Сегодня он не видит ни одного кошмара.
Балтиморское утро такое же серое, как и в Вирджинии. Небо заволокло тучами, а ветер завывает словно волк. Привычная ноябрьская погода не дает снова закрыть глаза, Уилл следит за черными ветвями, покачивающимися за окном. Ганнибала рядом нет, его половина кровати холодная и ужасающе пустая, но запах завтрака не оставляет сомнений, где искать мужчину. Грэм крутится на постели, вырывая у нее последние крохи тепла, и добавляет в список важных желаний на это утро позвонить Джеку и отменить занятие, лишь бы не вылезать из кокона одеяла и проваляться здесь целый день, пока мышцы не перестанут ныть. Его плечи зудят от укусов, так же, как и живот с грудью, но эта боль приятная, тянущая, напоминание о том, что ночь не была вязким сном. Он все же вылезает из своего уютного убежища, чтобы неторопливо дойти до ванной комнаты, смыть остатки неги и рассмотреть повреждения. Это не так ужасно, как он предполагал, достаточно лишь слегка промокнуть царапины и укусы полотенцем, чтобы не тревожить кожу лишний раз. Запах чего-то мясного и, ожидаемо, восхитительно сытного манит его, как мотылька — огонь, и Грэм набрасывает рубашку сверху на футболку, не собираясь застегивать ее прямо сейчас. Слишком официально для завтрака протолкнуть каждую пуговицу в петлю. Ганнибал слышит его шаги и оборачивается, недовольный и нахмуренный, скулы кажутся еще острее, а глаза темные, скрывающие плещущуюся внутри ярость.
— Уилл, будь любезен, подойди сюда, — Лектер, по обыкновению, в своих клетчатых брюках, рукава рубашки закатаны до локтя. — Кое-что доставили для тебя на мой адрес, ты должен подойти и посмотреть.
Грэм поправляет очки, приглаживает ладонью не желающие лежать в порядке волосы и удивленно разглядывает пять больших букетов, лежащих на полу просторного коридора. Шестой — корзина с цветами, стоит чуть левее, привлекая внимание венозным багрянцем роз. Он переводит взгляд с букетов на Лектера и обратно, пытаясь поймать на лице мужчины подтверждение розыгрыша, но Ганнибал по-прежнему собран и хмур. Уилл не разбирается в цветах, своим пассиям, отношения с которыми никогда не продолжались слишком долго, выбирать их не умел, отдавая эту прерогативу цветочникам, точно знающим, какие цветы и в каком обрамлении понравятся женщинам, так что все его познания заканчиваются на том букете, который Джек покупал своей обожаемой жене. Он смотрит на эти и понимает, что они стоят куда дороже тех, что были подарены Белле. Грэм достает белую карточку из букета ярких желтых ирисов, ни к чему не обязывающих, удачно подходящих как женщине, так и мужчине. Цветы от миссис Рэндел — чистое и незамутненное уважение, не более, чем правила этикета, а приглашение на ужин подразумевает его присутствие в компании Ганнибала. Но все остальные карточки, глянцевые, с золотистыми витиеватыми буквами, похабные и наглые, возвращающие с небес на землю. Два приглашения от женщин, которых он даже не видел на том приеме, льстивые и ядовитые, а вот оставшиеся три повергают Уилла в ужас. Мужчины жаждут видеть его на своих ужинах, уединенных и интимных, в гордом одиночестве. Он дрожащей рукой раскрывает карточку, приложенную к букету тигровых лилий, не меньше пятидесяти штук на первый взгляд, обернутых в простую крафтовую бумагу, и его сердце проваливается куда-то к желудку, гулко стучит в животе, пытаясь продрать кожу. Некий мистер Хатклиф, один из претендентов на пост мэра Балтимора, заявляет о своих намерениях открыто. Приглашает отужинать в его поместье, а о цене они договорятся на месте. Грэм с непривычной для него жестокостью сжимает карточку, сминает глянцевый картон и швыряет себе под ноги, жаждет растерзать ни в чем неповинные цветы, но лишь вытягивает из недр распустившихся шелковистых бутонов бархатную коробочку. Уилл обессиленно стонет, открывая ее под пристальным взглядом Ганнибала. Тяжелый перстень с огромным изумрудом займет, должно быть, целую фалангу его среднего пальца. Лектер наклоняется, чтобы лучше рассмотреть украшение.
— И зачем он прислал тебе это? — Грэм не слышит ярости в голосе, хотя прекрасно видел клокочущую ревность, которую мужчина даже не попытался скрыть. — Ты же простой парень из Вулф Трап, ты не разбираешься в антиквариате.
— Он видел меня с тобой, думает, будто я отличный знаток антикварных вещей, — он ловит на себе убийственный взгляд, но лишь усмехается, довольный удачной язвительностью.
— Реши сам, что сделаешь со всем этим, — Лектер оставляет выбор, но явно показывает, какого результата ждет. — Как только закончишь с этим, можешь присоединиться к завтраку.
Уилл, оставаясь в одиночестве, растеряно рассматривает букеты. Он вспоминает вчерашние засушенные розы, венчающие убранство стола. Это не первые подарки, которые были отправлены в дом Ганнибала на его, Грэма, имя, и он бы узнал это раньше, если бы приехал на прошлой неделе. Он освобождает лилии от ненужной упаковки, выхватывает пять ирисов и пять белых роз, тащит это с собой в столовую, где, игнорируя стиснутые зубы мужчины, ставит цветы в вазу, наслаждаясь повеселевшей обстановкой. Немного яркости этому мрачному логову не помешает. Уилл придвигает к мужчине подаренное кольцо и ловит очередной тяжелый взгляд.
— Ты должен его вернуть. Я не… — он проглатывает слово, но Ганнибал все понимает, и его плечи тут же расслабляются. — Просто верни его, не хочу, чтобы люди считали, что могут купить меня, как щенка в питомнике.
— Другие подарки тоже вернуть? — Лектеру нравится удивление в глазах мужчины, его паника и растерянность. — В прошлый раз я нашел в цветах отличные часы и браслет. На тебе будут смотреться грубо, но, если ты захочешь…
Уилл дергается, задевает коленом стол, и пустая посуда жалобно позвякивает.
— Верни все, я не нуждаюсь в подачках твоих знакомых. Я достаточно зарабатываю, чтобы содержать самого себя.
Ганнибал удовлетворенно улыбается, ловит подрагивающую ладонь Грэма и оставляет на пальцах короткий сухой поцелуй. Он скрывается на кухне, чтобы принести завтрак, а Уилл смотрит на выставленные на столе цветы. Желание позлить любовника теперь кажется ему ребяческим и глупым. На тарелке перед ним расплывается красный соус, тонкие кусочки мяса выглядят идеально поджаристыми и пахнут остро, заставляя сглатывать слюну.
— Это сердце по-арабски с красным перцем. Вряд ли ты успеешь еще раз поесть, пока не закончится лекция, будет плохо, если тебя настигнет голодный обморок перед студентами, — внезапно Ганнибал смеется, тихо, склоняя голову, его волосы в ярком искусственном освещении отливают платиной. — Можешь представить, что это сердце Маурицио, и забыть о том, что произошло.
Он внимательно следит, как Уилл принюхивается к еде на своей тарелке. А когда первый ломтик мяса оказывается во рту, то расплывается в почти неестественной для себя улыбке. Хоть для чего-то Маурицио Валастро смог пригодиться, хотя бы после своей смерти — Грэм довольно жует, набираясь сил после тяжелой ночи. Они разъезжаются в разные стороны за несколько минут до девяти, и все, о чем может думать Ганнибал, так это о сердце человека, посмевшего оскорбить Уилла Грэма. Почему эта мысль так отчаянно бьется в его голове, он обязательно поговорит позже с Беделией, облачив историю в более приемлемую форму. С Хатклифом он разберется позднее. Уилл сворачивает на трассу до Вирджинии и трет укусы на плечах.
