Новый сеанс показал, что последняя гипотеза частично ошибочна. Господин Лектер, объект привязанности пациента, играл в жизни пациента одну из ключевых ролей — на лицо любовная аддикция с достаточно агрессивным разрушением психологической территории пациента со стороны господина Лектера. Пациент принимал подобное поведение за норму, считал, что ему комфортно, хотя его поведение говорило об обратном. Необходима была срочная коррекция личной психологической территории, изолирование пациента от зависимого партнера, лечение от аддикции. Использовались аутотренинг, гипноз (у пациента наблюдается повышенная чувствительность), когнитивная, индивидуальная психотерапия.
Пациент демонстрировал положительную динамику. Восстановил связи с семьей, отказался от неразумных сексуальных связей, поступил в желаемый колледж, аддикция была подавлена, зависимый партнер исключен из жизни пациента. Со временем улучшения сошли на нет. Пациент впал в депрессию, из-за подавленной зависимости и стремления угодить окружающим пациент довлел себя до аутопсихической деперсонализации, заменив свою личность выстроенным образом. Пациент предпринял попытку самоубийства. Был спасен, отправлен на дополнительные сеансы психотерапии.
Я при консультации супервизора принял решение вернуть зависимого партнера, который имеет на пациента огромное влияние, в большей степени положительное, нежели отрицательное, для восстановления душевного баланса пациента. При возвращении зависимого партнера резко отозвался на лечение положительно. Третья гипотеза оказалась верной: пациент сменил свое поведение в ответ на неожиданно холодное для зависимого поведение партнера. При неблагоприятной обстановке, связанной с разводом родителей пациента, частичной утери отцом пациента психической дееспособности, новое отношение партнера привело пациента к поиску дополнительных источников любви и обесцениванию себя вследствие вины за реализацию данной потребности с другими любовниками. Круг замкнулся, рождая ненависть пациента к самому себе и своему партнеру и болезненное желание оставаться любимым своим партнером и любить его. Для устранения неразрешенных конфликтов из-за непроработанной вербальной обратной связи в паре была успешно проведена семейная психотерапия.
Результаты лечения станут известны лишь на следующем сеансе. На данный момент психологическое состояние пациента стабильно, начинающаяся деперсонализация устранена, аддикция умеренная, неразрушительная».
========== 15:00, понедельник - Уилл Грэм - 15 мая ==========
ВРЕМЕННО НЕ БЕЧЕНО.
— Тебе обязательно нужно было увязываться за мной? Я же говорил, что просто иду к психотерапевту. И ты его знаешь.
-…
— До чего же ты докучливый, — возмущается Уилл с улыбкой в голосе.
Доктор Скотт выходит в приемную, чтобы стать свидетелем небрежного чмока. Ганнибал оказывается на полголовы выше Уилла, потому тому приходится тянуться, ведь Ганнибал явно не намерен был целоваться.
— Уилл… Ганнибал, — с заминкой здоровается доктор.
— Доктор Скотт, — Ганнибал склоняет голову в знак приветствия с вежливой полуулыбкой.
— Здравствуйте, — Уилл скорее отмахивается приветствием.
Странная пара. А то, что это пара, любому несложно догадаться. Ганнибал то и дело следит за тем, как на происходящее реагирует Уилл, а Уилл невольно все больше и больше жмется к Ганнибалу, даже если сейчас между ними вполне комфортное расстояние друзей.
— Вы вдвоем? — интересуется доктор Скотт.
— Нет, благодарю, но сегодня вынужден отказаться от сеанса, — улыбается Ганнибал харизматично, как какой-нибудь политик. — Не хочу мешать лечению Уилла. — прежде чем доктор успевает что-то сказать, Ганнибал добавляет: — Даже если уже мешаю его полному выздоровлению.
— Как много слов, — хмыкает Уилл. — Ты выговорил суточную норму за раз.
Ганнибал снисходительно улыбается, но доктор Скотт видит, как скулы Ганнибала становятся темнее от смущения сквозь бронзовую корку загара. В этот раз они оба выглядят лучше, и их с трудом скрываемый физический контакт возникает то и дело от неловкого стояния рядом.
— Простите нас, — извиняется за Уилла Ганнибал, тем самым выдавая себя как доминантную фигуру.
Доктор Скотт кивает и чуть сторонится, чтобы пропустить Уилла в кабинет.
— Не жди меня, — предупреждает Уилл, на что Ганнибал лишь кивает.
Но в коммуникации никаких изменений, к сожалению.
Уилл усмехается и с неохотой отправляется на сеанс. Последнее, что видит доктор Скотт, прежде чем закрыть дверь, — это Ганнибал, который спокойно усаживается на гостевой диванчик и достает из сумки толстенную книгу.
— Кажется, тебя не послушали, — замечает доктор Скотт, садясь напротив Уилла в свое кресло.
Уилл лишь довольно кивает, и доктор осознает, что снова ошибся и те неплохо понимают друг друга без слов, когда им это нужно.
— Ты снова с Ганнибалом.
Уилл смущенно молчит, и лишь глаза его улыбаются. Он еще не настроен на сеанс, если это вообще возможно сегодня. Но доктор Скотт серьезен, и через пять-десять минут и Уилл перенимает это настроение. Он смотрит на доктора Скотта умными светлыми глазами.
— Я понимаю, что он худший, — снова кивает Уилл, словно это может успокоить психотерапевта. Он прав. Такая трезвость Уилла вынуждает трезво смотреть на вещи.
— Для тебя он сделал достаточно, — понимает доктор Скотт и, признаться, в этот раз ему совершенно не хочется отговаривать Уилла. Может, в прошлый раз он был слишком подвержен влиянию отца Уилла, не разобравшись, или его всё-таки поразила та растерянность и подавленность Уилла, уязвленность Ганнибала или страх перед ним.
В отличие от Уилла Ганнибал явно поддерживается общественных правил и лучше уживается в социуме — не самый плохой выбор для Уилла. Но их взаимоотношения испугают любого адекватного человека…
— Ты выглядишь лучше, Уилл, — меняет тему доктор Скотт, чтобы не разволновать своего пациента вещами, которые уже не изменить.
Уилл лишь неуверенно пожимает плечами, как раньше, но ему заметно легче.
— Я чувствую себя лучше.
— Как прошла твоя неделя?
Уилл усаживается на диван поудобней и разглядывает кабинет так, словно раньше и не видел его вовсе. Его взгляд блуждает от одной стены до другой, скользит по книгам, и всё никак не остановится на докторе Скотте. В лице Уилла затаивается какая-то тень, на которую, возможно, психотерапевту и не дадут взглянуть. Несмотря на то, что Уилл здесь и говорит всё довольно откровенно, он никогда не открывал для психотерапевта своего сердца. У него уже есть Ганнибал, который исцарапал это самое сердце в лохмотья. А ведь доктор Скотт обещал себе не злиться.
— Не пытался себя убить, — улыбается Уилл натянуто.
— А Ганнибала? — шутит доктор Скотт.
— Только несколько раз, — смеется тихо он.
— Ваши отношения…
— Как и прежде, — щеки Уилла краснеют, и он не подбирает для своей любви в этот раз грубых синонимов. — У нас теперь всё, как надо.
Под «как надо» определенно кроется удачно восстановленная сексуальная жизнь. Уилл робеет даже от упоминания, и эта реакция, наконец-то, настоящая, когда он говорит о сексе. Наверное, Ганнибалу нужно выразить благодарность за то, что он смог себя преодолеть. Всё-таки и он чего-то боится, и это совсем чуть-чуть успокаивает доктора Скотта.
— У Ганнибала нет больше трудностей?
— У Ганнибала вообще никогда не бывает трудностей, — с сарказмом отвечает Уилл.
Доктор Скотт сильно сомневается в этом.
— Очень на это надеюсь, — улыбается психотерапевт, но не получает взаимной реакции.
Уилл тупит взгляд в кофейный столик и словно бы отстраняется. Доктор Скотт наступил на какую-то больную мозоль. Какие мысли вновь ожили в голове Уилла? Он бросает быстрый взгляд на дверь, и доктору Скотту чудится, что тот сейчас встанет и проверит, на месте ли Ганнибал. Но Уилл остается сидеть на месте.
— Тебя действительно больше ничего не волнует? — интересуется осторожно доктор Скотт. — Отец? Мать? Отъезд?
