Вечером того же дня был дан придворный бал. Здесь ему представлена Анна Петровна Лопухина. Наивная и кокетливая красавица произвела на Павла подобающее впечатление — сенатор Лопухин переселяется с дочерью в Петербург.

Вскоре приверженцы Нелидовой и Императрицы почувствовали перемену положения дел. Вице-канцлер, князь Куракин, от слишком нежного обращения с ним Павла слег в постель, Нелидовой он приказал оставить дворец, а жену свою, которая написала Лопухиной грубое письмо, он тоже отколотит и приказал её смежную с его покоями спальню забить наглухо и задрапировать.

Анна Лопухина оказалась вполне достойной своего звания: в первые же ночи она довольно цинично стала просить Павла возвести её отца в графское достоинство.

«Почему?»

«А потому, что как то не подходит любовнице столь могущественного монарха быть простой дворянкой».

«Ты права, — заметил Павел. — Итак, ты хочешь быть графиней? Отныне, ты княжна».

На следующий день был издан указ о возведении сенатора Петра Лопухина в княжеское достоинство — за услуги, оказанные отечеству.

Павел был мастер в навлечении себе ярых врагов. Во всех его мерах было одно единство: сделать себя как можно ненавистнее для народа. Он был бичом своей семьи, своего двора, своего народа. Он вел страну к полному расстройству её сил, в его капризы и припадочные наития являлись законом, он не взвешивал ни за, ни против, а всё, что ему взбрело в голову, немедленно приводилось в исполнение. При дворе кипела какая-то неимоверная суетливая деятельность, говорит Трачевский, Павел назначал приемы с 5 ч. утра. Он писал и отменял указы, распекал и ревизовал, ездил по городу, но больше всего занимался экзерцициями и плац-парадами по прусски, при чём везде первенствовали «гатчинцы», как называла Екатерина II отряд войск, данный ему для потехи, когда он был наследником.

Всюду Павел был окружен людьми, желавшими его смерти и чувствовавшими, что Россией управляет умопомешанный. Войны одна за другой объявлялись, и истощенная Россия находилась в страшном … Семья Павла страдала, его старший сын уже начал колебаться, под влиянием советов настоящих патриотов. Русская интеллигенция чувствовала себя страшно угнетенной, авторитет власти давил всякого более или менее образованного человека и нарушал спокойствие семейств даже в будничной жизни.

Пять лет правления Павла сделали Россию хронически нервной, состояние сделалось невыносимым и влекло неминуемо к катастрофе.

И вот, лучшие люди своего времени сговорились приступить к заговору и заставить Павла отречься от престола в пользу его сына Александра.

До чего Павел был всеми без исключения презираем видно из того, что заговорщики открыли свой замысел его родному сыну и попросили его согласия…

Полгода уговаривали заговорщики Александра — наконец они получили его согласие, и так как при подозрительности Павла колебание могло сделаться опасным для самих заговорщиков, то было решено приступить как можно скорее к делу, и ночь на 25 марта 1801 г. была назначена для нанесения рокового удара.

Главными двигателями заговора были Пален и три брата гр. Зубовы. В лучших руках заговор не мог быть. Гр. Зубовы руководились личной ненавистью к Павлу, Валериан Зубов чувствовал себя особенно задетым монархом, а именно: когда Екатерина скончалась, русские войска под начальством В. Зубова находились в Пруссии. Вступив на престол, Павел дал приказ войскам вернуться на родину, так как находил эту войну излишней, но не известил о своем приказе главноначальствующего Зубова. Этого оскорбления Зубов не мог забыть — и оно является одним из главных мотивов его столь ревностного участия в заговоре.

Платона Зубова же Павел в своей пылкости обвинил в растрате государственных денег из военных сумм — и этого тоже было достаточно, чтобы породить неизгладимую ненависть в душе заговорщика. Третьего, Николая Зубова, Павел тоже не миловал, и он присоединился к заговору, в силу ненависти своих братьев к Павлу.

Наконец, Пален был изворотливый, холодный, решительный и вероломный лифляндец, хитростью вкравшийся в доверие к Павлу, который возвел ею в графское достоинство, сделал Петербургским губернатором и главой почтамта.

До чего велика должна была быть в народе ненависть к Павлу, до чего Россия должна была чувствовать себя истощенной, если подобные лица могли получить согласие добродушного Александра на переворот и привлечь на свою сторону всю армию и лучших людей своего времени!

24 марта, ночью, офицеры, начиная поручиком и кончая генералом, собрались на квартире у Зубовых. За ужином один из Зубовых раскрыл план и цель сходки, и вместе с Паленом объявил, что В. К. Александр покровительствует заговорщикам. — Это последнее обстоятельство решило дело заговора…

Шампанское текло ручьями, возбужденные и разгоряченные заговорщики ровно в полночь отправились двумя партиями, — одна под командой Зубовых и генерала Бенингсена, другая под командою Палена — всего 120 человек — решать судьбу царя. Цель была устранить монарха от дел, Зубовы шли на явное убийство…

Во дворце между тем Павел и все прочие члены семьи улеглись спать, лишь Александр не мог сомкнуть глаз: он был преисполнен грусти и тревоги, и не мог не скрыть от себя той опасности, которая угрожала всей семье, если бы план почему либо не удался.

Главный же доверенный и сберегатель личности Павла, Кутайсов, кутил в эту ночь, и хотя за ужином с его любовницами подали донос с полными именами заговорщиков, он по обыкновению сказал: «дела завтра поспеют», спрятал письма в карман и ни на минуту не отвлекся от своих развлечений…

Незадолго пред своей смертью подозрительный Павел построил себе с безумной расточительностью Михайловский дворец у Летнего Сада, опоясанный глубокими рвами с водой, и замыкался в нём, окруженный наперсниками, в надежде скрыться таким образом от рук убийц. Он поселился в нём, даже не переждав времени, пока он не высохнет. — Мария Федоровна и дети заболели от сырости, для него этот новый дворец стал его могилой.

При помощи хороших провожатых первая партия пробралась с потайными фонарями до самого входа в туалетную комнату Императора. Дежурный молодой лакей стал призывать на помощь, его прикончили и убрали с дороги. Убийством началось дело переворота…

Но крик разбудил Павла, он сознает, что что-то неладно и трусливо выскакивает с постели, хочет пробраться к своей жене, — но входы по его же приказанию забиты наглухо: — совершенно раздетый он прячется под занавесами.

Заговорщики, сначала ошеломленные неожиданным препятствием в лице слуги, останавливаются на минуту, но потом сообразив, что идти назад для них равносильно смерти, пробираются к постели монарха. Не видя его здесь, они смущенно отступают назад, начинают его искать в комнате со свечами в руках и находят его бесчувственно дрожащим за складками портьеры.

Павел оказался совершеннейшим трусом: ему суждено было так же бесславно умереть, как он бесславно царствовал.

Шпаги обнажаются, Павла усаживают на стул, прочитывают ему заранее приготовленное отречение от престола, суют ему перо в руку, ведут им по бумаге и царя Павла не стало — генерал Бенингсен, один из главных заговорщиков, берет подписанную бумагу и удаляется.

Теперь настает ужасная минута. Зубовы в деле отречения не приняли никакого участия; это они предоставили другим. Лишенный трона, Павел для них был тираном, чудовищем, личным врагом — Николай Зубов первый бросается на государя, ругая его самыми площадными выражениями. Два других брата присоединяются, и вот начинается ожесточенная борьба. Сначала они его бьют, как Павел бил своих министров и свою жену; затем они набрасывают на него офицерский шарф и начинают его душить. В минуту крайней опасности и близости смерти, Павел собирает все свои последние силы: ему удается просунуть руку между шарфом и шеей и он кричит: «воздуху, воздуху!» Но убийцы разъярены, они жаждут крови, Павлу отрубают руку и начинают стягивать шарф с обоих концов. — Безобразная сцена, имеющая едва ли себе подобной в истории царствующих домов всего мира!