Возможно, Сиф хотел увести Адель не из-за гордости. Пусть он всегда так небрежно относился к этому ее увлечению, быть может, ему просто не хотелось, чтобы кто-то еще видел ее танец, кроме него самого?

Кукла кружилась в дурманящем вихре, и уже этот ветер вокруг нее вел за собой. Восхищенные лица проносились перед глазами, люди аплодировали и смеялись, позабыв обо всем, происходящем снаружи, и благодаря их эмоциям, чувствам движения Адель наполнялись еще большим изяществом и грацией. Но вдруг на секунду что-то затуманило взор куклы, и она пошатнулась. А лица вокруг исказились, стали мрачными, сердитыми, а смех — злобным, полным ненависти и презрения.

«Какая нелепость! Как глупо! — кричали голоса в ее голове. — Этот проклятый город идеальное место для нее!»

Вздох удивления и испуга разлетелся по помещению, когда Адель осознала, что упала на паркет. Она так же недоумевающе смотрела на людей, что почему-то стояли неподвижно, а испуг и непонимание все еще не стерлись с их лиц. Они были словно немые статуи. Адель почувствовала, как руки Мастера помогают ей подняться и прячут ее лицо от окружающих, но было уже слишком поздно. Только сейчас кукла почувствовала глубокую трещину, что появилась на ее щеке. Она тянулась от глаза к самому подбородку, как будто слеза.

— Кукла… Да она же кукла!

— Мастер оживил одну из кукол!

Люди окружили их, и сейчас они уже ничем не отличались от бастующих на улицах. Все, чего они хотели, — сотворить невозможное, вернуть прошлое, и вот творец перед ними, собственной персоной. Их глаза пожирали их обоих, еще секунда — и требующие голоса взорвутся от негодования.

Сиф встретился взглядом с Губернатором, и ему хотелось очень многое сказать, но вместо этого он прошептал одними губами: «Уведи ее отсюда». Тот сразу понял, пусть и находился достаточно далеко.

Отовсюду послышались крики, как раз вовремя Сиф успел вытолкнуть куклу из кольца окруживших его гостей, а та не успела и вскрикнуть. Люди уже хватали Мастера за одежду, рыдали и молили его сотворить для каждого из них чудо, их разум совсем помутился.

«Прошу, верни мне моего мужа!»

«Умоляю, оживи мою мать!»

«Мой сынок был еще так юн. Верни ему жизнь, сжалься!»

— Мастер! — отчаянно кричала кукла Адель, желая броситься ему на помощь, но руки офицеров держали ее слишком крепко. Они потащили ее прочь из залы, и последним, что увидела Адель, было то, как очки Мастера падают на пол и круглые стекла разбиваются под чужими ногами. И в эту же секунду на ее сердце тоже появилась первая трещина.

========== Этюд пятый ==========

Адель вывели из залы, а затем заперли в узкой комнате, и сколько бы она ни кричала, сколько бы ни стучала в двери, ей все не открывали, а ее сердце все больше покрывалось сетью тоненьких трещинок. Наконец она выдохлась и неподвижно сидела, уставившись в одну точку. Через какое-то время к ней вошел Губернатор и сел напротив.

— Надо же, настоящая живая кукла! Подумать только… А ведь, признаться, до этого я не особо верил в эту историю о ворах. Но вы, миледи, само ваше существование заставило меня поверить в обратное.

Адель сидела, не произнося ни слова, а ее глаза неподвижно глядели мимо него.

— Но не нужно притворяться игрушечной, я ведь знаю, что ты меня слышишь, — его шутливого тона как ни бывало. Маска весельчака как будто спала с него.

Адель взглянула на него исподлобья.

— Что с Мастером?

Губернатор лишь хмыкнул.

— Ты так сильно предана своему Мастеру? Но что ты знаешь о нем на самом деле?

— Я… не понимаю.

— Все, что ты делаешь, так это слепо доверяешь своему создателю. И ты ведь никогда не задумывалась над тем, какие тайны он может скрывать, не так ли? — Адель напряглась, не понимая, в чем этот человек хочет ее убедить. — Мастер Сиф единственный творец в Чернильном городе. Знаешь, именно созданием кукол он до сих пор занимался, и его работы пользовались популярностью, обеспечили ему достаток и уважение. Но потом он вдруг резко прекратил работу, а его кукол стали находить сломанными на улицах. А затем появились эти воры душ и начали гибнуть люди.

— Но это… ничего не доказывает! В этом нет вины Мастера. В чем вы хотите его обвинить?

— Тише-тише, Адель. Пока что я ни в чем его не обвиняю. Конечно, я понимаю, сколь много для тебя значит Мастер Сиф, но не кажется ли тебе, что между ним и ворами душ может быть связь? Он ведь что-то знает о них, правда? Но тогда зачем покрывает?

Кукла не знала, что на это ответить. Ее мысли путались, еще непрошедшая нервозность давала о себе знать.

— А быть может, и он тоже один из этих воров душ? — вдруг сказал Губернатор, понизив голос.

Но Адель посмотрела на него прямо, и ее голос даже не дрогнул.

— Вы не заставите меня усомниться в Мастере.

Губернатор лишь хмыкнул и отвел взгляд.

— Я не давлю на тебя. Просто помни, люди будут гибнуть до тех пор, пока хотя бы один вор не будет найден. И если окажется, что Мастер Сиф покрывает нашего общего врага, боюсь, нам придется вмешаться и принять необходимые меры.

И он ушел, оставив ее в этой холодной узкой комнате, словно преступницу. Хотя, вероятно, Губернатор уже сделал вывод на этот счет и будет сложно его переубедить. Адель обвила руками собственные плечи и съежилась то ли от холода, что исходил от каменных стен, то ли от мыслей, что нарочно лезли в голову.

Но слишком долго ждать не пришлось, и вскоре дверь резко распахнулась. Мастер без лишних церемоний заставил ее подняться и повел вон из этого места, проронив что-то вроде: «Мы уходим». И, похоже, он был очень зол.

***

Нелегко им придется теперь. Слухи о Мастере, оживившем одну из кукол, непременно уже утром наполнят весь город. Значит ли это, что им с Адель стоит искать новое прибежище? Вот только где?..

В памятном доме Мастер сидел в рабочем кабинете за столом и поочередно выбирал разбитые осколки из оправы очков. Кукла сидела с противоположной стороны и наблюдала за Мастером. Множество мыслей клубилось в ее голове. Без очков Сиф выглядит совсем не похожим на себя прежнего или, вернее сказать, на того, кем она его знала до сих пор. А ведь если подумать… она и правда ничего не знает о нем.

У нее невольно вырвался тяжелый вздох. Казалось, частичка самого ее естества навсегда покинула тело, а сердце съежилось и ссохлось, подобно завядшему бутону. Мурашки мелкими трещинками пронеслись по фарфоровой коже, потом исчезли.

— Не вздыхай так глубоко, — вдруг заговорил Мастер, оторвавшись от работы. Он достал из внутреннего кармана рабочего халата небольшую колбочку и поднял ее перед собой. В секунду флакончик заполнился полупрозрачной жидкостью, как будто это были духи. — А то всю душу выдохнешь.

Сиф протянул Адель флакончик, и та поняла его без лишних слов. Открыла пробку и вдохнула тонкий аромат, позволяя ему снова наполнить тело и сердце. Дышать сразу стало так легко и свободно, а сердце забилось быстрее. Когда она открыла глаза, скляночка была уже пуста.

А Мастер снова взял в руки очки и задумчиво произнес:

— Они столько раз выпадали из рук в пылу работы, но стекла ни разу не трескались… Не знаю, сколько людей потоптались на них, чтобы так изуродовать, — он сглотнул и проговорил чуть хрипло: — Порой по-настоящему осознаешь ценность вещей, когда те разобьются вдребезги.

— Но ведь их можно починить? — Адель с надеждой посмотрела на Мастера.

— Конечно, можно. Только они уже никогда не будут такими, как прежде. Что-то непременно изменится… — и, кажется, он говорил уже не об очках. Но потом вдруг резко повёл речь о другом: — Думаю, Губернатор сказал тебе то же, что и мне?

Адель сразу же напряглась, руки и ноги отяжелели, будто налились жидким металлом, а глаза смотрели, не моргая. Надо же, всего одно слово Мастера может вывести ее из равновесия и, возможно, даже… сломать ее?

— Вам… он тоже что-то сказал?

— Предложил отдать тебя ему. Похоже, ты понравилась Губернатору, Адель, — после этой фразы молчание продлилось дольше, чем положено. И каждый в этой тишине скрывал свои особые секреты. Сиф не смотрел кукле в глаза и говорил как бы между делом, но каждое его слово вселяло нешуточное волнение: — Но если ты и сама хочешь с ним остаться, я не буду тебя удерживать силой.