Появление вслед за Силаном батюшки Мефодия разрушило эту иллюзию. Батюшка, облаченный в свой церковный наряд, поклонился на три стороны и сел на подставленный ему Пауком стул. Женя прошептал Журавлю на ухо: "Неужели он будет молитвы здесь гнусавить?". Журавль ничего не ответил. Молитв пока не было. Сказав коротко "здравствуйте" и отказавшись сесть ("еще успею с вашей помощью"), директор спросил у Главного инженера, кто начальник смены.

- Журавлев.

- Что у Вас было? - директор посмотрел на Журавля.

- Г-где, на п-пульте?

- Разумеется.

Тот посеревший, угрюмый, заикаясь больше чем обычно, начал рассказ:

- Э-это слу-училось ка-а-а-к раз в момент за-ахвата т-тти- ррористов... Они воаа-рвались где-то без д-д-двадцее-ати пять, связали нас, ...

- Как ты работаешь с людьми, у которых дефект речи, Рудольф Ефимович? Давай, рассказывай сам.

- Вооруженные захватчики проникли через окна, вырубили свет на пульте, и операторам было трудно следить за работой установки. А те требовали что-то сделать, чтобы реактор...ну.. вышел из строя. В этот момент на пульт вбежали бойцы ФСБ и арестовали банду.

- Как они так быстро среагировали на террористов?

- Они же дежурили около здания управления - Егор об этом меня предупредил. А им сообщил старший инженер Круглов - он курил на верхней площадке лестницы и услышал, что происходит на пульте. Он был на пятом этаже и, наверное, крикнул оттуда вниз.

Силан попробовал представить обстановку.

- Как же террористы проникли сквозь охрану Егора?

Никто не ответил. Директор продолжил допрос. Он обратился к Журавлю:

- Сколько времени они держали вас связанными?

- Минуты д-две...или три...мо-мо-жет ... пять. Так все неожиданно....

Силан никак не ожидал такой прыти от людей Егора, привыкших к ленивой жизни.

- Думаю, что вы были в плену у террористов гораздо дольше. Ну ладно. Что дальше?

- Когда фээсбэшники разоружали бандитов, одного из них толкнули, он упал на пультовую панель и, наверное, задел какие-то кнопки. Завыла аварийная сирена, все испугались ...

- Дальше!

- Когда операторы пришли в себя, Вы понимаете их состояние? Они определили, что было превышение мощности, и датчики радиоактивности на выбросе из трубы показали высокую радиацию...

- Высокую? Насколько высокую?

- Очень...

- Это не ответ.

Тут вмешался Гелиани:

- Судя по альфа-активности фильтров и их пропускной способности, в трубу вылетела вся активная зона.

Он произнес это легко, потому что с самого начала не верил в реальность ядерной аварии. Но остальные стали мертвенно бледными, не исключая Силана - тот тихим и хриплым голосом спросил:

- Что с реактором? Кто смотрел на зону?

Оказалось, никто еще не подходил к перископу.

- Начальник смены, к перископу, - упавшим голосом скорее попросил, чем приказал, Паук.

- Ка-а-кой начальник? Этой смены? - с надеждой уточнил Журавль.

Силан смерил его таким взглядом, каким глядит жрец на очередную, выбранную им жертву на обед вождю племени людоедов - так определил этот взгляд Тенгиз. Видя испуг коллеги, в здание реактора отправился начальник утренней смены в сопровождении Шашкова.

Пока они отсутствовали, на пульте стояла тишина. Они еще не вошли на пульт, а Женя Шашков уже кричал за дверью:

- Порядок! Зона цела!

Войдя, начальник смены подошел к Силану и доложил, отдав честь (он еще не так давно служил на атомной подводной лодке):

- Реактор осмотрен визуально через перископы П2 и П3. Никаких повреждений корпуса и подводящих коммуникаций не обнаружено, товарищ капи... товарищ директор!

Давно никто не называл Силана "товарищем". И сейчас ему стало легко на душе, и не только от того, что реактор цел, но и от этого обращения - товарищ, сказанного в нужное время. Силан обнял начальника смены, и никому не было смешно, что из-за разности в росте обнимал он бывшего подводника не за широкие плечи, а много ниже...

- А как с радиацией на площадке? - спросил директор главного инженера после того, как все находящиеся на пульте отдышались после тягостного ожидания результатов "визуального осмотра" реактора через перископ.

- На площадке чисто.

- А в городе?

- Еще не начали поиск, - ответил главный дозиметрист.

- Чего ждете?! Не выспались? - директор повысил тон. - Через час, нет, через полчаса доложить! - сентиментальность не могла долго владеть чувствами будущего академика.

- Силан Давидович... - начал было дозиметрист, но главный инженер наступил ему на ногу.

- Сделаем, Силан Давидович.

На самом деле, внешняя дозиметрическая разведка еще и не знала об аварии - она подчинялась МЧС, а сообщение в штаб МЧС означало публичное извещение об аварии со всеми неприятными последствиями для руководства реактора и Силана лично. Главный рассчитывал обойтись силами своих дозиметристов - у них, правда, не было необходимой техники и аппаратуры, но это можно было бы организовать с дополнительной помощью и начать обследование города после того, как будет выяснено, был ли выброс активности в атмосферу.

Силан взял себя в руки:

- Святой отец помолится за вас и за реактор.

Прятавшийся за дверью дьячок внес уже возженное кадило и передал отцу Мефодию. Убежденный и воинствующий атеист Женя Шашков этого вынести не мог:

- Молиться на современной ядерной установке? С ума, что ли, все сошли? Давай, отец, кончай комедию!

Мефодий, не обращая внимания на еретика, начал читать псалмы, помахивая кадилом. Паук зашипел на Женю, и стал выталкивать его с пульта. Однако первым ушел Силан Давидович, без слов, почти безразлично взглянув на молодого Галилея Шашкова и на батюшку. За ним выскочил Женя с криком: "Ваш бог не дозиметрист и не дегазатор! Гелиани больше знает!"

Бастилии теперь строят повсюду...

ГЛАВА IV В гостях у французов

В углу комнаты, куда привезли Сергея, стоял человек невысокого роста, съежившись и прижав локти к бокам.... Этот нелепо выглядевший в роскошной гостиной человек был не кто иной, как ... главный инженер института по прозвищу Паук. Сергей, разумеется, никак не ожидал увидеть Главного в этой викторианской гостиной, в то время как на реакторе ЧП, да еще в компании с этими верзилами - черт-те что! В тоже время ему стало легче - все-таки свой человек, с реактора, хоть и Паук.

- Вы?! Почему здесь? - вырвалось у Сергея. - Вам следует, согласно плану мероприятий....

Но взять инициативу в свои руки ему не удалось. Паук своим тихим скрипучим голосом прошипел из угла:

- Это тебе, Романов, надлежало быть на смене. А не выкидывать фокусы с мертвыми дядями и самовольничать на резервном пульте!

- Я пытался...

- Пытался, пытался ... - повторил Паук, выползая из угла на середину комнаты, и, несмотря на его скрытную манеру общения, Сергей почувствовал как того переполняет не просто привычная недоброжелательность, но злоба и агрессия:

- Знаю, что пытался устроить аварию... знаю - пытался. Зачем? Зачем? - шипел он.

- Устроить аварию? Ну и шуточки у вас, товарищ главный инженер! А эти (указывает на своих конвоиров), они, верно, тоже шутили, когда надели на меня наручники, мешали предотвратить разгон реактора, а затем избили и приволокли сюда. Кто, кстати они?

Паук подошел почти вплотную к Сергею, руки со сцепленными пальцами прижаты к телу. Сергей заметил капли пота на его лбу - на установке знали, что это у Паука от волнения. Не глядя на Сергея, он зашипел, медленно вращая головой туда-сюда, будто ища у кого-то подтверждения своим словам:

- Во-первых, никакой аварии не произошло, понятно? Никакой... Ясно, Романов? Во-вторых, эти люди - наши коллеги, сотрудники французской группы, у них резервный пульт - одно из рабочих мест. ("Странно, - подумал Сергей, - на резервном никого не должно быть, по его же инструкции"). Если бы не они, аварию ты бы точно устроил, я шутить не умею, Романов. И что бы ты ответил Силану Давидовичу?