— Сёмочка, ты же из за меня в школу опоздаешь, дай мне, пожалуйста, таблеточку анальгина и поторопись на занятия.
— Мамуль, тебе же очень плохо, может я промахлюю сегодня и побуду с тобой?
— Ты, что с ума сошёл, как я после этого буду учителям и тебе в глаза смотреть, вот выпила таблетку, посплю и всё пройдёт.
— Мам, а про какой бугор ты бубнила, пока мы шли с тобой до твоей кровати?
Фрося вдруг ясно вспомнила слова Марка, сказанные в ресторане и новая волна головной боли накатила со страшной силой.
— Иди сынок, иди, мне сейчас не до разговоров.
— Ладно, я пошёл, позвони своему собутыльнику, пусть придёт, побудет с тобой, он же привычный к этому делу.
Фрося не успела ответить на последние язвительные слова сына, тот развернулся и вышел из её комнаты, а вскоре за ним захлопнулась входная дверь.
Фрося освободилась от халата и нижнего белья, натянула просторную ночную рубаху и с наслаждением откинулась на подушку.
Боже мой, только бы побыстрей заснуть, о работе и думать не хочется, но это не страшно, Марик отмажет, не впервой, хоть это бывало по другим причинам.
Марик, Марик, неужели он и впрямь уедет со страны?!
Если говорит, значит, уедет, это не тот человек, который просто так треплется.
Факт уедет и конечно же, без неё, заберёт с собой свою распрекрасную Сонечку и девочек, и поминай, как звали.
А, что будет со мной, ведь я умру от тоски и так в выходные дни бывает места себе не нахожу.
Хорошо ещё, в летний период спасает дача, там хоть душу отвожу на участке, в лесу и на пруду.
Сёмочка скоро уже станет совсем взрослым, ему и сейчас мама не больно то нужна, хотя, признаться честно, он у неё хороший сын, хоть и языкатый, но уважительный, не пьёт, не курит, а то, что у него полно друзей и девчонок, так чему тут удивляться, его папаню тоже все обожали.
Что заранее оплакивать свою судьбу, придёт время и наплачусь, брошу всё и укачу к Аглае, там и вылечусь вблизи несравненной подруги.
Будем надеяться, что до этого ещё далеко.
Ах, да, Марик ещё и про ОБХСС что-то толковал, это ещё пострашней заграницы, надо будет и эту тему с ним, как следует перетереть.
Наверное, надо ей полностью соскочить с этого бизнеса, в кресле Вальдемара уже скопилось под сотню тысяч рубликов и золотишка добавилось изрядно, и даже доллары имеются, зачем ей больше.
Это Марик раскидывается денюжками на право и на лево, а она то баба бережливая, привыкла к этому с детства, всегда только на себя и могла рассчитывать, а вот в последние четыре года так вовсе почти на себя не тратилась, все жизненные удовольствия за счёт богатенького любовничка — поездки на юг, наряды, украшения, рестораны… чёрт, уже привыкла к такой жизни, что я буду делать в той тайге…
Телефон разрывался в прихожей, но подняться не было никаких сил и никакого желания — кому надо, позвонит попозже.
Фрося под воздействием анальгина погрузилась в глубокий оздоровляющий сон.
Глава 8
Фрося медленно приходила в себя после тяжёлого сна, связанного с жутким похмельем и после сильной обезболивающей таблетки.
Вместе с пробуждением в сознание врывались звуки влетающие в комнату из открытого окна, ей сразу же стало ясно, что в разгаре день, потому что было тяжело раскрыть глаза из-за падающего на лицо солнца.
Фрося почувствовала в теле необыкновенную лёгкость и желание сладко потянуться, что она незамедлительно и сделала с лёгким стоном, подняв над головой к изголовью кровати руки.
Раздался лёгкий смешок и она поняла, что находится в комнате не одна.
Резко распахнув глаза, увидела сидящего на краю кровати Марка, который добродушно улыбался ей на встречу.
— Марик?… откуда ты?…
— Да, я уже больше часа наблюдаю за твоим сладким сном и любуюсь твоими прекрасными чертами лица.
— Да, но как ты сюда попал и откуда узнал, что я валяюсь так бездарно в кровати?
— Я с самого утра тебе названиваю, а в ответ тишина, поэтому собирался бросить всё и мчаться на твой двенадцатый этаж, ты ведь сама мне дала ключ от твоей квартиры, которым я ещё ни разу толком не воспользовался.
Когда решил последний раз позвонить, перед тем, как отправиться к тебе, тут трубку и поднял твой парень и с укором в голосе сообщил о плохом самочувствие его матери, и более того, предложил приехать и вывести тебя из плачевного состояния.
— Марик, а где он сейчас?
— Не пугайся, ушёл на тренировку, поэтому в общем-то он и позвал меня к тебе, чтобы не оставлять одну, сердечный мальчик, ничего не скажешь.
— Ты с ним встретился?
— Конечно же, да, он открыл мне дверь, обласкал суровым взглядом и ни то, попросил, ни то, приказал, чтоб подобное с его мамой больше не повторялось.
Марк от души рассмеялся.
— Представляешь, говорит мне, вы можете пить сколько вам угодно, для вас это, как бальзам, а маму мою пожалейте, если бы вы знали, как ей сегодня утром было плохо.
Я и заверил его, что такое больше не повторится, по крайней мере при мне не больше трёх рюмок.
Как ты? Сейчас, вроде выглядишь неплохо…
— Маричек, я в душ, а ты ныряй под одеяло и скоро проверишь моё самочувствие.
И женщина смеясь, побежала в ванную.
Фрося вернулась в спальню свежей после принятия холодного душа, обкрученная полотенцем.
Марк уже лежал в кровати, укрытый по пояс одеялом, закинув руки за голову и улыбаясь, смотрел на вошедшую в комнату любимую женщину.
Фрося сорвала с себя полотенце и голенькая нырнула под бочок мужчины, легла головой к нему на грудь, нежно гладя живот и спускаясь рукой всё ниже и ниже…
Мужчина не сопротивлялся ласкам, в свою очередь, гладил её по влажным после душа волосам и атласной спине.
Фрося накрыла ладонью вздымающегося удальца и тот в её пальцах мгновенно окреп, и женщина, обхватив ствол покрепче, несколько раз подняла и опустила кожицу, в ответ раздался тихий стон Марка:
— Фросенька, миленькая, иди ко мне, иначе я сейчас возьму инициативу на себя…
— Нетушки, нетушки, мой любимый.
И с этими словами губы её плотно захватили головку и язык прошёлся по всему конусу, дразня и возбуждая и без того яростный пламень, от которого даже дрожь побежала по телу мужчины.
Он ухватился за её плечи и потянул на себя:
— Фросик, душа моя, умоляю, прекрати терзать меня, я хочу тебя всю, всю без остатка, а то я скоро взорвусь, а я уже не молодой человек, чтоб потом быстро восстановиться.
Фрося откинула в сторону одеяло, перекинула ногу через тело Марка и медленно ввела в своё разгорячённое лоно готового к наслаждению удальца.
Она сидела, не шевелясь с улыбкой глядя на любовника, а тот нежно гладил пышные полушария грудей, целуя и покусывая задорно торчащие коричневые клювики.
Наконец, руки Марка с мягких полушариев грудей спустились на широкие упругие полушария бёдер и несколько раз приподняли и опустили на себя тело женщины, и она не в силах больше сдерживаться, наращивая темп закачалась над ним.
За эти почти четыре года, которые Фрося провела в обществе Марка, она превратилась в страстную женщину, в настоящую жрицу любви.
Ведь это был первый мужчина, с которым она на протяжении такого длительного периода находилась в интимной связи.
Примерно такое же время Фрося была не законной женой Алеся, но тогда она была, то кормящая, то беременная, то опять кормящая.
Наезды в деревню Алеся были крайне редкими и возле них всегда копошились совсем малолетние дети.
К этому надо ещё отметить, что после грубых половых отношений со Степаном, она вовсе превратилась в деревяшку и под воздействием любви к Алесю, только-только начала просыпаться, чувствуя какое-то наслаждение от интимной близости.
Двенадцать лет полного воздержания и то, что когда-то в ней только начало просыпаться, опять ушло в спячку.
Наверное, если бы не Семён, она уже не дала бы телу послабления, потому что, именно Семён разбудил в ней эту чувственность, смелость и желание получать и дарить наслаждение.
