Я уверена, что когда-нибудь мы вернёмся с тобой к этому разговору и кто его знает, может и поймём друг друга, а пока, не суди меня строго, я вас, моих деток, ни на кого не променяю.
Фрося от этих мыслей с тяжёлой душой подняла трубку и набрала хорошо уже знакомый номер телефона:
— Марик, у тебя что-нибудь срочное?
— А, что я просто не могу позвонить, когда соскучился?
— В последнее время это бывает крайне редко, я уже забыла, когда получала от тебя особые знаки внимания.
— Фросенька, куда тебя понесло, я и без тебя весь на нервах, но это не телефонный разговор.
— Ах, не телефонный… ну, тогда сам определи тему для разговора по телефону.
Фрося понимала, что сейчас ведёт себя как последняя стерва, но никак не могла себя обуздать.
Марк примирительно хмыкнул:
— Мы можем сегодня где-то встретиться?
— Вот, насмешил, я же свободная женщина, свистнешь и прибегу.
— Нда, ты сегодня настроена агрессивно, а мне и самому хочется кому-нибудь глотку перегрызть.
— Так может лучше остынем каждый в своей конуре.
— Фросенька, мне надо сегодня выпить, если не расслаблюсь и не выговорюсь, то могу наделать непоправимые ошибки.
Давай встретимся в семь возле Праги, приезжай на такси, немного оторвёмся.
Фрося не стала больше заострять ситуацию, понимая, что это мало того, что не к чему, а просто выглядит с её стороны крайне стервозно:
— Марик, без проблем, обязательно буду, мы ведь за последнее время, так редко куда-то выходим вместе, честное слово, я с радостью.
— Ну, и хорошо, я очень рад, что в тебе с самого начала не ошибся.
С этими словами Марк положил трубку.
За последние два-три месяца Марк очень изменился и не только по отношению к Фросе. На работе все служащие шарахались от него, боясь попасть под горячую руку заведующего.
Он много стал выпивать, часто все выходные играл в преферанс, а в понедельник всегда приходил одинаково в паршивом настроении, хоть с проигрыша, хоть с выигрыша, по всей видимости, дело было не в картах, а в чём-то совсем другом.
Фрося намного раньше семи стала готовиться к выходу в ресторан, тем более они отправлялись в Прагу, где обычно собирался весь свет Московской богемы и делового мира.
Не смотря на то, что Фрося по-прежнему числилась уборщицей в магазине у Марка, но в высших кругах она была заметна и со многими артистами и даже партийными работниками была знакома, ведь именно из её рук, они получали запрошенные дефициты, а это уже были не только колготки или шапки, а в ход уже шла японская аппаратура, ковры, мебель, посуда и золотые украшения.
Уже находясь в прихожей, душась и вызывая по телефону такси, подумала, а что это давно от Аглаи не было никаких вестей.
Она приезжала в Москву на Новый год, привезла для Марка кучу мехов и, как было известно Фросе, получила за них довольно кругленькую сумму.
Аглая не задумываясь, вложила все эти деньги в строящуюся кооперативную квартиру дочери, которая по идее уже должна была вселиться в новое жильё.
У Лиды уже родился второй ребёнок и слава богу, будут жить теперь отдельно от свекрови и свёкра, тем более в той двушке ещё ютится и младший брат её мужа, который собирается привести туда свою новоявленную невесту.
Странно, но ведь Аглая собиралась на пасху подъехать, после зимушки кое-что подвезти пушистого для Марка, пора уже было ей и о самой себе подумать, ведь они с Колей уже подошли к пенсионному возрасту, не сидеть ведь им в том Таёжном и помирать от скуки, а на пенсию из той глуши больно к деткам не наездишься.
Оглядев себя в последний раз в зеркале перед выходом из квартиры, улыбнулась своему отражению:
— Сёмочка, пока, не скучай.
И задорно хлопнув ладонью по боксёрской груше, вышла за двери.
Глава 4
Такси, в котором приехала Фрося, остановилось напротив горящего весёлыми огнями ресторана Прага.
Она сразу же увидела, всегда такого элегантного и учтивого Марка, спешившего к ней, открыть дверцу автомобиля и подать руку.
Фрося рассчитавшись с водителем, с помощью Марка легко выскользнула на тротуар в объятия любимого мужчины, который нежно чмокнул её в щёку.
Симпатичная пара респектабельно выглядевших людей прошла в холл ресторана, где их радостно приветствовал пожилой администратор, зажавший в ладони крупную купюру, полученную от Марка.
Фрося невольно отметила, что всё происходящее сейчас вокруг, за последние почти четыре года повторялось неоднократно и практически с зеркальной точностью.
В сопровождении администратора, они чинно проследовали к накрытому к их приходу столику.
Удивительно, но это было тоже место, за которым они когда-то сидели вместе с Анютой, в день памятного посещения КГБ.
Казалось бы, это было так недавно, а на самом деле, как это уже было давно, ведь в жизни у дочери после этого произошло столько чрезвычайно важных событий.
Марк и Фрося уселись напротив и оценивающе взглянули друг на друга.
Мужчина явно сдал за последнее время — лоб прорезали две глубокие морщины, а третья вертикальная пробороздила глубокую выемку меж бровей.
Белки карих, умных, проницательных глаз покрылись мелкой сеточкой красных прожилок и даже хорошо выбритые щёки как-то провалились.
Фросе даже показалось, что раньше воинственно топорщащиеся усы, уныло повисли над верхней губой:
— Марик, что с тобой, что у тебя случилось?
— Фрося не смотри на меня, как на жертву Хиросимы, просто временные неприятности, постараюсь вскоре всё разрулить, а пока, скажи, что будем сегодня пить…
— Похоже, нам сегодня предстоит серьёзный разговор, а к нему, пожалуй, подойдёт наш любимый армянский коньяк.
— Фросенька, ни с одной женщиной мне не было так легко, как с тобой и ни с одной мне не было так тяжело…
И не окончив фразы, повернулся к склонившемуся над его плечом официанту, быстро сделал заказ.
От последней недосказанной фразы Марка, у Фроси заныло сердце, предчувствуя что-то весьма неприятное, ожидающее её в ближайшее время, а возможно и непоправимую беду.
Нет, она не стала ничего выпытывать, а спокойно подняла свою рюмку на встречу рюмке мужчины и с удовольствием лихо выпила обжигающую крепостью терпкую жидкость.
После первой рюмки быстро последовала вторая, но перед третьей, Фрося накрыла ладонями уже наполненные ёмкости:
— Нет, если ты хочешь серьёзно поговорить со мной, то для этого не обязательно нам напиваться, закусывай и начинай разговор.
Марк настороженно огляделся, кинув быстрый взгляд в обе стороны, пониже нагнулся над столом и почти шёпотом заговорил:
— Фросенька, чует моё сердце, что мне на хвост сел ОБХСС, а у меня в обороте почти вся наличность, заказчики наседают, поставщики кормят обещаниями и это только малая толика от всего навалившегося на меня за последнее время.
Давай, ещё по рюмочке, а то вторая часть разговора ещё неприятней.
Фрося не задала ни одного встречного вопроса, подняла свою рюмку и только чуть её пригубила, пить ей уже не хотелось, такого неприятного разговора она не ожидала и отлично поняла, что это только начало.
Марк лихо опрокинул коньяк, вслед ловко закинул парочку маслинок и уже блестящими от выпитого глазами посмотрел на Фросю:
— Тебе известно, что я всегда был честен с тобой, буду и на сей раз предельно откровенен.
Соня всё про нас знает и было бы наивно думать, что она полная дура, а если учесть, что рядом находится её мать, моя обожаемая сверх интеллигентная тёща, и достаточно подросли мои ненаглядные дочери, которые полностью на стороне матери, и думают, что все блага на них падают с небес, а от папы одни только неприятности и тяжёлая атмосфера в доме, то отлично понимаешь, что только с тобой я могу облегчить душу.
Да, не смотри ты на меня глазами камикадзе, от тебя не требуется никаких жертв.
Это я должен пожертвовать всем тем, что окружало меня — благополучием, положением и налаженной до мелочей жизнью, а главное, ты не подумай, что это в утешение, но это горькая правда, мне скоро придётся покинуть тебя, мою самую большую любовь, а если честно, то первую настоящую и, скорей всего, последнюю, потому что, не представляю рядом с собой человека, с кем бы мне было так хорошо во всех отношениях.
