– Что вы имеете в виду?
– Вы встали на пути джосса, или судьбы. Таков китайский обычай. О да. Вы вмешались в промысел богов. Вы спасли мне жизнь, потому что без вас я, несомненно, погибла бы – вероятно, погибла бы, – но на то была бы воля богов. Но вы вмешались и взяли их ответственность на себя, так что теперь вам придется заботиться обо мне всегда! Вот какой прекрасный, мудрый китайский обычай! – В глазах у нее заплясали чертики. Он никогда не видел таких белых белков, такой ясной карей радужки, такого привлекательного лица. – Всегда!
– Заметано! – рассмеялся он вместе с ней. Радость ее была так велика, что просто обволакивала.
– О, прекрасно! – воскликнула она, а потом, уже чуть серьезнее, тронула его за руку. – Это лишь шутка, Линк. Вы такой галантный, а я не привыкла к галантности. Я официально освобождаю вас – моя китайская половина освобождает вас от этого долга.
– А может, я не хочу, чтобы меня освобождали.
Он тут же заметил, как широко раскрылись ее глаза. Всю грудь у него сжало, сердце забилось. Аромат ее духов вызывал просто танталовы муки. И тут взаимное влечение накрыло их обоих огромной волной. Рука Бартлетта коснулась ее волос, таких шелковистых, тонких и чувственных. Коснулась в первый раз. И стала ласкать. Легкая дрожь, и они уже слились в поцелуе. Мгновение – и ее губы ответили, мягкие, чуть влажные, без помады, такие свежие и приятные на вкус.
Желание обоих росло. Его рука оказалась у нее на груди, и она чувствовала тепло ладони через шелковую ткань. По ней снова прокатилась дрожь, она попыталась отстраниться, но он крепко держал ее, нежно поглаживая, и сердце у него колотилось. Тогда ее руки легли к нему на грудь и, продлив немного это прикосновение, надавили. Она прервала поцелуй, но не отстранилась, тяжело дыша, опьяненная, как и он, с тем же бешено колотящимся сердцем.
– Линк… ты…
– С тобой так хорошо, – тихо проговорил он, прижимая ее к себе. Он наклонился, чтобы поцеловать ее еще раз, но она увернулась.
– Погоди, Линк. Сначала…
Он поцеловал ее в шею и попытался еще раз поцеловать в губы, чувствуя, как ей этого хочется.
– Линк, погоди… сначала…
– Сначала поцелуй, потом «погоди»!
Она рассмеялась. Напряжение спало. Он обругал себя за ошибку. Им и так владело огромное желание, а встречный порыв возбудил его еще больше. Теперь момент прошел, и они снова ходили вокруг да около. Закипевшая было злость не успела овладеть им, потому что Орланда прильнула к нему в поцелуе. Злоба тут же прошла. Осталось лишь тепло.
– Ты слишком сильный для меня, Линк. – Голос у нее был хриплый, руками она обвивала его шею, хоть и несмело. – Слишком сильный, и слишком притягательный, и слишком милый, и я на самом деле, действительно обязана тебе жизнью. – Лаская его шею, она глянула на него снизу вверх так, что он весь напрягся: все ее оборонительные порядки выстроены, крепкие и неприступные. «Наверное», – подумал он. – Сначала поговорим, – попросила она, отстраняясь, – а потом, возможно, поцелуемся еще.
– Хорошо, – кивнул он и тут же устремился к ней.
Но она приложила палец к губам, и его надеждам не дано было сбыться.
– Мистер Бартлетт! Американцы все такие?
– Нет, – не задумываясь, ответил он, но ее было непросто сбить с толку.
– Да. Я знаю. – Голос теперь звучал серьезно. – Я знаю. Именно об этом я и хотела поговорить с тобой. Хочешь кофе?
– Да, конечно, – сказал он. И стал ждать, не зная, как быть дальше, оценивая ее, желая, не в силах что-то понять в этой неразберихе, очарованный ситуацией и Орландой.
Она аккуратно налила кофе. Он был такой же вкусный, как и в первый раз. Бартлетт уже овладел собой, хотя сладкая боль не проходила.
– Пойдем в гостиную, – предложила она. – Я принесу твою чашку.
Он поднялся и обнял ее за талию. Она не возражала, и он почувствовал, что ей тоже нравится его прикосновение. Он опустился в одно из глубоких кресел.
– Сядь сюда. – Он похлопал по ручке кресла. – Пожалуйста.
– Потом. Сначала я хочу поговорить. – С чуть застенчивой улыбкой она устроилась на диване напротив. Диван, обитый темно-синим бархатом, подходил к китайскому коврику на сияющем паркетном полу. – Линк, я знакома с тобой всего несколько дней, и я… я не девочка, с которой проводят время. – Произнеся это, Орланда покраснела и продолжала, торопясь предупредить то, что он собирался сказать: – Извини, но я не такая. Квиллан был у меня первым и единственным, и просто интрижка мне не нужна. Мне не хочется безумных или просто приятных «кульбитов» в постели и застенчивых или болезненных расставаний. Я научилась жить без любви, я просто не смогу пройти через все это снова. Я действительно любила Квиллана, а сейчас не люблю. Мне было семнадцать, когда мы… когда у нас это началось, а сейчас двадцать пять. Мы врозь почти три года. Три года все уже кончено, и я больше не люблю его. Я не люблю никого, и извини, извини, но я не девочка для развлечений.
– Я никогда не считал тебя такой, – промолвил он, хотя в глубине душе сознавал, что лжет, и проклинал судьбу за невезение. – За кого ты, черт возьми, меня принимаешь?
– Я принимаю тебя за прекрасного человека, – тут же ответила она со всей искренностью. – Но в Азии девушка – любая девушка – очень быстро понимает, что мужчины думают лишь о постели и что на самом деле это все, что им нужно. Извини, Линк, просто переспать – это не для меня. Может, когда-нибудь это и станет моим, но сейчас это не мое. Да, я евразийка, но я не… ты понимаешь, о чем я говорю?
– Конечно, – ответил он. И добавил, прежде чем смог остановиться: – Ты говоришь: «Вход воспрещен».
Она уже не улыбалась, а лишь неотрывно смотрела на него. От ее грустного вида сердце сжалось.
– Да, – медленно вставая и чуть не плача, проговорила она. – Да, видимо, так и есть.
– Господи, Орланда. – Он подошел к ней и взял за плечи. – Я не это имел в виду. Я не хотел тебя обидеть.
– Линк, я не пытаюсь дразнить тебя, или играть в какие-то игры, или вредни…
– Я понимаю. Черт возьми, я не мальчик, и я не домогаюсь или… я тоже не занимаюсь тем, что ты говоришь.
– О-о, я так рада! На какой-то миг… – Она подняла на него глаза, и от ее невинного взгляда он просто растаял. – Ты не сердишься на меня, Линк? Я имею в виду, что я… я ведь не зазывала тебя сюда. Вообще-то, ты сам настоял.
– Я знаю, – проговорил он, обнимая ее и думая: «Это правда, как и то, что я хочу тебя. Не знаю, что ты собой представляешь, кто ты, но хочу тебя. Но что мне нужно от тебя? Что мне действительно нужно? Волшебства? Или просто секса? Волшебство ли ты, что я искал всю жизнь, или еще одна шлюха? Какие у тебя преимущества перед Кейси? Соразмерны ли для меня ее преданность и шелковистость твоей кожи? Помнится, Кейси однажды сказала: „Любовь состоит из многого, Линк. Секс лишь одна из ее составных частей. Лишь одна. Подумай обо всех остальных. О женщине следует судить по тому, как она любит, но нужно и понимать, что такое женщина“». Однако тепло Орланды обволакивало, она прижалась лицом к его груди, и его плоть снова ожила. Он поцеловал ее в шею, не желая сдерживать страсть.
– Какая ты, Орланда?
– Я… я могу лишь сказать, какой не являюсь, – произнесла она своим тоненьким голоском. – Я никогда не пристаю. Я не хочу, чтобы ты подумал, будто я пытаюсь дразнить тебя. Ты мне нравишься, ты мне очень нравишься, но я не… я не девочка на одну ночь.
– Я знаю. Господи, отчего ты так думаешь? – Он увидел, что ее глаза заблестели от слез. – А вот плакать ни к чему. Совсем ни к чему. О’кей?
– Хорошо. – Она отстранилась, открыла сумочку и, достав салфетку, вытерла слезы. – Айийя, я веду себя как девчонка, которой нет и двадцати, или как непорочная весталка. Извини, но это получилось так внезапно. Я была не готова к… Я чувствовала, что мне плохо. – Она глубоко вздохнула. – Приношу свои смиренные извинения.
– Не принимается, – усмехнулся он.
– Слава богу! – Она пристально смотрела на него. – Вообще-то, Линк, обычно я без проблем справляюсь и с сильными, и с кроткими, и с хитрыми – даже очень хитрыми. Думаю, мне известны самые разные женские подходы. Сам собой вырабатывается некий план игры, чтобы противостоять им еще до того, как они начнут. Но с тобой… – Подумав, она добавила: – Извини, но с мужчинами почти всегда одно и то же.
