— Гражданские рядом с Евой!

Впрочем мне на это разумеется плевать, я лихорадочно решаю, что делать с этим Ангелом? Кнут не схватишь, даже без учета скорости. Да я наверное смогу компенсировать поле неподвижного щупальца или удержать его в собственном концентрированном поле. Но за это время, рука просто отвалится, ему будет достаточно немного подергать свой хлыст. Так что очевидная идея, захватить и оторвать оружие, явно не проходит. Остается по сути одно решение, самое тупое и рискованное.

А он шустрый, уже подлетел в горизонтальном положении и снова принимает вертикальное. Боевая и транспортная форма что ли? Впрочем это вопрос риторический, пора вставать и реализовывать опасный, но единственно реальный вариант. Разбегаюсь, проскакиваю под ударом, отвожу лишь слегка уклонившись второй, который вспарывает броню на предплечье и вот я в мертвой зоне. На самом деле это не так, пустив удар по обратной дуге, Ангел меня достанет, но на это ему нужна хотя бы секунда, а ее уже нет. Нож зажатый обратным хватом, входит в удачно расположенное, как раз как цель для такого удара, ядро. И Ангел умирает, успев перед гибелью стегануть концом хлыста в спину, нехороший негуманоид.

Сбрасываю синхронизацию, чтобы не потерять сознание от болевого шока. Даже у псиоников есть предел боли, которую они способны выдержать, хоть он и далеко за возможностями обычного человека. На этот раз, раны продолжают болеть и в моем человеческом теле, несмотря на присутствие LCL. Причем я четко ощутил, что еще одно ядро есть не стоит, не так уж много энергии я потратил, а ее переизбыток способен вызвать весьма неприятные последствия. Вообще конечно весьма показательно, чуть не проиграл, заведомо более слабому, но техничному противнику. Ладно, пора усаживаться, вытягивая энергию батарей.

— Здесь Синдзи. Бой закончен, энергия заканчивается.

— Принято, Синдзи, не вылезай, дождись эвакуационной команды.

А это что за новшества? То у них до катапульты доходит, то сиди и жди. Впрочем кажется понимаю, вспомнилось, что то там сообщали про гражданских. Скорее всего они благополучно удостоились Премии Дарвина. Такое понятие, в этом мире отсутствует, хотя кандидатов разумеется более чем достаточно. Так что, чтобы не травмировать мою детскую психику видом расплющенных тел, меня аккуратно заберут. Впрочем можно полюбопытствовать, осторожно подключаюсь снова, ну точно. Только тела не расплющены, а по большей части испарились. Двух каких то придурков задел конец хлыста. Это я так интерпретирую присутствие двух пар почти целой обуви, из которой торчат обугленные остатки лодыжек. Хотя возможно я и ошибаюсь, если они к примеру все были одноногими, то погибло не менее четырех и еще неизвестное количество безногих. Заодно выясняю, что травмы Евы затягиваются намного быстрее моих, во всяком случае сильной боли, большой я уже не испытывает.

Я после перевязки разумеется остаюсь в клинике. Рей составляет мне компанию, прикатив кровать из соседней палаты. Вечером появляется Хана Кимура, явно настроенная поболтать с героем. Но увидев Рей тут же принимает строгий вид. Что она собиралась делать дальше, так и остается невыясненным, поскольку я радостно говорю:

— Хана, как здорово что ты пришла. Мне нужна твоя помощь.

— Да Синдзи?

Противница временно забыта.

— Представляешь, Аянами жила в недостроенном небоскребе, без лифта, горячей воды и отделки квартиры.

— Что?!

— Я разумеется как это увидел, тут же забрал ее с собой.

Ну вот, агрессия к возможной сопернице, тут же сменяется жалостью.

— И представляешь, ее никто не учил, чем мальчики отличаются от девочек!

— Даже так…

— Подойди ко мне.

Сам я с трудом, стараясь не потревожить повреждения, что у меня плохо получается, принимаю сидячее положение, свесив ноги с края кровати.

— Стань вот так, ближе, да.

После чего аккуратно беру девушку руками за голову и целую взасос.

Небольшое, но постоянное, ментальное воздействие, полностью блокирующее стыдливость. Как я уже упоминал, это самое бесполезное человеческое качество. Ну вот и все, Рей забыта и как конкурентка и как зрительница. Отрываюсь, давая Хана возможность отдышаться и повторяю процесс. Все же девственность в таком возрасте уже серьезный минус. Успешно подавляемые инстинкты, при первом же удобном случае начинаю прорываться наружу туманя мозги, без каких либо дополнительных воздействий с моей стороны. Так что я совершенно без помех, расстегиваю халат, снимаю с нее лифчик и начинаю играть с его содержимым. Груди у нее не такие упругое как у Кацураги, зато под все девяносто, что на относительно небольшом теле смотрится шикарно. Снова прерываемся и снова целуемся, ни малейших попыток сопротивления. А соски у нее постепенно становятся твердыми. Я сейчас катаю их между пальцами, вызывая слабые стоны.

Ну да ладно, ее состоянием нужно воспользоваться, так что прекратив ласки и разорвав поцелуй приказываю:

— Хана, стань на колени.

Сам я с трудом избавляюсь от собственных трусов. Снова взяв ее за голову руками, говорю:

— Открой ротик.

Она слушается, после чего засунуть внутрь мой уже каменно твердый инструмент, особого труда не составляет. Вот так, уверенность и настойчивость, а уговаривать на эксперимент пришлось бы неизвестно сколько времени. И то, может бы все закончилось известной сентенцией, — "Приличные девушки это не делают".

Постепенно она приспосабливается и я разумеется поясняю, как и что нужно делать. Напомню, это мой первый партнер после приличного перерыва, да и возраст, так что много времени до закономерного финала не проходит.

— Сейчас попробуешь как это вкусно и проглотишь!

Голос приходится контролировать, потому что он срывается, процесс пошел. Да, залил я приличное количество, несмотря на все усилия, из углов рта у девушки начинают бежать небольшие струйки. Ну вот и все, остается ее снова поцеловать, подтверждая правильность поведения.

— Синдзи… Синдзи это было и правда вкусно. А тебе понравилось?

— Очень. Ты такая милая. Ты доставила мне удовольствие.

Снова поцеловать лаская грудь и мы меняемся местами. Я встаю, и толкаю Хану на кровать, на которой она усаживается. Теперь раздвинуть ножки пошире, благо трусики я уже сдернул, пока она стояла. Все это снова без малейшего сопротивления, она только говорит:

— Синдзи, будь нежней там.

— Да, милая!

Впрочем я не хочу ожидать, пока она снова расслабится, если вдруг сейчас зажмется. Так что выходит немного болезненней, чем могло бы, впрочем не выходит, а разумеется входит. Хоть я сумел сбросить свое напряжение первый раз ей в ротик, все равно я заполняю ее достаточно быстро. Очень тесные и скользкие стенки сжимающие мой инструмент, ответные подергивания и стоны приводят к моей очередной разрядке.

Впрочем не страшно, девушка перевернута на живот и я продолжаю марафон. У этого возраста помимо минусов есть и плюсы. Так мне удобнее поглаживать ее чувствительные места и Кимура достаточно быстро начинает дергаться с криком:

— Синдзи!

Стоит ей прекратить и явственно расслабится, как уже я начинаю дергаться и снова заполняю ее. Разумеется я мог бы все контролировать псионикой, уж собственный организм ей управляется элементарно. Но задача то у меня вовсе не рост контроля, а получение удовольствия. Впрочем с этим я несколько погорячился, из под нескольких повязок выступает кровь. Все же умудрился потревожить повреждения, как не старался.

Ну а потом, когда не ожидавшая от себя такого Хана уходит, я подробно объясняю Рей, чем мы сейчас занимались. В том числе и почему мне пришлось убирать стыдливость, один из самых омерзительных элементов воспитания. Рей оказалась вполне способна почувствовать, что остальное Хана делала на инстинктах. Как и те острые вспышки удовольствия, которые мы получали. От меня разумеется гораздо сильней, поскольку я специально открываю ей свои ощущения. Но даже от обычного человека, сильный выплеск эмоций Аянами уже чувствует. Все же наши ежедневные тренировки в безмолвном общении развивают и ее пси силы в целом.