Гостиница, в которую привез их Даниил, вероятно, знала лучшие времена. Во всяком случае, снаружи здание выглядело внушительно, а вот внутри больше походило на общагу. Сейчас, к счастью, довольно пустую общагу. Или пустовал только этаж, на котором их разместили. Стены были выкрашены в унылый зеленый цвет, кое-где прилично обшарпаны, а кое-где подкрашены не в тон подобранной краской. В длинный узкий коридор выходило несколько абсолютно одинаковых деревянных дверей. Однако выбирать не приходилось: других гостиниц в городке не было.

Побросав вещи в номерах, тоже больше похожих на комнаты в общежитии, они решили, что первым делом необходимо где-то поужинать. Время уже перевалило за восемь часов, а обедали они давно. На вопрос, где здесь можно это сделать, Даниил надолго задумался, пошкрябывая ногтем щеку, а затем назвал всего одно кафе. В крохотном городке все имелось только в одном экземпляре.

– Если оно не закрылось еще, – добавил он, – восемь уже, а у нас тут не Москва. Дома ужинать народ предпочитает. Там разве что жильцы гостиницы и ужинают, тут-то готовить негде.

Им повезло: кафе работало до десяти. Правда, заказ нужно было успеть сделать до девяти, а еще лучше, как предупредила женщина за стойкой, до половины девятого, чтобы повар не ушел. Впрочем, даже название «кафе» было явной лестью этому месту. И в Питере, и в Москве кафе выглядели совсем иначе. Все здесь передавало «привет» из восьмидесятых: и буфетная стойка, и голые столики, и унылые стулья. Заведение больше походило на столовую. Даже заказ здесь нужно было делать, подойдя к стойке.

– Очаровательное место, – саркастически заметила Лиля, недоверчиво пробуя пальцами поверхность столика, за который они сели, поскольку она показалась ей немного липкой. Лиля поискала взглядом салфетки, но их в салфетнице не оказалось, поэтому пришлось рыться в сумочке в поисках собственных запасов.

– Этот городок будит во мне какие-то смутные воспоминания из детства, – поддержал сестру Ваня. – Еще до распада Союза. Готов поспорить, у них тут мороженное еще в таких металлических креманках подают.

– Не подают, – ворчливо поправила его Лиля, протирая салфеткой стол, – в лучшем случае тебе его положат в эту креманку, а забирать извольте сами, чай не баре, подавать вам.

Ваня рассмеялся, посмотрев в сторону стойки, где на подносе уже стояли заказанные ими салаты, но пока забирать их никто не звал. То ли чего-то еще ждали, то ли женщина за стойкой просто-напросто забыла про них, заболтавшись с еще одной посетительницей – невысокой блондинкой со стрижкой-каре. Блондинка, видимо, была местной, потому что предпочла ждать заказ у стойки, коротая время за разговором.

– Если нам сейчас не дадут поесть, я начну грызть стол, – пожаловался Женя, нетерпеливо поглядывая на поднос с салатами.

– Ладно, раз уж я вас сюда привез, я за вами этим вечером и поухаживаю, – предложил Войтех, направившись к стойке.

– Вот именно, а то вечно завезет в какую-нибудь дыру, – вслед ему заявил Ваня.

– Между прочим, никого не заставляли, тебя особенно, – напомнила ему сестра. – Уверен, Войтех только рад будет, если ты однажды откажешься.

– Вот уж не доставлю ему такого удовольствия, – усмехнулся Ваня, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. – Его нужно держать в тонусе, а то совсем расслабится. Опыта набрался, видения как по заказу, денег куры не клюют, Айболита наконец от мужа увел…

– Ваня! – перебила его Лиля, покосившись на Сашу. – Это неприлично.

– …Если еще и я раздражать перестану, совсем жизнь сахарной покажется, а это вредно для здоровья, – все же закончил тот, а затем тоже посмотрел на Сашу. – Да ладно «неприлично», мы два года наблюдали за их хождением друг за другом, имеем право обсудить. Да, Айболит?

Саша не ответила. Она вообще не слышала, о чем они говорили, с удивлением наблюдая за тем, как блондинка возле стойки несколько секунд разглядывала подошедшего Войтеха, а затем что-то сказала ему и расплылась в широкой улыбке. Реакции самого Войтеха Саша не видела, поскольку он стоял к ним спиной, но почему-то была уверена, что он тоже улыбается.

– Кто это? – вместо ответа спросила она.

Все тут же повернули головы в сторону стойки, где Войтех, казалось, совсем забыл про их салаты, увлекшись разговором с блондинкой.

– Опа, не долго мучилась старушка… – удивленно протянул Ваня и снова покосился на Сашу. – Вершина покорена, пора покорять новую.

Саша повернулась к нему, и на ее лице читалось желание запустить в него чем-нибудь тяжелым. Правда, на столе, кроме скомканной Лилиной салфетки, ничего не было, даже банальной солонки или перечницы, а пустой пластмассовой салфетницей сильного удара не получится.

– Наверняка просто какая-то старая знакомая, – быстро сказала Лиля.

– В закрытом городке, куда его даже пускать не хотели? – удивился Женя.

– Но это же не резервация, – не слишком уверенно возразила Саша. – Самих-то жителей отсюда выпускают.

Блондинка тем временем что-то сказала Войтеху, но тот покачал головой и показал на столик, за которым остались его друзья. Девушка понимающе кивнула, а Войтех наконец забрал поднос и вернулся к остальным.

– Горячее, сказали, будет только минут через двадцать.

Женя тут же ухватил свой салат и кусок черного хлеба, мгновенно потеряв интерес ко всем блондинкам мира, зато остальные есть не торопились.

– Что за девушка, с которой ты разговаривал? – поинтересовалась Саша, преувеличенно внимательно разглядывая салат, как будто искала в нем осколки битого стекла.

– Знакомая, представляешь? – Войтех улыбнулся. – Анна. Ни за что не ожидал бы ее здесь встретить. Даже не сразу узнал.

– А чего к нам не позвал? – демонстрируя искреннее добродушие спросил Ваня. – Познакомились бы, поболтали.

– Она здесь тоже не одна, но если хочешь, можешь попытать счастья.

– А откуда ты ее знаешь? – поинтересовалась Лиля.

– Вы ее тоже могли видеть. Когда мы были на Сапшо, она организовывала там праздник купальской ночи.

– Ужель та самая Татьяна? – хмыкнул Ваня. – Странно, что вы друг друга вспомнили, больше двух лет прошло. Пообщались в прошлый раз хорошо, наверное?

Саша тоже посмотрела на Войтеха, пытаясь вспомнить, знает ли она вообще, кто организовывал тот праздник. Такие мелочи давно выпали из ее памяти, да и ей казалось, что она не видела тогда организаторов. Общаться с ними ходил как раз Войтех.

– Если она живет здесь, что она там делала? – спросила Саша, стараясь, чтобы голос звучал ровно и не выдавал внезапно вспыхнувшей ревности. Ревновать было глупо, она это понимала, но что поделать, если Войтех был единственным человеком, которого она умудрялась ревновать даже тогда, когда между ними еще ничего не было.

Войтех, который уже успел начать есть, замер и удивленно посмотрел сначала на нарочито безразличную Сашу, а потом на Сидоровых. Даже Женя, уничтоживший салат за секунды, уже снова заинтересовался разговором.

– Я не понимаю, а что здесь такого? Да, мы дважды разговаривали тогда, и она меня запомнила. Возможно, потому что я явно выдавал себя за того, кем не являюсь. А иногда люди запоминают меня потому, что я говорю не совсем так, как это делают родившиеся в России. Она здесь не живет. Здесь живут ее родители, она приехала их навестить.

– Как много ты успел выяснить, – не унимался Ваня. – Телефон спросил?

– Сидоров, ешь уже, а? – перебила его Саша. – Давайте лучше к делу вернемся.

– И в самом деле, – поддержала ее Лиля. – Так что ты думаешь по поводу этих теней? – Она посмотрела на Войтеха, который так и не продолжил есть.

– По поводу теней я буду думать, когда у нас появится какая-то конкретика, – сдержанно заметил Войтех. – Для этого завтра предлагаю пройтись по известным нам и доступным для свободного посещения местам, где их видели. Их не так много. Завтра начнем с этой дороги от гаражей к дому Даниила. Где-то рядом еще заброшенная стройка, там теней тоже видели. Надеюсь, к утру Нев уже будет с нами.