, которое направляется в своем самоумножении к достижению открытия Единого, и делает излучение Божественного возможным. Ведь преданность своим воплощением в действиях не только делает свой собственный путь широким и полным и динамичным, но приносит сразу же в более трудный путь работ в мире божественно страстный элемент радости и любви, который часто отсутствует в его начале, когда только строгая духовная воля следует в борющемся поднимающемся напряжении к крутому восхождению, и сердце еще спит или связано молчанием. Если дух божественной любви может войти, трудность пути уменьшается, напряжение облегчается, есть сладостность и радость даже в сердцевине трудности и борьбы. Обязательная сдача всей нашей воли и работ и активностей Высшему является в то же время совершенной и совершенно эффективной только тогда, когда это сдача любви. Вся жизнь, превращенная в этот культ, все действия, совершаемые в любви к Божественному и в любви к миру и его созданиям, выглядят и ощущаются как Божественное, манифестирующее во многих масках, становятся посредством самого этого факта частью интегральной Йоги.
Именно внутреннее предложение поклонения сердца, душа в символе, дух его в действии является истинной жизнью жертвоприношения. Если предложение должно быть полным и универсальным, то поворот всех эмоций к Божественному обязателен. Это самый интенсивный путь очищения для человеческого сердца, более могущественный, чем мог когда-либо быть любой этический или эстетический катарсис с его половинчатой властью и поверхностным давлением. Психический огонь должен быть зажжен, в который все брошено с Божественным именем на нем. В этом огне все эмоции принуждаются сбросить свои более грубые элементы, и те, которые являются небожественными извращениями, сгорают, а остальные избавляются от своих недостаточностей, пока дух великой любви и незапятнанного восторга не поднимется из пламени и дыма благовоний. Именно божественная любовь, которая так возникает, расширяется во внутреннее чувство к Божественному в человеке и всех созданиях в активной универсальной ровности, будет более мощно способно к совершенствованию жизни, и более реальным инструментом, чем могли быть когда-либо неэффективный ментальный идеал и братство. Именно она, льющаяся наружу в действия, может одна творить гармонию в мире и истинный союз между всеми его существами; все остальное напрасно прилагает усилия к этому, до тех пор пока Божественная Любовь не обнаружила себя в сердце освобожденной манифестации в земной Природе.
Именно здесь выход тайного психического существа в нас как руководителя жертвоприношения предельно важен; ведь только это глубочайшее существо может принести с собой полную силу духа в действии, душу в символ. Оно одно может обеспечить, даже когда духовное сознание несовершенно, неувядяющую свежесть и искренность и красоту символа и предохранить его от становления мертвой формой или коррумпированной и коррумпирующей магией; оно одно может сохранить для действия его могущество с его значением. Все остальные части нашего существа, разум, сила жизни, физическое или телесное сознание слишком контролируются Неведением, чтобы быть верным инструментарием, и еще менее могут они быть провожатым или источником безошибочного импульса. Всегда наибольшая часть мотива и действия этих энергий цепляется за старый закон, обманчивые записи, взлелеянные низшие движения Природы и они встречают с неохотой, смятением или мятежом или преграждающей инерцией голоса и силы, которые зовут и побуждают нас превзойти и трансформировать себя в более великое существо и более широкую Природу.
По большей части ответом является либо сопротивление, либо временные и выжидательные уступки; ведь даже если они следуют зову, они все же имеют тенденцию - когда не сознательно, тогда благодаря автоматической привычке - привносить в духовное действие свои собственные неспособности и ошибки. Каждый момент они движимы извлечь эгоистическую выгоду из психических и духовных влияний и могут быть обнаружены использующими энергию, радость или свет, ими приносимые в нас, для низшего жизненного мотива. Впоследствии также, даже когда искатель открылся божественной Любви трансцендентальной, универсальной или имманентной, все же когда он пытается влить ее в жизнь, он встречает власть помрачения или извращения этими низшими Природными силами. Всегда они уводят навстречу западне, вливают в ту более высокую интенсивность свои умаляющие элементы, ищут как захватить нисходящую Энергию для себя и своих интересов и деградировать ее в возвышенный ментальный, витальный или физический инструментарий для желания и эго. Вместо Божественной Любви как творца новых небес и новой земли Истины и Света, они бы держали ее здесь пленником, как ужасную санкцию и прославленную силу возвышения, чтобы позолотить грязь старой земли и украсить розами и сапфирами старые мутные небеса сентиментального витального воображения и ментальной идеализированной химеры. Если эта фальсификация позволена, высшая Любовь и Могущество и Блаженство отходят, имеет место падение в низшее состояние; или иначе, реализация остается привязанной к небезопасному половинчатому пути и смеси, или покрыта и даже заполнена низшей экзальтацией, которая не является истинной Анандой. Именно по этой причине Божественная Любовь, которая есть в сердце всякого создания и является самой могущественной из всех искупляющих созидательных сил, была пока что наименее фронтально присутствующей в земной жизни, наименее успешно искупляющей, наименее созидательной. Человеческая природа была неспособна вынести ее в ее чистоте по той самой причине, что она наиболее могущественная, чистая, редкая и интенсивная из всех божественных энергий, то малое, что могло быть ухвачено, было коррумпировано сразу же в витальное ханжеское рвение, беззащитный этический или религиозный сентиментализм, чувственный или даже сладострастный эротический мистицизм розово окрашенного ума или страстно-мутный жизненный импульс, и этими симуляциями компенсировала свою неспособность вместить Мистический Огонь, который мог бы отстроить заново мир языками пламени своего жертвоприношения. Только одно глубочайшее психическое существо, развуалированное и проявленное в своем полном могуществе, может вести паломника-жертвоприношение невредимым через эти засады и ловушки; в каждый момент оно улавливает и раскрывает, отбрасывает лживости разума и жизни, ухватывется за истину божественной Любви и Ананды и отделяет ее от ментальных рвений и слепого энтузиазма вводящей в заблуждение жизненной силы. Но все вещи, которые истины в своей сердцевине в разуме и жизни и физическом существе, оно выпутывает и берет с собой в путешествие, пока они не встанут на вершине, новые в духе и возвышенные в облике.
Но все-таки водительство глубочайшего психического существа не обосновано достаточно, пока оно не преуспело в поднятии себя из этой массы низшей Природы к высочайшим духовным уровням и божественные искра и пламя, спустившиеся сюда, не возвратили себя к своему исходному огненному Эфиру. Ведь там нет больше духовного сознания, все еще несовершенного и потерянного для себя самого за толстыми покровами человеческого разума, жизни и тела, но полное духовное сознание в его чистоте, свободе и интенсивной широте. Там, как есть вечный Знающий, который становится Знающим в нас и движущим и использующим все знание, так есть вечный Все-Блаженный, который является Почитаемым, привлекающим к себе вечную божественную долю своего бытия и радости, которая вышла наружу в игру вселенной, бесконечный Любящий, изливающий себя наружу во множественности его собственных проявленных "я" в счастливом единстве. Вся красота в мире является там красотой Возлюбленного, и все формы красоты должны встать под свет этой вечной Красоты, и подчинить себя возвышающей и преображающей энергии развуалированного божественного Совершенства. Все блаженство и радость Ве-Блаженного - там, и все низшие формы наслаждения, счастья или удовольствия подвергаются шоку интенсивности его наводнения, или потока, и либо они разбиваются на кусочки, как неадекватные вещи, под их выносящим пригвор натиском, или вынуждены трансмутировать себя в формы божественной Ананды. Так для индивидуального сознания манифестируется Сила, которая может иметь дело уверенно в нем с уменьшениями и деградациями ценностей Неведения. В конце начинает становиться возможным принести вниз, в жизнь, огромную реальность и интенсивную конкретность любви и радости, являющихся таковыми Вечного. Или, по меньшей мере, будет возможно для нашего духовного сознания поднять себя из разума в супраментальный Свет, Силу и Широту; там, в свете и могуществе супраментального Гносиса, находятся великолепие и радость энергии божественного самовыражения и самоорганизации, которые могут спасти и воссоздать даже мир Неведения в облик Шакти и Духа.
