Гай протянул руку, растрепал и без того взлохмаченные светлые волосы. Уилл смотрел настороженно, взгляд был острый, как будто в зрачках притаились клинки.

— Ты мне нужен, — сказал Гай, глядя ему в глаза. — И я что-нибудь придумаю.

Уилл отступил еще на шаг.

— Да ну? Зачем я тебе, Гай? То, что было здесь — это тебе нужно?

Гай опустил голову, но тут же снова взглянул на Уилла. Тот, криво усмехаясь, ждал ответа.

— Не только. Мне нужно, чтобы ты был рядом. Я не знаю, почему.

— Девки наскучили?

Гай покачал головой. Горло перехватывало, сердце бешено колотилось, и он не мог подобрать слов, чтобы описать то, что чувствовал. Он и сам не понимал, что с ним творится.

— Ну, так какого черта? — Уилл развернулся, собираясь уходить. Гай шагнул к нему, схватил за плечо и выпалил, облекая чувства, эмоции, боль в те слова, что смог подобрать:

— Потому что у меня тоже никого нет! И потому что шериф, мой кузен, задумал уничтожить твоего папашу, а потом прибрать к рукам Локсли!

Уилл медленно обернулся, уставился на него почти с ужасом. Гай попытался проглотить вставший в горле комок. Губы Уилла сжались в тонкую линию. Потом он сбросил руку Гая и почти бегом скрылся в зарослях. Гай не стал догонять его. Тяжело опустившись на траву, он обхватил голову руками, словно это могло принести облегчение. Перед ним снова разверзлась пустота, скаля беззубые десны и ухмыляясь.

Рядом зашуршало, и на плечо легла твердая рука. Открыв глаза, Гай обнаружил, что Уилл сидит перед ним на корточках. От нахлынувшего облегчения он на какое-то время забыл, что умеет говорить, просто привлек Уилла к себе и уткнулся лбом ему в грудь. В кронах пели птицы, и солнечные лучи тонкими золотистыми нитями пробивались сквозь зеленый полог. В нескольких ярдах слева тихо фыркал Темпест, переступая с ноги на ногу и пощипывая траву.

— Когда шериф нападет на отца? — спросил Уилл напряженно.

— Сегодня ночью, — ответил Гай. — Предупреди его. Мне плевать на него и на Локсли. Я пришел сюда не ради них.

Уилл вздохнул, его руки медленно, словно нехотя скользнули Гаю под рубаху.

— И чего ты ждешь в благодарность? — поинтересовался он.

Гай пожал плечами.

— Ничего не жду.

Уилл отодвинулся, сел на пятки, в зеленых глазах промелькнуло странное выражение.

— Не пытайся казаться лучше, чем ты есть, — он криво улыбнулся и потянул завязки на своих штанах. — Ты такой же, как и твой драгоценный шериф. Скажи прямо, чего ты хочешь за спасение отца, и ты это получишь.

Гай молча сгреб Уилла за шиворот, перекинул через колени и несколько раз увесисто приложил ладонью по тощему заду. Затем спихнул на траву и поднялся, глядя на него сверху вниз.

— Дурак я был, что пришел сюда. Пусть кузен и сволочь, но он все равно лучше тебя, — Гай с трудом перевел дыхание, в груди как будто лежал увесистый камень. — Он хотя бы бьет, не таясь.

Он пошел к Темпесту. Сердце едва билось под тяжестью черной тоски и боли. “Ты тупица, Гай, сделай одолжение, не думай!” Кузен был прав, мечты и надежды, раздумья — все это не про него. Слишком больно потом падать с вымечтанных небес на грешную землю. Да и есть ли эти небеса? Если и есть, то не для него.

— Гай! — голос за спиной дрогнул.

Гай застыл на месте, потом медленно обернулся. Уилл просил прощения по-своему. Не словами. Словами он мог только ударить, укусить. Он вцепился в ворот дублета Гая, дернул к себе и прижался губами к его губам. Когда обоим перестало хватать дыхания, они еще какое-то время просто стояли, обнявшись.

— Я отвезу тебя к границе отцовских владений, — сказал Гай чуть погодя, — предупреди его. И возвращайся, я буду ждать здесь.

— А потом что? — Уилл машинально водил пальцами по ножнам на поясе.

— Потом мы уедем, — ответил Гай, глядя на собственные сапоги.

— Куда?

— Да куда угодно, — Гай заставил себя поднять голову. — Назовемся братьями, найдем жилье, я научу тебя сражаться. Быть наемником — не самая плохая судьба. Уж точно получше, чем прислуживать чокнутому шерифу или шляться по лесам. Не бог весть что, конечно, зато сможем быть вместе.

Уилл долго смотрел на него, затем ухмыльнулся.

— Хорошо. А я научу тебя метать ножи.

— Договорились, — серьезно кивнул Гай, чувствуя, как исчезает тяжесть внутри.

Вернулся Уилл под вечер. Вместо старой рубахи на нем была другая, не новая, но добротная, потертые кожаные штаны заправлены в короткие сапоги. На плече висела большая холщовая котомка. Однако выглядел он устало, и взгляд был какой-то затравленный. Сбросив котомку на землю, он зло пнул торчащий из земли корень.

— Что стряслось? На тебе лица нет, — встревоженно спросил Гай.

— Он не поверил мне, — мрачно отозвался Уилл. — Сказал, что это бредни глупого мальчишки. Велел Данкану собрать для меня еды и бросил мне под ноги пару золотых. Он решил, что я льщусь к нему, чтобы заслужить его доверие, — последние слова Уилл почти выкрикнул, сжимая кулаки.

— Иди сюда, — Гай обнял его, с радостью ощутив ответное объятие. В тот миг он был даже благодарен старому лорду, хотя ему и было бы трудно объяснить, почему. Уилл тяжело дышал, потом плечи его задрожали. Гай не знал, сколько они так простояли. Наконец Уилл перестал вздрагивать, высвободился и резко отвернулся, пряча покрасневшие глаза с мокрыми ресницами. Гай подумал, что, пожалуй, завидует ему — сам он не мог плакать уже очень давно.

— Что ж, старик сам виноват, — жестко сказал он. — Заночуем сегодня в скалах, а дальше будет видно. А еда нам пригодится, как и деньги, молодец, что взял. Ого, тут и одежда есть, совсем хорошо. Пойдем, а то уже темнеет.

Невысокие известняковые скалы были изрезаны пещерами. Здесь было сухо и холодно, но Гай быстро отыскал небольшую пещерку в глубине и перетащил туда запас хвороста и сухотравника. Пока он разжигал костер, Уилл вытащил из котомки холодную жареную баранину, несколько луковиц и лепешку. Почистив одну луковицу, он положил мясо на лепешку и протянул все Гаю.

— А ты? — спросил тот.

Уилл покачал головой.

— Я не хочу. Поел на кухне в замке, пока Данкан собирал все это для меня.

Гай вытащил нож и разрезал мясо пополам.

— Съешь, когда захочешь.

Уилл завернулся в плащ Гая и сгорбился у костра.

— Все-таки ты любишь отца, — сказал Гай, качая головой. — Боишься за него, да?

Уилл еще ниже опустил голову, волосы упали на глаза. Гай с минуту смотрел на него, потом насадил свой кусок баранины на нож и принялся поворачивать над огнем.

В молчании он поел, время от времени глядя на клочок быстро темнеющего неба, который было видно с его места. Уилл так и сидел неподвижно, уставившись в костер. Гай не знал, что делать. Он не привык принимать решения, обычно все решали за него.

— Вставай, поедем в Локсли, — наконец произнес он. Уилл выпрямился, на лице, в глазах отразилась целая буря эмоций: страх, потрясение, надежда, боль.

Гай вздохнул. Что ж, если за доверие и любовь нужно платить, он заплатит. Любую цену. На сердце вдруг стало спокойно и тепло.

Достав из мешка два шаперона и подбитую потертым, но все еще теплым мехом куртку из плотного зеленого сукна, он заставил Уилла одеться. Второй шаперон Гай надел сам — капюшон лишним не будет. Потом они с Уиллом вышли к небольшой ложбине, где пасся Темпест. И в сгустившемся мраке Гай слабо улыбнулся мерцающим в далеком небе звездам.

На подходе к замку их встретил запах гари. Уилл тревожно привстал в седле, рискуя слететь с коня. Гай обхватил его за талию, удержав на месте.

— Тише, сиди спокойно. Надо удостовериться, что они убрались. Не хотелось бы объяснять кузену, какого дьявола я делаю здесь вместе с тобой.

У ворот были заметны следы борьбы: земля вспахана множеством ног, кое-где виднелись обрывки белой ткани. Здесь Гай позволил Уиллу сойти с коня и сам спешился. Подняв довольно большой обрывок грубого сукна, Гисборн разрезал его на две длинные полосы.