— А ты вырос, — невпопад уронил Гаррет во время их предпоследней встречи. Кажется, Карвер тогда кратко делился с ним чем-то своим. Вроде «мысль одна пришла, ну да тебе вряд ли интересно, а твои двое, — он имел в виду Мерриль и Андерса, конечно, — доведут её до абсурда, да и сырая она пока». А брат на это — «вырос».

— Потому что сломя голову не бегу? — Карвер выдавил это почему-то с такой горечью, как будто жалел о потерянном времени. Хотя вот о нём он никогда не жалел.

— И поэтому тоже, — буркнул старшенький.

Потом ещё пообещал «матери не хвастаться, а то расстроится» — Карвер не понял, но возражать не стал — и свалил до следующего раза.

Жизнь, какой бы паршивой ни стала, но всё же продолжалась.

Пожалуй, Карвер мог сказать о себе: «Я предпочитаю быть живым, чем свободным в бегах».

Только вот не знал, был бы он прав.

***

— Это правда? — очень редко, буквально раз в год, Карвер позволял себе влетать к Первому Чародею, едва постучав. С разбегу, злой, встревоженный, практически требуя подтвердить или опровергнуть те или иные жуткие, дикие слухи. А те, что позли по Казематам сейчас, категорически нуждались в опровержении.

Потому что если в углах шушукаются о всеобщем Усмирении — с разными эмоциями, в зависимости от природы и принадлежности — то простой склейкой чего-то целого по крупицам и кусочкам уже не обойдёшься, и надо что-то делать. Что-то чуть более существенное, чем всегда.

В голову опять полезли мысли про «талмудом по-тихому». Возникла отчаянная идея связаться с Гарретом, и пусть тот сюда пролезет и грохнет Алрика, а пока он будет заметать следы, храмовничий кабинет Карвер и сам сожжёт к демонам — а что, они с братом сумели таки добегаться до неплохой боевой связки, глядишь, и теперь сработает.

А ещё он поймал себя на коротком понимании того, что Орсино уже наверняка заездили с подобным вопросом все. Но не спросить было нельзя. Зная, что да как, Карвер принимал куда более взвешенные решения. Необходимость этого знания ради осознанных действий, признаться, иногда бесила его невероятно, но хватало того, что он про себя такое понял. Не всё сразу. Остальное ещё придёт.

— Вам ли не знать, Карвер, — Орсино устало кивнул ему на кресло, втиснутое между его столом и шкафом с книгами, и Карвер растерянно сел, куда указали, — что здесь многие слухи правдивы хотя бы частично.

— Я про Алрика, — Карвер скривился как всегда в последнее время при упоминании этого имени. — И его план всеобщего Усмирения, который он собирается предъявить на суд самой Верховной Жрицы.

Орсино аж глаза прикрыл, и вот тут-то Карвер почти запаниковал. Когда Первый Чародей демонстрировал свою слабость напрямую… в общем, это пугало до ужаса и до того, что опускались руки.

Но почему-то именно сейчас, именно в этот момент и именно при этом разговоре руки не опустились. Вместо этого пришла мысль, ледяная в своей ясности: «Так помоги ему, бестолочь!».

Карвер встал и, не очень хорошо соображая, что именно делает, шагнул к столу наставника и тяжело оперся ладонями о шершавое, необработанное дерево.

— Вы говорите, что правда кроется в любых слухах, — хрипотцу из голоса убрать не получалось категорически, но это показалось Карверу неважным. — У храмовников, безусловно, есть право на почти неограниченный выход отсюда. А у меня за плечами — годы отступничества и в определённом смысле умения следить за храмовниками. И друзья за пределами этих стен.

«Что я творю? — метнулась паническая мысль. — О чём я ему говорю и как собираюсь это осуществлять вообще?!»…

Ладно. После. Обо всём этом — после. Гаррет — частый гость в Казематах. Оттащить его в сторонку и в двух словах объяснить, что может случиться — это быстро. А если учитывать число тех, кто Гаррету был так или иначе обязан, братцу не составит труда организовать лёгкую, ненавязчивую, не особо заметную слежку.

Так. Нахер. Орсино.

Орсино смотрел Карверу в лицо, чуть заломив бровь, и в лице его читался тот самый возрастающий интерес, что Карвер видел при очередной замеченной Первым Чародеем попытке оттащить храмовничьего капрала от ни в чём не повинной девчонки.

— Что вы предлагаете, Карвер? — его тон упал почти до шёпота, да и неудивительно, если учитывать, напротив чьей двери располагался его кабинет.

Карвер тряхнул головой и вдруг каким-то краешком сознания отметил, что его ладонь почти накрывает нервно постукивавшие по столу пальцы Орсино. Что ей не хватает какого-то дюйма, даже меньше.

Смутился, может, даже покраснел, но руку убирать не стал. А краску можно списать на гнев.

— Я могу сделать так, что слухи пойдут дальше Казематов, — тихонько ответил Карвер. — И так, что когда Алрик пойдёт отправлять послание… оно не дойдёт до адресата.

В конце концов, если напрячься, то он действительно это мог.

Орсино несколько секунд пристально изучал взглядом его лицо. Читал. Ощупывал. Прикидывал, чего он стоит.

В отличие от всех подобных случаев с Гарретом, такой взгляд от Первого Чародея ни разу не бесил. Даже наоборот: заставлял на что-то надеяться.

— Я этим займусь, — Карвер неловко кивнул и отошёл на шаг. — В самое ближайшее время. Пока слишком поздно не стало.

И смылся, не прощаясь. Потому что собственная привычка говорить вслух неприятную правду сейчас раздражала и злила неимоверно.

***

Первым из бывших соратников, увиденным им в Казематах после этого разговора с Орсино, оказался вовсе не Гаррет. И не Авелин. И даже не Мерриль без посоха — всё-таки у неё наблюдались зачатки хоть какой-то осторожности, и она иногда заходила к ним во внутренний двор поглазеть на прилавки, и никто не принимал её за кого-либо кроме долийки-изгнанницы. Короче говоря, Карвер меньше удивился бы даже Варрику, которому тут, откровенно, было нечего делать. Но присутствие здесь Андерса с Фенрисом, да ещё и вместе, да ещё и без Гаррета или Изабелы, заставляло думать, что эльф притащил сюда отступника с единственной целью: сдать уже и не мучиться.

Эта мысль заставила Карвера, который до того успешно делал вид, что на солнце ему лучше думается, шагнуть к дикой парочке, а потом он споткнулся об отсутствие во внутреннем дворе сера Каллена, о вымученную улыбку Траска этим двоим, да и о собственное запоздалое: «Нет, Фенрис так не поступит», и успокоился.

Правда, ненадолго. Они, так или иначе — люди Гаррета. И уж если они тут появились, то неважно, зачем. Важно — донести до них слух.

Думать о том, кого безопаснее ловить и оттаскивать, не было смысла: если они не перегрызли друг другу глотки прямо тут, то будет проще и дешевле всё сказать обоим.

Он вышел им навстречу и широко улыбнулся, демонстрируя сторонним наблюдателям радость от встречи.

Обоих, впрочем, его улыбка не обманула: Андерс хоть и попытался скроить в ответ такую же, но тревога победила. А Фенрис просто всегда хмурился.

— Мы тоже рады тебя видеть, — бросил Фенрис, как-то ненавязчиво оттесняя Карвера поближе к прилавку Солвитуса. — В чём дело?

Карвер оглянулся и ухмыляться перестал:

— Алрик. Лысая бородатая сволочь. Готовит прошение в Вал Руайо о всеобщем Усмирении. Я ещё дам знать, когда он соберётся это прошение отправлять, а пока просто скажите Гаррету и будьте начеку, ладно? И пусть кто-нибудь из ваших тут бывает почаще, так я смогу сообщить о следующем шаге.

Андерс аж воздухом подавился и судорожно закашлялся, когда Фенрис от всей души саданул ему по спине. Согнулся и дальше принимать участие в разговоре не мог. Фенрис сощурился Карверу в лицо, не забывая придерживать Андерса за шкирняк, чтоб тот устоял на ногах после его же удара. Воистину, странный эльф.

— Всеобщем? — Фенрис хмурился сильнее обычного, и это отчего-то порадовало. — А почему, в таком случае, ему вас просто не перебить?

— Трахать будет некого, — вырвалось у Карвера всей глухой тоской и яростью, накопленной за три казематских года, оказавшихся длиннее, чем все предыдущие двадцать. — А… что там. Короче, я вам сказал, и донесите это до моего неугомонного братца, ладно?