– Раньше урожай овощей можно было собрать два-три раза за лето, и при этом не нужно было беспокоиться о сорняках, вредителях и даже о поливе, – со знанием дела пояснила Селена. – Невидимая магическая сила «опекала» каждое растение и каждое живое существо. Люди никогда не знали голода, и никогда не выбивались из сил, чтобы обеспечить себе проживание.

Гримс, прокашлявшись, продолжил:

– Сейчас, когда магия, растворённая в воздухе, ослабла и поредела, людям стало очень сложно жить, сложно прокормить себя, и естественно, ещё сложнее начать тренироваться для боя. Король Устинир не может даже начать собирать армию. Нельзя позволить себе изымать из семей взрослых мужчин, иначе их жёны и дети помрут от голода раньше, чем начнётся война. Понимаешь теперь, в чём дело, Грета?.. Олег – единственный ребёнок Устинира, и в нём невероятная прорва магии… Если он примкнёт к силам добра, то есть надежда, что люди будут спасены.

– Хм… глобальный план… – пробормотала я шокировано.

Значит, у этого мира и правда нет другого выхода, кроме как искать Олега и надеяться, что тот сумеет помочь.

Но сумеет ли? Это ещё на воде вилами писано.

– А Завоеватель? Он планирует убивать мирное население, чтобы взойти на трон? – уточнила я, поглаживая Селену, которая сердито нахохлилась, выслушивая рассказ.

– В том и дело, Грета, что конкретные его планы мне неизвестны. Но намерения у него плохие.

– Расскажешь мне подробнее?

– Итак, как я уже говорил, в нашем мире магическая сила в буквальном смысле растворена в воздухе, и питает собой всё живое. Когда эта сила начала оскудевать, Завоеватель применил все свои способности, и в итоге нашёл некую «замену», – Гримс саркастически улыбнулся.

Было ясно, что упомянутая «замена» – крайне неудачное решение.

– Он открыл существование «Тёмной материи», которая тоже обладает магическими свойствами, и даже более значительными, чем природная светлая магия. Всё бы хорошо, но есть одна загвоздка: пользование Тёмной материей будет иметь за собой множество крайне негативных последствий, и не закончится ничем хорошим ни для личности в частности, ни для мира в целом. Однако этот прискорбный факт Завоевателя не остановил.

– И что же дальше?

– Как я уже сказал, он преуспел, но, к счастью, не полностью. Ему так и не удалось добиться достаточного напора от источника с Тёмной материей. Накопленной материи с трудом хватает только на самого Завоевателя и на его немногочисленных последователей.

– Мда-ааа… Гримс, что ещё мне следует знать об этой вашей Тёмной материи?

– Ну, это тоже магия, только чуждая этому миру. И как я уже сказал, она имеет существенный недостаток. А именно, она постепенно подчиняет себе сознание своего владельца, меняет его личность, туманит разум, вызывает зависимость. Завоеватель щедро предлагает эту «магию» всем, кто согласится встать на его сторону. К счастью, дураков, купившихся на его предложение, не так уж много. Однако сила эта работает. Как ты знаешь, с её помощью он сумел научить разговаривать эту глупую птицу.

Голос Гримса слегка сорвался. Видя, что я внимательно слушаю, он неохотно закончил:

– Вообще-то, очень странно, что после применения тёмной магии Селена вроде бы не свихнулась и принадлежит сама себе.

Мы помолчали.

Я шокировано пыталась «собрать мозги в кучку», как любит выражаться Олег, а Селена и Гримс обменивались сердитыми взглядами.

К счастью, они не ссорились в открытую, хотя явно имели кучу аргументов для спора.

Не хватало ещё мне выслушивать, как кто-то пытается доказать свою правоту. Я сама до сих пор не могу сообразить, каковы дела на самом деле.

Насколько я успела понять правила своего мира, – не бывает плохого и хорошего, белого и чёрного. Во всём есть множество граней и оттенков, и нельзя судить слишком строго.

Сейчас меня пытаются убедить, что Устинир весь из себя светлый и добрый волшебник, который искренне хочет спасти мир. А этот их так называемый Завоеватель выходит – темнее некуда… Но это лишь субъективное мнение моих собеседников.

Ну что же, поживём – увидим.

Приняв это решение, немного расслабилась.

***

– Должна тебе сказать, Грета, – начала Селена, преданно заглядывая в глаза, – что я уже давно в этом лесу обитаю. Несколько недель уж точно. Он довольно велик, и выглядит… странно. С круглой опушкой прямо посередине, где мы с вами встретились, непролазной чащей и единственной дорожкой, неизвестно кем протоптанной. Я заблудилась и давно не могу покинуть это место.

– А ну не ври, – откликнулась я сурово. – Ты же птица. Забыла? Взлетишь высоко, на пару километров, выберешь любое направление, и скоро минуешь лес, если захочешь.

– В том и дело. Я не могу взлететь выше, чем до вершины деревьев, и потому даже оглядеть лес с высоты не могу. Над ветками есть купол, что-то вроде защитного поля, которое меня не пускает. Приходится летать здесь, питаться насекомыми и ягодами, благо и те, и другие, в изобилии. Но, если честно, я уже боюсь. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда людей, то есть вас, увидела.

– Ага, и потому орала, как резаная.

– Это я Гримса узнала. Думала, ты его пленница. Решила, что помогу тебе, и мы потом вместе из этого леса выбираться будем.

Я нахмурилась и вздохнула. Всё это, разумеется, неспроста.

Но единственный вариант – придерживаться намеченной стратегии. Нужно контролировать волнение, чтобы оно не переросло ни в панику, ни в отчаяние. Негативные эмоции – очень вредные советчики.

Мы с Олегом много ездили по разным местам, и часто попадали в потенциально опасные ситуации, но ни разу положение не было совсем уж безвыходным… С помощью холодного рассудка мы быстро раскладывали «по полочкам» все свои действия и строили дальнейший план. Поэтому очень важно путешествовать с человеком, который обладает спокойным характером и который не склонен драматизировать. Уверена, Гримс как раз из таких. Да и я тоже. А значит, мы найдём выход.

– Если мы будем двигаться чётко на север, и не сворачивать, то рано или поздно выйдем отсюда, – с оптимизмом посулила я, – у любого леса есть начало и конец.

– А Гримс за это время меня не прирежет? – прошептала Селена.

Я фыркнула, но, увидев её жалобный взгляд, несколько присмирела и принялась её успокаивать:

– Нет, конечно. Он вовсе не злой. И потом, я же с тобой.

Селена заклекотала и захныкала, пытаясь выразить крайнюю благодарность:

– Ты за меня заступишься? Значит… я тебе… нравлюсь?

– Конечно, нравишься. Ну-ну, не плачь, горе луковое, – сказала я, одновременно борясь с чувством жалости и с желанием расхохотаться.

– Го-оо-оре?

– Счастье. Счастье луковое. Не бойся, Селена, всё будет нормально.

Обняв птицу, я принялась укачивать её, словно младенца, и задумчиво переступала с ноги на ногу, бессмысленным взором оглядывая близлежащие деревья.

Я уже давно привыкла к тому, что окружающий лес не таит в себе неожиданных тайн. К сожалению, причудливых растений, способных поразить моё развитое воображение, тут до сих пор не обнаружилось.

Единственная небольшая, и вполне простительная странность, присущая местным цветам-колокольчикам, это едва слышное чихание, и то, только в тех редких случаях, когда заинтересованный их нектаром шмель слишком уж рьяно жужжит внутри. Как по мне, так чихание в таком случае вещь полнее понятная.

Однако сейчас даже чувствительные колокольчики не могли нас развлечь. Просто потому, что на небольшом пятачке, расчищенном Гримсом от бурелома и самой судьбой избавленном от камней и кочек, никаких цветов не росло. Была лишь трава, слегка оттенённая толи лиловым, толи фиолетовым оттенком. Ещё вчера вечером она показалась мне совершенно обыкновенной, но теперь, при ярком свете дня вдруг приобрела столь неожиданные краски.

Эта странность тоже не показалась мне слишком уж удивительной. Даже наоборот.