– Кр-расивая сучка, – он положил руку на грудь царевны, но тут же получил сильный удар под колено и сведенными в один кулак руками по подбородку. Отшатнувшись, он взревел от ярости.

– Ах ты, шлюха! Да я тебя…

В следующее мгновение его сбила с ног беззвучная черная тень. Мощный кулак Анубиса с такой силой врезался в челюсть обидчика, что послышался явственный треск. Бывший гладиатор поднял на Хактай взгляд, полный темного жестокого огня.

– Вели, госпожа, и я убью эту тварь! – прорычал он, занося короткий нож над горлом обидчика.

Хактай всё ещё била дрожь от прикосновения наемника, но она властным движением велела юноше подняться.

– Благодарю тебя. Но не стоит пачкать руки об эту мерзость. Эй, торговец, я беру эти украшения!

Полным царственного достоинства жестом она бросила на прилавок несколько золотых монет, взяла понравившиеся браслеты и пряжку и пошла по улице. Анубис подобрал свой мешок и хлопнул по плечу Юлдуза, который вкладывал в ножны вытащенный было меч.

– Пойдем, брат.

В молчании они вернулись домой. Анубис и Юлдуз умчались к своим милашкам хвастать обновками, Хактай же прилегла в трапезной. Ей нездоровилось.

========== 3.Бегство ==========

Всё больше тревожных вестей приходило с границ. Деймос беспокоился за Хактай, хотя и старался не показывать этого. Все свободное время он посвящал либо ей, либо обучению своих названных сыновей. Большое и благородное сердце было дано ему, и в этом убедились Юлдуз и Анубис. В этом доме им жилось вольготно и интересно. Деймос взялся обучать их всему, что знал сам, и уроки его пришлись очень кстати. Вдобавок к урокам военного искусства он велел одному из вольноотпущенников, ведавших домашними делами, обучать юношей грамоте и счету.

– Кто знает, быть может, вам это пригодится, – сказал Деймос, обнимая своих названных сыновей, – неспокойно у меня на сердце. И будет легче, если я буду знать, что мою царевну охраняют не только германцы, но и те, кому она дорога так же, как и мне.

Германский отряд расположился в пристройке за домом. Юлдуз сразу же крепко сдружился с ними, большая половина бойцов была из племени амалунгов, а значит, родными ему по крови.

Иногда в сопровождении нескольких германцев Хактай и юноши посещали дом Калин, которая доводилась Хактай и Юлдузу сестрой по отцу. Она была замужем за молодым сенатором Марком Ливием, другом Деймоса и одним из немногих порядочных людей в Риме. Кроме прочего Ливий был весьма искушен в науках и интересовался военным делом. Юлдуза представили ему как сына Аттилы.

– Я бы многое отдал, чтобы твой отец был жив, дитя, – грустно произнес Ливий, когда они сидели в гостевой комнате, угощаясь сладким фруктовым соком и галетами. – Он был необыкновенным человеком. Знаю, его многие ненавидели и продолжают ненавидеть даже по смерти. Но я рос и воспитывался в его доме и знал его очень близко. И могу сказать, что подобного Аттиле не было и уже не будет.

– А как случилось, что вы женаты на моей сестре Калин? – полюбопытствовал Юлдуз. – Это по решению нашего отца?

– Нет, мой мальчик, – рассмеялся Ливий, и его тонкое лицо словно осветилось от воспоминаний, – Калин прибыла в дом вашей старшей сестры, когда я гостил у Деймоса. Она вошла, и мне показалось, что богиня спустилась с небес. В жизни своей не видел подобной красоты и благородства. В тот же день я предложил ей стать моей супругой, и она согласилась. И я, честно говоря, до сих пор удивлен, почему.

– Это был скандал из скандалов, – со смехом заметила Калин, входя в гостевую в сопровождении Хактай, – весь Рим кипел и бушевал. Как же так, благородный Ливий женится на жалкой варварке.

– Пришлось им напомнить, кто твой отец, – Ливий поднялся со своего ложа и обнял её, – как и то, что в детстве заложником я воспитывался при дворе Аттилы. Но даже если бы весь мир восстал против, я бы не отказался от моей царевны.

Юлдуз и Анубис переглянулись с некоторой завистью. Конечно, у них было все в порядке с их прекрасными наложницами, но все же подобная любовь и подобные чувства пока не касались их сердец.

Конец седьмицы был ознаменован беспорядками в городе. Деймос уехал во главе конного отряда, оставив Хактай на попечение Юлдуза и Анубиса. Ближе к вечеру явились Марк Ливий и Калин в сопровождении единственного воина-телохранителя, мускулистого смуглокожего галла Тигриса.

– В городе неспокойно, – сказал Ливий, входя в гостевые покои, – император мертв. И единственное место, которое кажется мне более или менее безопасным – это ваш дом. Потому я прошу тебя, божественная Хактай, принять к себе мою Калин.

– И ты, и моя сестра всегда желанны в этом доме, – Хактай бросила взгляд на Анубиса, который тихо беседовал о чем-то с телохранителем. Юлдуз сидел на ложе, устланном шелками и мехами, наклонив голову и словно прислушиваясь к чему-то. Затем он вдруг опустился на колени, упершись ладонями в мраморный пол.

– Земля дрожит, – сказал он, – словно сотни коней мчатся по улицам. Словно сотни ног попирают её.

Ливий, собравшийся, было, уходить, решительно развернулся у самого входа.

– Тигрис, и вы, юноши, соберите все оружие, что есть в доме. Госпожа, прошу тебя запереть ворота и собрать всех, кто может сражаться.

Безо всяких расспросов и возражений Хактай отдала распоряжения слугам и подошла к Ливию, который осматривал мечи и луки со стрелами.

– Что происходит?

Ливий отложил короткий меч и несколько дротиков.

– Я не знаю всего, могу лишь подозревать, как и многие из моих собратьев-сенаторов. И лучше нам быть готовыми к сопротивлению.

– Сопротивлению кому?

Ливий бросил взгляд на Калин, которая застегивала на талии широкий кожаный пояс с метательными ножами.

– Гейзерих идет к Риму со своим огромным войском. Говорят, его призвала императрица ради мести убийце Валентиниана. Что ж, император мертв теперь, и город во власти смуты. И нет второго Аэция, чтобы возглавить наши войска, которые разбросаны по гарнизонам. Дорого бы дал я, чтобы вывести вас отсюда.

– И где бы мы смогли укрыться? – насмешливо спросила Калин, откидывая на спину свои длинные черные косы. – Или ты думаешь, муж мой, что я стану прятаться от битвы?

– Только не ты, – рассмеялся Ливий, с гордостью глядя на свою царевну, – только не ты, дочь Аттилы. Твое сердце – это сердце твоего бесстрашного отца.

– И все же, – сказал Юлдуз, внимательно вслушивавшийся в их беседу и следивший за движениями губ, – в паре часов ходьбы отсюда, на горе есть пещеры, где можно найти убежище. Я видел их, когда отстал от каравана, там можно спрятать людей и припасы.

– Мысль неплоха, – Ливий одобрительно взглянул на юношу, – в городе и правда, опасно оставаться.

– Я никуда не пойду, – Хактай сунула за пояс метательные ножи и сумрачно взглянула на зятя и сестру. – Это мой дом и здесь я буду ждать моего мужа.

– А если твой муж велит тебе уйти, ты тоже не подчинишься? – спросил Деймос, появляясь в дверях. Хактай с коротким вскриком бросилась к нему и обхватила обеими руками.

– Ты жив! Хвала Тенгри Всевеликому!

– Собирайтесь, уходим, – сказал Деймос, обнимая жену, – войска Гейзериха уже в городе. Святоша упросил их не убивать жителей, но могу поспорить на собственную голову, без насилия и грабежей не обойдется.

– Жаль мне покидать этот дом, – вздохнула Хактай, – мы здесь жили хорошо, муж мой. Я соберу женщин, а ты созови мужчин.

– Я вернусь домой, – покачал головой Ливий, – Калин останется здесь, с вами, а я вернусь. Не могу оставить мою фамилию. Может, я не смогу защитить их, но, по крайней мере, буду рядом с ними.

Калин взглянула на него с непередаваемым выражением. Ливий взял её руки в свои и прижал к губам.

– Прошу тебя, моя несравненная, ради ребенка, которого ты носишь под сердцем. Я вернусь к тебе, как только все закончится.

Калин обхватила его обеими руками, умоляя остаться, но Ливий был непреклонен.