— Хорошо, тогда можешь ты оставить нас с твоим папой наедине, Уилл? — начинает доктор Скотт, следя за Уиллом, который немедля нахохливается и втягивает голову в плечи.

— Зачем?

— Хочу поговорить о твоем лечении, — спокойно кивает доктор Скотт на мрачный взгляд своего пациента.

— Это мое лечение — говорите со мной, — агрессивно произносит Уилл, чуть поддаваясь вперёд. Опять эта странная перемена, словно бы это не он, совсем иной Уилл.

— Уилл! — вскрикивает мистер Грэм, неверяще оборачиваясь к своему сыну, а Уилл лишь равнодушно откидывается назад на спинку дивана и закидывает ногу на ногу.

— Всё в порядке, — берёт себя в руки доктор Скотт, все еще не понимая, где этот тумблер внутри Уилла, который делает Уилла незнакомым юношей. — Здесь он вправе сам выбирать, что и как говорить.

Мистер Грэм становится подавленным. Он бросает на доктора обеспокоенный взгляд.

— Ты позволишь? — спрашивает Уилла доктор Скотт.

Уилл вздыхает и медленно кивает. Он не уверен в себе, в докторе, но особенно в собственном отце. Вновь Уилл неуловимо меняется, уходит в себя.

— Мистер Грэм, как Вы себя чувствуете? — обращается доктор Скотт напрямую к мистеру Грэму, который выглядит растерянным. Он смотрит куда-то в пол, как и Уилл обычно. У мистера Грэма мало общего с Уиллом в плане внешности, зато по своим привычкам их не отличить.

— Хорошо, сейчас речь не обо мне, кажется, — откашливается смущенно мистер Грэм и бросает на Уилла обвиняющий взгляд, который последний игнорирует.

— Я могу вам сказать, что состояние Уилла — это ваша вина.

Уилл поначалу хочет возмутиться, резко оборачиваясь к доктору Скотту, но его жестом прерывает отец, на что Уилл поджимает губы, но не перечит, ощущая себя менее властной фигурой.

— Что вы имеете в виду под этой фразой? — серьезно спрашивает мистер Грэм, явно недовольный тем, что Уилл мог о нем рассказать. Плохо подавляемая агрессия и истеричность проявляются сильнее.

— Я знаю, что Уиллу пришлось долгое время ухаживать за вами, — поясняет доктор Скотт, внимательно следя за взаимодействием отца с сыном. Уилл поднимает враждебный взгляд на доктора, но тот лишь дружелюбно улыбается. Это необходимость, Уилл.

— Я бы не назвал это… — отчеканивает мистер Грэм.

— Я не делал такого! — в оправдание всё-таки выпаливает Уилл, чтобы отец не злился на него.

Доктор Скотт выдерживает эмоциональную вспышку посетителей. Уилл вновь упирается взглядом в свои носки, а мистер Грэм с краснющим лицом делает независимый вид, хотя его движения и сковываются виной.

— Уилл подсознательно чувствует себя ответственным и отверженным одновременно, что приводит его к постоянному бегству от реальности, но в то же время поиску временного источника любви, которым некогда была ваша семья, — терпеливо объясняет доктор Скотт.

— Я так и знал, что нам нельзя разводиться! — не дослушав толком, заявляет мистер Грэм. Он нашел очередную причину, чтобы вспомнить о своем несчастье. — Говорил же!

Уилл поджимает губы и опускает голову — он злится.

— Мистер Грэм, дело не в разводе, дело в вашей реакции на него, — пытается вразумить доктор Скотт мистера Грэма, который срывается в свою боль, еще больше дёргая Уилла.

— Это верно, Маргарет отнеслась к этому факту слишком легкомысленно и сбежала от нас, — совершенно не слышит мистер Грэм. Он хватает ртом воздух, словно его душат, но всё это мало занимает доктора Скотта, потому что Уилл выглядит так, словно он на грани. У мистера Грэма включается естественная защита, и он давит на Уилла своим авторитетом и при этом хрупкостью. — Не волнуйся, Уилл, мы справимся с этим испытанием.

Ничего удивительного, что Уилл не справляется. Ничего удивительного, что Уилл ненавидит мать, ровно как и своего отца, просто не говорит об этом. Нет совершенно ничего особенного в его бегстве. Доктору Скотту ужасно жаль Уилла.

А Уилла уже потрясывает. Он стискивает ладони в кулаки, прячет взгляд под темной курчавой чёлкой.

— Да никакое это не испытание! — выдыхает Уилл громко, с легким свистом. Его злость вырывается болезненными словами. — Он говорит о твоем валянии на диване с бутылкой вместо соски!

Мистер Грэм бледнеет и сжимает зубы.

— Прости, — извиняется Уилл, испугавшись. — Ты прав. И мы же это прошли? — Уилл смотрит с надеждой на отца, а следом и на доктора Скотта.

— Прости, Уилл… — и неясно, за что же мистер Грэм извиняется: за свое поведение, или за то, что ничего не закончилось.

— Папа? — растеряно спрашивает Уилл, в глазах которого появляются слезы. Уиллу страшно, и доктор Скотт абсолютно не знает, чем же помочь в этой ситуации, когда отец пациента не хочет стараться для своего сына.

— Он поэтому позволил такое издевательство над собой? Чтобы я обратил на него больше внимания? — вновь обращается мистер Грэм к доктору.

— Нет! — резко отвечает вместо психотерапевта Уилл.

— Это могла бы быть одна из причин, но здесь причина в другом, полагаю, — оставляет конфликт в стороне доктор Скотт. Помимо отца есть какая-то проблема и в Ганнибале Лектере, которую Уилл прежде тщательно скрывал. — Более личностного характера.

— Скажите, что мне сделать, чтобы помочь ему? — спрашивает мистер Грэм, и доктор Скотт не хочет отвечать на этот вопрос. Бессмысленная потеря слов, которые всё равно не дойдут до адресата. Сегодня постарался лишь Уилл, выйдя за рамки своей роли, и этот прогресс нужно суметь поддержать.

— Я здесь вообще-то, — цедит Уилл сквозь зубы, всё еще озлобленный.

— Уилл, тебе нужна помощь? — вежливо возвращается к Уиллу доктор Скотт, подчеркивая тем самым, что тот прав.

— Нет.

— Тогда вы ничем не можете помочь Уиллу, кроме как вновь стать его отцом, — доктор Скотт удовлетворенно переводит взгляд на мистера Грэма.

— Но я ведь…

— Ваша жена причинила вам много боли, но тонуть в ней — не выход, — мягко проговаривает доктор Скотт, чтобы его тон был максимально участливым. — Вам следовало обратиться за специализированной помощью, но вместо этого вы передали Уиллу свои обязанности как родителя. Представьте ребенка, который должен вдруг стать для вас и родителем, и женой…

— Я не просил его об… -заикается вновь мистер Грэм в своей враждебной защите.

Неверный подход. Он не поможет мистеру Грэму, но поможет Уиллу понять, что он имеет право на свои чувства.

— Вы не просили, мистер Грэм, вы поставили Уилла перед фактом, — не успокаивается доктор Скотт, и в глазах Уилла появляется благодарность. Наконец-то хоть кто-то не утешает его отца.

— Теперь я понимаю, что вся эта психотерапия — чушь, — фыркает мистер Грэм с пренебрежением. — Вы всегда обсуждаете здесь, кто виноват? И за это я плачу?

Уилл сжимает кулаки сильнее. Он теперь буравит взглядом пол, опустив голову. Мистер Грэм с презрением смотрит сначала на Уилла, ища его поддержки, и поднимается, попусту сбегает от ответственности. Ничего не закончилось. Дверь захлопывается, и Уилл тяжело выдыхает воздух и стыд.

— Я горжусь тобой, Уилл, — произносит доктор Скотт, и Уилл резко поднимает на него глаза. Ухмыляется, но без искры. Будто для такого поступка у него просто не осталось выбора. — Понимаешь, что я от тебя хочу, Уилл?

— Чтобы я постоянно перечил своему отцу? — хмыкает Уилл. Его пальцы чуть дрожат от эмоциональной вспышки, которой он всё еще не может овладеть до конца.

Доктор Скотт улыбается. Конечно же Уилл Грэм всё понял.

— Не расскажешь, отчего человек, который счастлив в новых отношениях, изранил тебе всё лицо? — задает, наконец, свой вопрос о Ганнибале доктор Скотт, ведь теперь они остались одни. Мистер Грэм так и не вернулся.

Уилл хмурится, но уголки его губ то и дело поднимаются. Может, у Уилла действительно есть склонность к мазохизму? Это не такой уж странный вариант при его врожденной виктимности.

— Это мое наказание, — вздыхает Уилл и начинает теребить свой серебряный браслет, за который он обычно хватается, как за спасательный круг в сложных разговорах.